Ведро алмазов

– Возьму все, что только можно! Директором большого турагенства хочу быть.

– Зачем? – простодушно спросил ее мой дружок. Настя не чувствуя подвоха, откровенно ответила.

– На Багамы хочу! Что мы каждый год с родителями по дешевым заграницам мотаемся. То Турция, то Греция, то Испания, то Италия.

– Я тебе буду чемоданы носить! Когда директором станешь, возьми меня с собою, – вдруг заявил Данила.

– Вот еще, со своим самоваром в Тулу.

– Ах так?

– Да так!

– Пожалеешь!

– Что ты мне можешь сделать?

Как два взъерошенных петуха они смотрели друг на друга. Неожиданно Данила улыбнулся.

– Не передумала?

– Нет!

Лицо моего приятеля, как после стопки съеденных блинов залоснилось от удовольствия.

– Тогда я тебя снимаю с директоров. Сиди дома. Фига тебе, а не Багамы, нос утри и беги до мамы.

Мысленно, я был на стороне Данилы. Нечего перед нами выпячивать напоказ внешние, сопутствующие причиндалы родительского достатка и богатства. Скромнее надо быть, опроститься, как Лев Толстой. Большое дело – за границу съездила пару раз. Я чуть не сдернул от праведного возмущения себе на голову с гардероба кипу журналов.

А с другой стороны, если честно сознаться, обычная зависть – пусть не черная, пусть белая – свила гнездо в моей душе.

Я лежал и думал о том, что у Данилы и Насти сегодня разные представления о жизненных ценностях. Данила – в первую очередь думал о своих ближних – о бабке; Настя же сначала – о себе, об удовольствиях, потом снова – о себе. Две четко выраженные противовес-позиции. Первый раз осмысленно задумавшись о том, чего хочу в этой жизни, я понял, что у меня в отличие от моих друзей, нет еще своего кредо, твердой платформы, болтаюсь я между ними, как навоз в проруби. Поэтому, надо срочно слепить свои собственные, четкие убеждения и козырять ими направо налево. Пусть видят, что я тоже не лыком шит. Я решил на следующий день покопаться у деда с бабкой в библиотеке и почитать какого-нибудь древнегреческого философа – Аристотеля, например.

Приняв такое решение, я вдруг резко зауважал себя. Это ж надо, я почти взошел на тот порог, ступив за который обычно задаются вопросом смысла бытия. Естественно и я его себе задал в примитивной форме» – «Что ты Макс будешь делать, когда станешь обладателем несметных сокровищ?» Представив себя обложенным пачками денег, я не знал, на что их употреблю. У Насти с Данилой были осмысленные цели, а у меня вообще никакой не было. Не работала у меня в этом направлении фантазия и все. Неправильный я какой-то! Не успел надуться гордостью, как сразу случился прокол. Я вздохнул.

В одной старой притче, свинопас, когда его спросили, что он будет делать, если разбогатеет, не раздумывая, ответил:

– Пересяду на коня!

Не хотелось мне уподобляться тому свинопасу и становиться обладателем шикарного автомобиля. А тогда чего же? И тут безудержная фантазия унесла меня сначала в бескрайние джунгли Амазонки, затем на острова Полинезии. Впереди по направлению к шикарному отелю, с хлыстом в руках шла Настя, а мы с Данилой пыхтя тащили следом за нею каждый по чемодану. Я свой нес на плече. У меня от тяжести свело плечо, и затекла рука, но я почему-то боялся поставить его на землю…

Глава 10. Развязка

– Вставай соня! Все на свете проспишь! На рыбалку пойдешь?

Мне показалось, что я только что закрыл глаза. В окно светило утреннее, яркое солнце. Надо мною стоял дед. Он улыбался!

– Чей-то кот всю ночь под окном мяукал, не знаешь чей? – спросил он меня.

Я дернулся как ужаленный. На голову мне, наконец-то посыпалась годовая подписка журналов. И тут со страхом я вспомни о своем дружке. При чем здесь кот? Никакой не кот! Конечно же, это был Данила. Он мяукал. Мы иногда, так друг друга вызывали на улицу. Проспал. Теперь скажет, струсил. А дед с интересом рассматривал мою конструкцию будильника.

– Убить так себя можно, – неодобрительно покачал он головой.

Наскоро сполоснувшись, и выпив стакан чая, я отказался от рыбалки, и со всех ног понесся к своему дружку. На лавочке перед его домом уже сидела Настя. Только ее здесь не хватало. Я представил, сколько на меня сейчас выльется насмешек, и непроизвольно поежился.

– Ну?

– Палки гну!

– Лазили?

Что я мог ей сказать, что всю ночь таскал за ней чемоданы, пока она по курортам разъезжала? Не поверит! Скажет, дрых без задних ног.

– А я что узнала, – затараторила Настя, не давая вставить мне ни словечка. – Помнишь, два года назад в соседнем городке, в цеху, где гранят алмазы, было крупное хищение бриллиантов.

– Слышал что-то такое.

– Так вот, я выяснила, там, мастером работал Лупиконь. А после, месяца через два уволился. Партия бриллиантов, говорят, была очень большая. Украли, все самые крупные. А еще через полгода он у нас купил вот этот комбинат. На что, я хотела бы знать?

– Спрашивать, вроде неудобно.

Мы решили позвать своего приятеля.

– Данила! Данила!

Из дома, не менее меня заспанный, выглянул мой дружок. Он спустился с крыльца, и виновато глядя на нас обоих, сказал:

– День вчера был трудный! Как мертвый уснул! Макс ты уж прости!

Эта новость ошеломила меня. Значит, это не он мяукал под окном? Действительно чей-то кот всю ночь надрывался? Я орлом взлетел над ним.

– А я тебя пол ночи прождал! Знаешь, как страшно одному на озере?

У Насти чуть слезы не потекли из глаз. Если вчера она боготворила Данилу, то теперь весь елей вылился на мою голову. Она прижалась ко мне и жарким шепотом спросила:

– Так ты один лазил? Страшно было?

– Не получилось! Пробовал! Собаки чуть не порвали!

– Ах, бедный Максимушка! Какой ты герой! – и тут же без перерыва восторженный тон переменила на деловой: – Что предпримем, что будем делать?

Такое, мне и в голову не пришло, что мы можем предпринять еще какие либо действия. А Настя, наконец-то взяла бразды правления в свои руки. Хлыста в руках ее не было, но ночные чемоданы замаячили на горизонте. У меня непроизвольно заныло плечо.

– Еще рано. Пол восьмого всего. Пошли, еще успеем обменять столик.

– А что? Пошли! – тут же согласился Данила. – Чем черт не шутит, вдруг нам еще раз поменяют. Конь с Хватом, не раньше вечера должны вернуться.

Сказано – сделано. Мы пулей подхватились и понеслись к нам домой. Запыхавшиеся мы влетели во двор. Дед видно ушел на рыбалку, во дворе была одна бабушка. Настя, и начала с нею разговор:

– Ой, Нина Николаевна, я вчера так восхищалась вашим гарнитуром, так восхищалась, только мне не нравится, что вам шахматный столик подсунули бракованный, с потеками.