Вегетация

Егор Лексеич, Холодовский и Маринка выбежали на площадку, чтобы своими глазами увидеть гибель чумохода. Да, всё так: адская зверюга пылала внизу, перепутавшись каркасом и конечностями с искалеченным остовом грузовика. В дыму косо носились туда-сюда осиротевшие коптеры. Маринка смотрела на пожарище с жадным восторгом. Она, конечно, понимала, что всё это Серёжка Башенин устроил только для неё.

Серёжка стоял рядом. Маринка шагнула к нему, по-хозяйски притянула к себе, наклонила и поцеловала в губы. А он засмеялся и сказал:

— Я не Сергей.

19 Канатная дорога (II)

Солнце коснулось горизонта, и сиреневая тень хребта затопила долину, однако озеро, отражая закатное небо, ещё пламенело в сумерках, словно дыра в какие-то вулканические недра земли. Желтизной светилась верхушка горы на восточном берегу. Распадки мягко размыло туманом. А на верхней станции канатной дороги бригада готовилась к ночлегу.

В подвале с мотором нашлись жестяные вёдра, и Типалов сгонял Костика и Матушкина за бризолом вниз под склон к обломкам машин: бак у самосвала уцелел, хотя и лопнул, и можно было начерпать топлива. По собственной инициативе Костик железякой отодрал от обломков оба шильдера — Костика почему-то очень заботил сбор доказательств уничтожения чумоходов, без шильдеров Костик не чувствовал себя победителем. Серёга заправил дизель-генератор станции, вернул кабель к мачте с решёткой и запустил систему; решётка заработала, и бригада получила нормальную защиту для ночёвки.

Жратвы с собой не имелось, но им повезло. В кладовке при ресторане на станции Алёна отыскала коробки со старыми, почти окаменевшими брикетами китайской лапши быстрого приготовления. К коробкам пришлось пролезать через высокие — выше пояса — бледные дебри. Когда-то в кладовке хранились мешки с картошкой, они истлели, картошка рассыпалась и проросла. Кусты из побегов выглядели жутко и омерзительно, как белые, вставшие дыбом черви. «Этиоляция», — вдруг прозвучало в голове у Мити. Так называются изменения растений при недостатке или отсутствии света. Это знание выплыло откуда-то из прежней жизни, в которой Митя что-то делал на объекте «Гарнизон».

Зал ресторана занимал половину здания. Панорамное окно, выгнутое дугой, смотрело на восток; некоторые сегменты были разбиты, и по залу гулял ветерок. Бригада расселась за одним большим столом. Серёга пристроился так, чтобы оказаться на глазах у Маринки — пусть помнит, кто всех спас.

Трапезу открыл Егор Лексеич:

— Нелегко нам сегодня пришлось, братцы, однако ничего, справились. Все молодцы. Как бригадир, объявляю благодарность!

— Кушайте, ребята, на здоровье! — ласково заговорила Алёна, поварёшкой раскладывая спутанную лапшу. — Перец ещё есть и горчица засохшая…

Под потолком мигали несколько уцелевших газосветных ламп. Митя с любопытством рассматривал людей, с которыми ему предстояло ехать до Ямантау. Люди как люди. Обычные работяги. Калдей жрал молча и шумно. Фудин использовал все блага: тряс над железной миской перец и скрёб ложкой горчицу. Талка всасывала лапшу, сложив губы дудочкой, а Матушкин, глядя на её старания, корчил потрясённую физиономию, и Талка смущённо фыркала. Егор Лексеич ел сосредоточенно. Он широко расставил локти и отдувался.

— Не торопись, Егора, — заботливо сказала ему Алёна.

Егор Лексеич вёл себя по-хозяйски бесцеремонно. Отодвинув пустую миску, он откинулся на стуле и рыгнул. Потом огляделся.

— Дай чего-нибудь запить, что ли, — велел он Алёне. — У китаёз всё острое.

— Я малины нарвала, только навар слабый, — захлопотала Алёна.

Уверенность Егора Лексеича на самом деле была показной — для бригады. Бригада должна видеть, что у него всё нормально. А внутри Егора Лексеича грызли сомнения. Он бросил Вильму Булатову, бросил мотолыгу, и даже из беды бригаду выручил не он… Егор Лексеич не боялся потерять авторитет или утратить власть в бригаде. Херня. Эти долдоны всё равно ничего не сообразят и никаких выводов не сделают. Они всё принимают как должное и не умеют сомневаться в бригадире. Егор Лексеич боялся другого. Боялся, что начинает проигрывать лесу вчистую. Он ведь остался без Бродяги и без машины.

Мрачный настрой Типалова почувствовала только Алёна. Однако она знала, что её Егора непременно что-нибудь придумает. Надо не мешать ему, а, наоборот, подыграть, услужить. И он найдёт выход.

А бригада, поужинав, повеселела.

— Досталось нам сегодня, да, шеф? — спросил Фудин у Егора Лексеича.

Егор Лексеич не удостоил его ответа.

— Моя ошибка, — спокойно произнёс Холодовский. — Харвер отслеживал нас через коптеры, а я в суматохе не захватил передатчик радиоподавления.

— Я только в школе с физкультурой так бегала, — призналась Талка. — И страшно было — вообще кошмар какой-то!

— Круче всех у нас Костянтин оказался, — сообщил Матушкин; он ловко сложил щетинистые морщины своей физиономии, выпятил губы, задышал часто, как собака, выпучил глаза — и получился меткий портрет Костика. — Съёбываться надо! — заполошным голосом Костика выпалил Матушкин. — Там мамка моя харверу сичас ноги с жопы вырвет и за мной погонится!

Бригада заржала, даже Митя и Серёга засмеялись.

— Ты чё, клоун, блядь?! — побагровев, заорал Костик. — Ты чё, охуел?!

— Да это шутка, дурак, — пояснила Костику Маринка.

— Ко-остичек!.. — охнула Алёна. — Маты при взрослых-то не говори!

Про Вильму никто и не вспомнил. Где она? Что с ней стряслось во время набега чумоходов?.. На телефонные звонки Егора Лексеича она не отзывалась, и тема Вильмы стала для бригады как бы слепой зоной.

За панорамным окном уже сгущалась синева.

— Лады, — завершая ужин, поднялся Егор Лексеич. — Спать ложитесь, братцы, завтра вставать рано… Парни, вы хотели за что-то потолковать? — Егор Лексеич посмотрел на Серёгу и Митю. — Давайте за мной.

Егор Лексеич, вздыхая, направился в кабинет директора станции — он ведь тоже был начальником. Серёга и Митя поспешили за Типаловым, а за ними в кабинет пошла и Маринка: она тут не посторонняя, она при делах.

Егор Лексеич тяжко расселся в заскрипевшем кресле.

— И кто у вас главный? — спросил он у Серёги и Мити. — Хотя всё равно вас хер отличишь друг с друга…

Маринка разглядывала братьев с жадным любопытством. Наконец-то они были рядом и не ходили туда-сюда — можно спокойно сравнить. Прикольно!

— Короче, Егор Лексеич… — начал Серёга.

— Это Серый, — тотчас узнала и пояснила Маринка.

— Короче… — продолжил Серёга. — Это мой брат. Митяй. Он с города. Какой-то там учёный, сидел со своими в объекте «Гарнизон». На Магнитку в гости ко мне завалился… Надо его обратно доставить на Ямантау.

— Как припёрся, так пусть и возвращается, — резонно заметил Типалов.

Ему эта история очень не понравилась. Подозрительно как-то. Городские, объект «Гарнизон», запрещённый «Гринпис»… Ну на хер.