Ведун

Так и есть! Всё наяву. Он застрял в далёком прошлом, в этом диком и нецивилизованном мире, чуждом и опасном. И похоже застрял навсегда. Совсем один. Вот это, блин, попадос, так попадос! Круче некуда.

Смирившись и осознав, наконец, до конца своё положение, Андрей вдруг с удивлением ощутил, что какого-то уныния или полного отчаяния он вовсе не испытывает. Первый шок прошёл и уступил место другим чувствам. И этими чувствами, кто бы мог подумать — были интерес, помноженный на любопытство! Внезапно, он увидел во всём этом шанс.

Научный интерес пересилил в нём страх и отчаяние. Он всегда очень интересовался славянской историей и культурой. А тут, вдруг, Судьба подкидывает ему уникальнейший шанс узнать её непосредственно наяву, в реальном времени. Стать не только исследователем, но и прямым участником. Перенестись в прошлое и увидеть всё своими глазами — это давняя, несбыточная мечта историков всего мира! И в его случае она сбылась, как по волшебству. Вот это да! На две докторские диссертации хватит.

Но трезвый рассудок сразу же вернул его с небес на землю. «Очнись, парень! Какая, на хрен, диссертация? — ехидно подсказал внутренний голос, — Ты чё, не понял где находишься? Попробуй здесь сперва выжить и завтра же не сдохнуть. Тоже мне, исследователь!».

Как бы ни было это неприятно, но внутренний голос был прав. Прежде всего, надо было побеспокоиться о насущных проблемах выживания. Андрей поудобнее устроился на ворохе соломы и, обняв колени руками, крепко задумался. «Нет уж. Всё-таки я здесь не сдохну!» — вновь решительно и даже как-то зло сказал он сам себе.

Он напряжённо размышлял. Для начала нужно было разобраться куда и в какое время его занесло. Он старался хорошенько припомнить все детали. Ясно одно — это земли какого-то восточно-славянского племени, судя по всему примерно восьмого или девятого веков нашей эры. Это наверняка, так как он точно не заметил здесь ни малейших признаков христианства. Ну, для начала, уже кое-что. Хорошо бы вспомнить всё, что он знал по этому периоду. Он же, как-никак, историк. Правда Википедии теперь под рукой не будет. Придётся рассчитывать только на свою голову и то, что в ней есть.

Не вызывало сомнений одно — уровень его знаний в целом ряде областей значительно превосходит познания окружающих людей этого времени. Это по любому. В этом его преимущество, которым надо воспользоваться. Не даром же говорят, что знания — сила. Вот только будут ли все эти его знания иметь практический смысл в мире, лишённом всяких технологий? Ответ на это ещё предстояло узнать.

Ну, а пока, чем больше Андрей ломал голову, тем больше, в целом, ему нравился план Василия. Айфон, безусловно, должен поразить древних людей и внушить трепет и уважение к его обладателю. А что ещё у него есть? Он принялся лихорадочно рыться в портфеле.

Вот уж ирония Судьбы. Самой бесполезной вещью теперь оказался бумажник с деньгами и карточками! Андрей засунул его подальше. Помимо книг, журналов, школьных тетрадей и письменных принадлежностей, он нашёл множество «полезных» вещей. Зажигалка и пачка сигарет, складной ножик с выскакивающим лезвием, хронометр с пульсометром и шагометром, телефонная зарядка, его любимый кубик Ркбика, а ещё лазерная указка, складной зонтик и прочий мелкий хлам — всё это могло пригодиться. Нужен только чёткий план! Так, что дальше?

Главное теперь — это выбор «профессии». Чтобы здесь выжить и не угодить в рабство или вовсе не расстаться с головой, нужно было «быть кем-то»! Но кем? Айтишники, менеджеры, юристы, бухгалтера и прочие престижные должности здесь отсутствовали, как класс. Не было даже вакантных мест сантехников, вахтеров или разносчиков пиццы.

Как историк, Андрей помнил, что на Руси издавна не любили бездельников. Просто так его кормить не будут. Выдавать себя за знатного иноземца, как показал печальный опыт Василия, дело бесперспективное. За него непременно захотят выкуп, который, конечно же, никто не заплатит. Значит ты бесполезен и будешь продан.

Становиться простым крестьянином — тоже не айс. Надо будет работать, а что он умеет? Его быстро раскусят и последствия не известны. Может объявить себя знахарем. Но знахарь у древних славян — прежде всего врач. А в медицине он мало что смыслил. Неудачливым же лекарям разочарованные родственники больного запросто могли с горя и кишки выпустить. Нравы были суровые. Жизнь — за жизнь, это тут норма. Так что, перспектива тоже незавидная.

Выдать себя за князя или воеводу — вообще абсурд. Это воинское сословие, а он ни меча ни лука в руках отродясь не держал. Ну, что ещё остаётся? Может и правда Богом Перуном или сыном Сварога представиться? Чушь. Чудеса творить он точно не способен.

Вот, блин, как не крути, а по всему выходила печалька! В этом мире древнего натурального хозяйства для обычного современного человека из высокотехнологичного общества самой подходящей «профессией» было — холопство. Все знания и навыки современного мира тут бесполезны. А холопы — это домовые рабы, по сути они были низкоквалифицированными «разнорабочими» древнего славянского общества. Ни на что большее Андрей здесь увы не годился, как ни ломал голову. Нечего сказать — лестная характеристика человеку ХХ! века

Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Однако — стоп! Не всё потеряно! Кажется, есть идея! Да, верно. Должно сработать!

Внезапно ход его мыслей были прерван лязгом отодвигаемого засова. Заскрипела дверь и на пороге сарая показался сам воевода собственной персоной. Он шагнул внутрь и остановился в удивлении.

Вместо жалкого пленника, странного вида, он неожиданно увидел перед собой вполне уверенного в себе человека. Тот гордо прошествовал мимо озадаченного воеводы и, повернувшись в пол оборота, небрежно бросил на ходу:

— Иде му, друже! Пойдём к князю, я скажу ему, кто я такой!

*****************

Глава 9

Глава 9.

— Вот, княже, узри, сам пошёл, — низко поклонился Ипат, пропуская иноземца в гридницу, — Похоже, видеть тебя желает. Может чего скажет толкового?

— Добре, — ответил князь, — Пусть войдёт. Послушаем, что он скажет.

В просторной гриднице с низким бревенчатым потолком оказалось неожиданно много народа. Видимо князь собрал всех значимых людей на совет, чтобы решить, что это за странный чужеземец к ним попал и как с ним поступить.

Сам он, одетый в яркую рубаху, важно сидел на широкой деревянной лавке, возле маленького слюдяного окошка во главе большого неприбранного стола, застеленного белой вышитой скатертью. На столе в беспорядке стояли глиняные и деревянные миски, кувшины, чаши и прочая нехитрая посуда с остатками ужина. Остальные сидели у стола или на скамьях вдоль стен.

Едва начало смеркаться. И хотя Солнце ещё стояло относительно высоко, в комнате с низким потолком и маленькими окнами царил уже полумрак. Всё помещение тускло освещалась лучинами и несколькими глиняными светильниками, заправленными животным жиром. В углу топилась печь-каменка. Здесь было жарко. Стоял крепкий запах печного чада, кислой капусты и ещё, Бог знает, чего.