Вегетариане

– Огромное спасибо! А чем я могу тебе помочь?

– Нет ли у тебя кого-нибудь, кто занимался историей оружия? Мы привезли древние артефакты: хотелось бы понять, что это такое, и вообще.

– Поищем, хотя я не слышал.

– И наконец, главное, что я хочу тебе сообщить. Отсидеться не удастся.

– Что так?

– Мы вместе с твоими разведчиками смотрели вегетарианский информер. Они планируют новое клонирование, и это ещё полбеды. Планируется полное уничтожение озонового слоя. В Австралии уже сейчас восстанавливают озоновую дыру. Кроме этого они планируют звездные экспедиции, для заселения Вселенной.

– Да уж. Похоже, человечество породило космическую чуму. Какие планы?

– Драться.

– С двадцатью миллиардами? Что ты собираешься делать?

– Убить их всех.

– Но как?

– Ну, мы уже не такие несчастные, как были, сойдя со столбиков. В войнах побеждает оружие. Как я недавно узнал, в то время, когда существовало ядерное оружие, производили автоматы Калашникова, которые могут убить всего несколько десятков человек. Значит должно быть локальное оружие и другого типа. Не нужно только торопиться. Теперь у тебя есть септалёты, и твои разведчики научат тебя, как их доставать. Нужно без шума обследовать ближайшие города. У тебя это Мурманск, Архангельск, до Питера и Хельсинки. Не сейчас, конечно. Ранней весной. Я планирую создать офицерские курсы. Наиболее одаренная молодёжь разберется с забытым оружием.

Григорий слушал, не перебивая. Новости об озоновом слое обрушились на него, как гром с ясного неба. Они ведь недалеко от полюса и сильно уязвимы.

– Исторические музеи – наша главная цель на сегодня. Надеюсь, их не уничтожили.

– А зачем?

– Это история, не имеет к вегетарианам отношения. Для них это история века людоедов. Но для нас, это забытые умения.

– Выступишь завтра на собрании? Люди должны знать.

– Конечно, но и Алик, и Виталий смотрели информер не менее внимательно.

– Ты умеешь говорить, и выделяешь главное.

– Спасибо.

– Только бы в панику не впали.

– Мне кажется, что паника уже ушла навсегда. За всё время я знаю только один случай самоубийства, и то, причины мне непонятны. Когда людям есть чем заняться, паники нет.

– А чем они займутся с этой информацией до весны?

– Я дам тебе пару мини-ПК и пару лэптопов. Там литературы – завались. Установить очередь – и учиться. Это, кстати, выявит самых способных к этому делу.

– Нужно заглянуть в Екатеринбург. Там мой прапрадед делал какое-то оружие.

– Ну это пару тысяч километров.

– А сколько септалёт может проделать за сутки?

– Плюс-минус пятьсот.

– Четверо суток?

– Но лететь можно только под облаками.

– Ты собираешься лететь сейчас? Сам?

– Нет. Сам я нужен здесь. А ребят пошлю послезавтра.

– Тебе решать. Я бы начал с Мурманска. Да и до Питера всего тысяча.

– Подумаю. Надеюсь, ты завтра не улетишь.

– Не улечу. Посмотрю, как вы здесь устроились. Кстати, а как жуки?

– Сейчас впали в спячку, а летом было всё нормально. Но есть проблема, когда проснутся. Вегетариан у нас нет.

– Постучи по дереву, чтоб и не было. Но теперь, с септалётами, проблема с кормом для жуков может быть решена. Знал бы, привез бы тебе немного. Мы двоих в озере под Москвой утопили.

Сергей впервые ходил по городу без опаски. Неужели вегетариане оставили север для остатков людей сознательно? В городе было всё, что должно быть у города. Хотя было ощущение, что люди оставили его не полгода, а лет пять-шесть назад. Были верфи, на которых давно ничего не строилось и не ремонтировалось. Были теплицы, в которых вместе с овощами спокойно соседствовали сорняки. Были общественные учреждения.

Было просто удивительно, как в городе не было ни одного септалёта.

Сергей не интересовался Североморском раньше. То есть в школе он видел на карте этот город. Но сейчас у него возникло подозрение, что Североморск бросили давно. Или почти бросили.

Он попросил, чтобы кроме Алины и Ольги его сопровождал Виталий. Виталий всё-таки больше знал город.

Сергей попросил Виталия найти полицейский участок.

Полицейский участок был открыт и пуст. Столы, стулья, шкафы там конечно были, но ни парализаторов, ни нейтрализаторов не было.

Но когда осмотрели тщательно, в одной из комнат в шкафу нашли несколько полицейских поясов, фуражек и жёстких ботинок, которые были Сергею, с его маленькой ногой, велики. Собственно, это и была форма, которую носили вегетариане.

На эту форму у Сергея были серьёзные планы.

Был один банк. Но он был закрыт и открывать его не было смысла. Всё, что могло быть в банке – это банковский терминал. Смысла в нём никакого не было. Но Сергей подробно расспросил Виталия, как бы он открывал банк, если бы было нужно.

Сергей уже понял, почему Виталий о себе не рассказывал. И Виталий понял, что Сергей это понял. Это прошлое было уже не важно. Все плотоядные люди были заодно. Поодиночке или маленькими группами не выжить, значит максимальная помощь остальным была для каждого чисто эгоистическим интересом.

Зашли на верфи. Сергей попросил показать ему, где находится старый антикварный инструмент. Там был исключительно специализированный инструмент. Несколько старых пистолетов для заклёпок, оставшихся с тех времён, когда корабли ещё не печатали на 3d-принтерах, заинтересовали Сергея. Но для них был необходим сжатый воздух.

Так, в путешествиях, и провели весь день.

А вечером в честь их прибытия было организовано собрание и застолье.

А на застолье был и алкоголь.

Кто-то из умельцев создал аппарат, который он называл самогонным, и получал из него дурно пахнущее, но алкогольное зелье. Сергей решил познакомиться с технологией и даже хлебнул жидкость, из которой зелье перегоняли.

Было весело, мир качался в разные стороны… Пили, пили и пили. Если бы все тосты сбылись, то вегетариане прекратили бы существовать до того, как их создали.

Ученые, которые их создали, были объявлены нехорошим словом – «мудаки». Пили за братство, за то, что единственное, что было положительным, что среди выживших не могло быть предателей. Все плотоядные люди были заодно. Пили, пили и пили.

Но на следующее утро Сергею было очень нехорошо. Голова раскалывалась.

Ни есть, ни пить категорически не хотелось. Сергей прошёлся с девочками по холодным улицам и вернулся туда, где ночевал, забрался под одеяло и страдал. Страдал целый день. Григорий отменил собрание и при этом сказал, что, вроде, никто действительно от новостей в обморок не упал.