Ведущая сквозь тьму

И все равно, зря Кристиана вчера согласилась спеть. Eй надо было остаться дома с отцом и дать матери хоть немного отдыха, а не танцевать на гуляниях. Тем более что та встреча с Магистром, которая произошла у костра, была настолько тревожащей и…

Чертыхнувшись вслух, что очень редко себе позволяла, Кристиана, опять, подскочила на подушке, в ужасе от воспоминаний о своем сновидении…

Нет, это не может быть правдой. Ну и что, что он Великий Магистр, даже Глава не мог посещать сны людей. А молва поговаривала, что сейчас Глава Ордена был, как никогда, сильнее своего извечного противника, Великого Магистра Ковена.

Значит, Клод не мог прийти в ее сон. Это лишь игра ее разума, не более. Но стоило Кристиане посмотреть вниз, на свою грудь, обнаженную, белеющую кожей в теплых лучах раннего солнца, как все надежды рассыпались прахом.

Хотя… — она задумалась — ткань рубашки была очень ветхой, так как Крис не могла себе позволить купить отрез материи на новую сорочку. Возможно, она просто неудачно повернулась во сне, и звук рвущейся ткани вплелся в ее сновидение, родив такую странную фантазию?

Да, точно, именно так и было.

Немного успокоившись и переведя дыхание, которое стало слишком частым, Кристиана встала с подушки и повернулась к окну, решив набрать немного свежего воздуха в легкие, чтобы окончательно избавиться от переживаний.

Нога уперлась в ботинок и Крис небрежно отодвинула его босой ступней, удивляясь, отчего ей вчера вздумалось разуваться у самой кровати?

Ох! И снова ее ладони вспотели, а сердце забилось в неистовой пляске. Именно эти единственные имеющиеся у нее башмаки, она вчера и оставила у полыхающего пламени костра на гуляниях. И их же Великий Магистр Ковена принес во сне Кристианы!

О, Великая луна! Неужели ее сон был правдой?!

Щеки Крис окатило горячей волной, и на бледной коже выступил лихорадочный румянец при воспоминании о том, что именно она позволяла Клоду в своей ночной фантазии, неожиданно оказавшейся реальностью.

Он касался ее.

Целовал… губы, грудь… все, что желал, а Кристиана совершенно ему не противилась! Более того, наслаждалась каждым прикосновением этого властного и настолько уверенного в себе мужчины.

Ее пальцы с силой вцепились в шершавые, грубые камни подоконника. Это осознание — оно казалось Кристиане самым ужасным из всего, что только могло произойти. Просто катастрофой.

Она почти позволила Клоду овладеть собой!

Ну, хорошо, пусть во сне и не до конца.

Но он касался ее там, где Кристиана никогда и никому не позволяла. И это было ужасно!

«Вообще-то, это было просто восхитительно», — вмешался справедливый внутренний голос, и от мысли о том, что именно она испытывала при тех ласках, по ее телу прошлась дрожь, сладкая, искушающая.

Но что же ей теперь делать?! Что сказать Главе, который велел ни под каким предлогом не поддаваться чарам Клода? Как просто выйти на улицу и что-либо делать, зная, что каждый поворот, каждый перекресток может принести ей встречу с ее ночным визави?

И все же…, может быть, она ошибается?

И появление башмаков здесь может объяснить обычная рассеянность и невнимательность? И нигде она их не забывала, сама принесла домой, просто запамятовала. А сон…, сон был навеян встречей с этим мужчиной и той страстью, которую Крис увидела в его янтарно-серебряных глазах, когда плясала?

Ну да, разумеется, а священники ее, конечно, не сожгут при первом же упоминании о способностях к магии.

— Пффф, — не удержавшись, Кристиана фыркнула, понимая, что не может сама себя обманывать.

Крис была чересчур осторожна, чтобы скидывать со счетов любую, даже самую малую вероятность там, где дело касалось колдуна или мага. А если уж речь шла о таком могущественном чародее — мысль об ошибке была просто смехотворной.

И что теперь с этим делать? У кого спросить совета?!

Через два часа, выполнив по хозяйству всю работу, которую смогла, Кристиана была вынуждена все-таки отправиться в город. Мать попросила ее принести свежего хлеба. И теперь, мало того, что ей придется все время оглядываться в попытках избежать столкновения с Клодом, так еще и надо будет унизиться перед булочником. Сомнительно, чтобы тот уже позабыл вчерашний скандал. И хоть Кристиана в самом деле не крала ту булку, и ее гласно оправдали — не без помощи того самого человека, о котором она старалась не думать — это ничего не меняло.

Одернув свои мысли и не дав им пуститься по опасной дорожке, Кристиана тяжело вздохнула и уныло посмотрела по сторонам, а потом снова вперилась глазами в утрамбованную, сухую, потрескавшуюся землю дороги.

Надо было придумать, что именно она скажет Стивену. В конце концов, вчера, Крис громогласно порочила его товар на всю площадь. Такое злопамятный толстяк простит не так и легко.

Наконец, без лишних приключений добравшись до хлебной лавки, она неуверенно замерла перед дверьми, с жадностью вдыхая аромат свежеиспеченного хлеба.

Они с матерью сами пекли лепешки, которые потом и ели. Те были из серой, грубой муки. Единственной, на которую у них хватало денег. Но отец не мог есть такой хлеб. Для него Кристиана всегда покупала только самый лучший. Такой же белый, как первый снег.

Простояв так перед дверью некоторое время, она смирилась с мыслью, что никто этого за нее не сделает, и гордо расправив плечи, шагнула в лавку, наполненную запахами, от которых сводило ее пустой желудок, а рот наполнялся жадной слюной.

Стивен стоял за прилавком и как раз заканчивал обслуживать покупателя, когда увидел ее в дверях. Грузный булочник скривился так, словно ему в рот залетела навозная муха и демонстративно отвернулся.

Да уж, похоже, это будет сложнее, чем ей думалось.

Кристиана крепче сжала кулачки и, попытавшись придать себе более уверенный вид, шагнула вбок, пропуская уходящего покупателя.

Дверь за ее спиной хлопнула, но Стивен так и не повернулся, словно бы Крис была всего лишь предметом обстановки или попросту, пустым местом. Ей было не привыкать к подобному отношению с тех пор, как их семья обеднела. И можно было бы давно унять гордость и смириться. Унизиться. Но, черт ее дери, Крис ощущала обиду и боль всякий раз, когда ее вот так смешивали с грязью. Ведь, сохрани они свое положение — все было бы иначе. А в нынешних обстоятельствах — у нее не было шансов даже на то, чтобы отплатить той же монетой. Отцу был нужен хлеб.

Тяжело вздохнув, она вплотную приблизилась к прилавку.

— Мне нужна буханка белого хлеба, — ровным тоном проговорила Кристиана.

— Один золотой, — так и не повернувшись к ней, с явным злорадством ответил булочник.

Крис задохнулась от такого возмутительного грабежа. Это была неслыханная цена! И потом, Стивен прекрасно знал, что у нее не имелось таких денег.

Но до того как она смогла что-то ответить, булочник бросил презрительный взгляд через плечо, и с сальной улыбкой добавил: