Вегетация

— Таких не бывает. Это пиздёж.

— Не пиздёж! Я лес чую! «Вожаков» искать не умею, а лес чую!

Щука не врала — Ведьмы действительно существовали. Их было гораздо меньше, чем Бродяг, но всё же они были. Некоторые бабы, угодившие под облучение, превращались не в Бродяг, а в Ведьм. Могли и в Бродяг, но изредка случалось, что делались Ведьмами: начинали ощущать лес, причём не только вокруг себя, а на огромном пространстве. Пару лет назад бригадир Шорох показал Егору Лексеичу неприметную женщину в своей бригаде — Ведьму. Шорох говорил, что она определяет, куда можно заходить, а куда не стоит. Умеет отводить опасность, когда лес бунтует, и даже перенаправлять гнев леса на бригады соперников. Егор Лексеич Шороху не поверил и потом убедил себя, что был прав: бригада Шороха сгинула где-то на хребте Крака. Значит, Ведьма не помогла. Но ведь сплетня о Ведьмах родилась не на пустом месте…

— И что ты чуешь сейчас? — спросил Егор Лексеич.

— С Ямантау зыбь идёт. Она всегда идёт, но этим летом совсем качает.

— Такое я и сам чую.

— Я мёртвую тропку встретила, пока моталась по ебеням! — торопливо выдала Щука. — Смерть козой по тропке прыгала, какую-то бригаду копытом растоптала, они все там до сих пор лежат! Я найти могу, это недалеко!

— На кой хер мне мертвяки?

— Зато узнаешь, гоню я или нет.

Щука шарила глазами по лицу Егора Лексеича. Егор Лексеич задумался. Следует ли рисковать, оставляя эту тварь в живых? Нужна ли ему Ведьма? И Ведьма ли Щука на самом деле?..

А на станции Татлы, где приземлился вертолёт, в это время всё было спокойно, даже погрузчики не прекратили работу. Из вертолёта выбрались спецназовцы, обвешанные аппаратурой и оружием, но никакого захвата станции и поголовного обыска они не устраивали: держались расслабленно, с ленцой. Офицер о чём-то переговорил с подоспевшим Арояном и сразу повёл своих бойцов к домику, в котором располагалась бригада Типалова.

— У них наверняка есть запись гибели патруля на Сундукташе, — пояснил бригаде Холодовский. — На видео —мотолыга. А её они ещё с вертолёта заметили. Так что никого искать им не надо.

Спецназовцы загнали бригаду в дом — всех, кроме Маринки, потому что её на записи не было. Офицер допрашивал свидетелей поодиночке.

— Рассказывай, что там стряслось и куда подевалась Щукина, — говорил он каждому, кого к нему приводили.

— Своих действий я в точности не помню, — Холодовский отвечал ясно и спокойно. — Кто что делал — тоже не помню. Я полностью был сосредоточен на чумоходе, а не на людях, чтобы отреагировать адекватно, вот и всё.

— Я в тот момент понял, что надо под машиной укрыться, у неё клиренс низкий и для чокера места нет, — деловито сообщил Фудин. — Пока пролазил, всё закончилось. С такой ситуации на посторонних внимание не обращаешь, так что я не видел ничего, товарищ офицер.

— Думать некогда было, каждый уж сам за себя, — Матушкин виновато поскрёб кудлатую голову. — Я стреканул — кажись, мотолыгу перепрыгнул… Какая на хрен Щука? Я свои штаны чуть не потерял!

— Я? — запыхтел Калдей. — А я чё? Все там чё-то, и я тоже. Не знаю ничё.

— Да я труханул по полной, куда-то шарахнулся, на других не смотрел, — смущённо похохатывая, признался Серёга.

— У меня вот здесь всё прямо оборвалось, — Алёна с тяжким вздохом положила ладонь на обширную грудь. — Я просто замертво была, как заяц!

— Я сразу в сторону скользнул, чтобы харвер меня не зацепил, — Костика, похоже, забавляло, как он удирал. — Кто там куда — хер разберёт.

— Просто к лесу побежала, — бесцветно сказала Вильма. — Ни на кого не оглядывалась.

— Меня вообще до сих пор трясёт! — едва не заплакала Талка. — Всё с тумана, только чудище это лапой тянется!.. Кошмар такой!

Допрос затянулся надолго. Маринка сидела во дворе на ящике возле стола из катушки от кабеля и, скучая, рассматривала станцию: вертолёт, лесовозы, рукастые погрузчики на перроне, домики в окружении бурьяна, коробка депо, цистерна, вагоны с брёвнами, красно-жёлтая мотриса, мачты интерфераторов на растяжках… Маринке скорее хотелось в лес — валить «вожаков» на склонах страшной и недоступной горы Ямантау. Ощутить настоящую работу, когда ты сам себе хозяин, когда в твоей власти и дело, и люди, и машины… Испытать на себе угрюмое непокорство леса — и свою победительную силу…

К Маринке присоединился Митя. После разговора с Аликом Арояном он был подавлен и молчал. Маринка оценила его ненавязчивость.

А вот боец — охранник у дверей дома — изнывал от безделья. Он стащил каску в полотняном чехле и всё поглядывал на Маринку.

— Чего сидишь тут? — спросил он, не устояв перед искушением.

— Тебе какая разница? — ответила Маринка.

Боец был молодым парнем — крепким, коротко стриженным, наглым.

— Борзая, — оценил он.

Он нырнул в дом и скоро вернулся.

— Ещё час там проваландаются, не меньше, — ухмыляясь, сообщил он Маринке. — Успеешь кончить, если постараешься. Сотку даю.

До Маринки дошла суть его слов, и Маринка покраснела от бешенства.

— Пош-шёл ты! — прошипела она.

— Ты кого послала, сельбанка? — принялся весело распаляться боец, ему надо было взвинтить себя. — Меня послала, да?

— Отвали!

— Ты на кого залупаешься, сучка? Да я тебя на борт затащу — всех, блядь, обслужишь, а потом и спрыгнешь без парашюта!

Боец схватил Маринку за руку и рывком поднял на ноги.

— Отпусти! — рявкнула Маринка. Серёга Башенин был где-то рядом, в доме, и Маринка заорала: — Серёга!.. Серый!

Она даже не подумала, что Митя — этот городской хлюпик — может чем-то ей помочь, но Митя мгновенно оказался рядом с бойцом и обеими руками толкнул его в грудь, прикрытую бронежилетом. Маринка обомлела.

Боец, не раздумывая, ударил Митю в челюсть, и Митя отлетел, однако тотчас же выправился и бросился на бойца снова.

И вдруг между ними появился Егор Лексеич. С хозяйской уверенностью он плечом отпихнул Митю и двинулся на бойца, выставив ствол.

— Ты кто такой, дядя? — изумился боец, лихорадочно перетягивая со спины свой автомат. — Ты на кого оружие нацелил, падла?

— Уймись, — произнёс Егор Лексеич. — Уймись, салага. Я бригадир.

Боец уже понял, что заполучить девку ему не удастся, и отступил.

— Мы вас всех положим! — Он харкнул под ноги Егору Лексеичу.

— Успокойся, говорю.

Митя тяжело дышал, сжимая кулаки. Маринка убрала с лица волосы.

Егор Лексеич немного опустил ствол автомата.

— Не надо бычить, боец, — дружески посоветовал он спецназовцу. — Ты не у себя дома. Мы тут на станции — бригады лесорубов, мы все с автоматами и базуками, мы чумоходов бьём. Хорош барагозить.

Боец встряхнулся, начиная соображать.

— Вот и лады, — похвалил его Егор Лексеич. — Велели тебе дверь охранять — дак охраняй, не отвлекайся. И ребят моих не трогай. Всем лучше будет.