Ведун

– Опять неправильно поступаешь, Вадим. Руки жмут только вожди или старые воины. Это ритуал, а такому человеку, как ты или я, это не по чину. Запомни.

– Запомню, старче, но руку всё же пожми.

– Хорошо.

Моя ладонь сомкнулась на кисти Рацлава, а его на моей. Вена в вену, так в этих краях проходило рукопожатие. После чего, расцепив ладонь, я закинул на плечо трофейную дорожную сумку и направился к реке, а старик в противоположную сторону. Так мы разошлись, у каждого была своя дорога. И кажется, мы переговорили обо всём. Но кое-что я всё же забыл и, сделав десяток шагов, обернулся и окликнул Слензу:

– Рацлав!

– Ась? – замер бывший подскарбий.

– Если я буду в Браниборе, где тебя можно будет найти?

– В доме купца Можейко, в городе его многие знают и немцы не трогают. Спросишь Дануту, это сестра моя, а она на меня укажет.

– Ну, прощай!

– Прощай!

Сгорбленная стариковская фигурка, прихрамывая, скрылась между деревьев, а я одёрнул толстую серую рубаху из грубого полотна, подтянул такого же цвета штаны, улыбнулся новому дню и лёгкой трусцой, сапогами подминая траву, побежал к Одре. Коль будет погода хорошей, к вечеру окажусь в Щецине, в большом средневековом городе, где меня наверняка ждут новые впечатления и знакомства.

Глава 5

Щецин. 6649 от С. М. З. Х.

– Учитель, проснись.

Голос Тешислава вырвал Лучеврата из состояния покоя, и он, проснувшись, сел на постель и оглядел освещённую масляной лампадой полупустую комнатку. Затем главный жрец бога Триглава моргнул, встряхнул седой головой и по привычке огладил ладонью бороду. Потом посмотрел на стоящего рядом широкоплечего темноволосого мужчину лет сорока, в одежде простого огнищанина, но с коротким мечом на широком поясе.

– Ты быстро вернулся, – сказал Лучеврат. – Я ждал тебя только завтра, ближе к полудню.

– Я торопился, учитель, – продолжая стоять, ответил лучший ученик жреца.

– И каковы вести, которые ты принёс из замка князя Вартислава?

– Грифин сказал, что он окончательно отрекается от веры предков и в этом году запретит проведение обрядов в честь Триглава и других старых богов. Никаких жертвоприношений, гаданий, поминовений и песнопений. И ещё он добавил, что, если мы в самом скором времени не уберёмся из его городов и весей, он заставит нас подчиниться силой оружия.

– Это всё?

– Да, Вартислав был краток.

– В дороге что-то видел?

– Когда возвращался в город, под Лясконцами, в одном конном переходе от Щецина, заметил две сотни княжеских дружинников под знаменем Свантибора, которые направлялись сюда.

– Две сотни – это много. – Жрец нахмурился, тяжко вздохнул и задал новый вопрос: – Вартислав назначал какие-нибудь сроки?

– Нет.

– Ладно. Иди отдыхай. До утра недолго осталось.

– А что будет утром, учитель?

– Соберутся все служители нашего культа. Волхвы, кудесники, чародеи, ворожеи, ведуны, кобники, знахари, младшие и старшие ученики, храмовые воины и наиболее авторитетные горожане из тех, кто нас поддерживает. Думаю, все вместе мы решим, что нам дальше делать и как поступить.

– Ясно.

Тешислав кивнул и вышел, а старый жрец снова обвёл взглядом личную комнату, откуда в леса загодя было вывезено всё самое ценное, в первую очередь книги, и задумался. Выхода не было. Против сильного князя, которого в своё время Лучеврат сам же и протолкнул наверх, пойти нельзя, слишком неравны силы, и для последователей родной веры это будет самоубийством. Вартислав и так слишком долго мирился с языческими храмами и старался сгладить вражду между жрецами старых культов и поклонниками Распятого. Но продолжаться это не могло, и вот его терпение иссякло. Князю, который за четверть века из выборного вождя превратился в наследственного феодала, наверняка угрожают Крестовым походом и отлучением, и у него нет иного выхода, как запретить веру отцов. И всё, что язычникам оставалось, – увозить в глухие лесные чащобы святыни и там, надеясь на лучшее, продолжать дело всей своей жизни: лечить больных, класть требы родовым духам и богам, учить людей и хранить знания о минувших эпохах. Лучеврат это понимал и на предстоящем сходе служителей Триглава собирался отдать приказ на исход из города, который некогда воздвигался вокруг храма его бога.

Однако до этого момента ещё было немного времени. И волхв, опустив правую руку, вынул из-под своего ложа простой холщовый мешочек, в котором хранил то, что помогало ему в принятии решений, – собственный комплект рун. Старик присел к столу, развязал горловину и, прикрыв глаза и отрешившись от всех забот, задал один-единственный вопрос: что нас ожидает?

Сухие костлявые пальцы юркнули в мешочек и заскользили по отмеченным древними знаками деревянным фишкам из можжевельника. От выбора каждого знака зависело очень многое, и Лучеврат не торопился. Он был опытным прорицателем и толкователем знамений, который практически никогда не ошибался, и в его личном рунном комплекте находилось ни много ни мало, а сто сорок семь знаков, каждый из которых был сделан лично рукой жреца, окроплён кровью владельца и имел одному ему ведомое значение.

Чирк! Разрывая ночную тишину, пальцы выбросили на столешницу первую руну, которая слегка подскочила на месте, издала глухой звук и замерла. За ней последовал второй знак, третий, четвёртый, и так девять рун подряд, которые легли в неровную линию группами по три штуки. Первая тройка давала знания о том, что уже случилось. Вторая – о настоящем моменте. Ну, а последняя конечно же о том, что будет.

Лучеврат подслеповато сощурился, посмотрел на знаки и не понял выпавшего расклада. Нет, все знаки были ему известны. Но он ожидал чего-то совершенно иного, поскольку его интересовало будущее своей общины, а в этот раз выпала какая-то чепуха.

– Что такое?

Волхв недовольно поморщился, ссыпал руны обратно, перемешал их, вновь задал свой вопрос и опять выкинул девять тех же самых знаков, которые легли в том же самом порядке, что и при предыдущем раскладе. И уже не пытаясь перехитрить судьбу, жрец приступил к разбору гадания, делу весьма сложному, поскольку каждый знак имел несколько значений и они менялись в зависимости от того, как и в какой последовательности выпадали руны.

Руна первая – Смерть (Мир Мёртвых). Вторая – Посланник (Высшая Весть). Третья – Явление (Явь-Жизнь).

Руна четвёртая – Вода (Движение). Пятая – Люди (Поселение). Шестая – Сейчас (Настоящее время).

Руна седьмая – День (Свет). Восьмая – Беда (Неминуемая Опасность). Девятая – Руна Судьбы, чистый знак, который скандинавы частенько называют Одина.

«Вот так гадание, – подумал Лучеврат, – давно такого не было. Спрашивал об одном, а в итоге получаю указание на совершенно другое. При этом ясно, что расклад не касается напрямую меня и нашей общины, хотя, будь на моём месте кто-то менее опытный, он мог бы истолковать знаки, просто подгоняя события под сегодняшний день. Мол, прибыл Тешислав, который принёс весть от князя, и теперь, дабы выжить, мы должны уйти по воде и основать поселение. После чего нам будет грозить опасность, и переживём ли мы смутные времена, неизвестно. Но не всё так просто, а значит, толкование будет иным. Из Мира Мёртвых явился посланец, который принёс слово богов. Сейчас он в городе и прибыл по реке, а завтра, точнее сказать, уже сегодня, ему будет грозить беда. И если мы начнём его поиск, то вполне можем спасти этого человека и изменить свою судьбу. Да. Всё именно так, и никак иначе».

На основе гадания жрец быстро принял решение, которое посчитал правильным. Он порывисто встал, в кадушке, которая стояла в углу, ополоснул лицо и накинул на себя длинную белёную рубаху. Ещё раз оглядел своё личное пространство и вышел на двор храмового комплекса, который располагался на самом высоком из трёх холмов Щецина, и остановился перед вырезанным из цельного дуба трёхголовым идолом. Вскинув руки вверх, к глазам небожителя, которые были закрыты позолоченными повязками, Лучеврат привычно произнёс: