Век Джойса

*3 Горгулья - выступающая водосточная труба в виде фантастической фигуры (в готической архитектуре).

*4 Потому что было холодно (латин.).

*5 Так говорит Господь: в скорби своей они с раннего утра будут искать Меня и говорить: пойдем и возвратимся к Господу... (латин!).

Я разъясняю Шекспира податливому Триесту: Гамлет, промолвил я, который чрезвычайно вежлив к знатным и к простолюдинам, груб только с Полонием. Возможно, озлобленный

160

идеалист, он может видеть в лице родителей своей возлюбленной только гротескные попытки со стороны природы воспроизвести ее образ... Заметили вы это? *1

*1 Лекции о Шекспире Джойс читал в Триесте с 4 ноября 1912 г. по 10 февраля 1913 г.

Она расхаживает передо мной вдоль коридора, и ее темные закрученные волосы медленно раскручиваются и падают, медленно раскручивающиеся, падающие волосы. Она не знает и расхаживает передо мной, простая и гордая. Так расхаживала она у Данте в простой гордости и так, незапятнанная кровью и насилием, дочь Ченчи, Беатриче, шла к своей смерти:

...Мне

Пояс затяни и завяжи мне волосы

В простой, обычный узел *2.

*2 Реплика Беатриче в пьесе Шелли "Ченчи".

Горничная говорит мне, что ее пришлось немедленно отвезти в больницу, poveretta*3, что она очень страдала, очень poveretta, что это очень серьезно... Я удаляюсь из ее пустого дома. Чувствую, что готов заплакать. О, нет! Этого не случиться, так сразу, без единого слова, без единого взгляда. Нет, нет! Уж, конечно, чертово счастье не подведет меня!

*3 "Бедняжка (ит.).

Оперировали. Нож хирурга проник в ее внутренности и отдернулся, оставив свежую зубчатую рану в ее животе. Я вижу ее наполненные темные страдальческие глаза, красивые, как глаза антилопы. О жестокая рана! Похотливый Бог!

И снова в своем кресле у окна, счастливые глаза в ее устах, счастливый смех. Птичка, щебечущая после бури, счастливая, что ее маленькая глупенькая жизнь упорхнула из-под когтей эпилептического повелителя, дарующего жизнь, щебечущая счастливо, щебечущая и чирикающая счастливо.

Она говорит, что если бы ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА был откровенен во имя откровенности *4, она бы спросила, почему я дал ей прочесть его. О, вы бы спросили, не правда ли? Ученая дама.

Одетая в черное она стоит у телефона. Коротенькие робкие смешки, коротенькие всхлипывания, робкие отрывки речи, внезапно прерываемые... Parlero colla mamma*5... Иди! Цып, цып! Иди!

*4 Это суждение об "откровенности во имя откровенности" дает Р. Эллманну возможность предположить, что ученица Джойса читала третью главу "Портрета", которая была перепечатана на машинке в июне 1914 г.

*5 Хочу говорить с мамой (ит.).

161

Черная курочка-молодка испугалась: коротенькие шажки, внезапно прерываемые, коротенькие всхлипывания: она хочет свою маму, дородную курицу.

Галерка в опере. Промокшие стены сочатся испаряющейся сыростью. Симфония запахов растворяется в беспорядочной груде человеческих тел: прокисшая вонь подмышек, обглоданные апельсины, тающие мази на груди, мастиковая жидкость, серное дыхание чесночных ужинов, воняющие фосфором газы, опопо-накс*, откровенный пот созревших для замужества и замужних женщин, мыльная вонь мужчин... Весь вечер я наблюдал за ней, всю ночь я буду видеть ее: заплетенные и уложенные башенкой волосы и оливковое овальное лицо и спокойные нежные глаза. Зеленая лента на ее волосах и расцвеченное зеленым платье вокруг ее тела: цвет миража растительного зеркала природы и пышной травы: Волосы могил.

* Смолистая жидкость, употребляемая в парфюмерии.

Слова мои в ее разуме: холодные гладкие камни, погружающиеся в трясину.

ЭТИ СПОКОЙНЫЕ ХОЛОДНЫЕ ПАЛЬЦЫ трогали страницы, отвратительные и прекрасные**, на которых позор мой будет гореть вечно. Спокойные и холодные и непорочные пальцы. Неужто они никогда не грешили?

** По-видимому, образ навеян репликой ведьм из первой сцены "Макбета" Шекспира: "Прекрасное - отвратительно, и отвратительное - прекрасно".

Тело ее не пахнет: Цветок без запаха.

На лестницах. Холодная хрупкая рука: робость, тишина: темные, налитые истомой глаза: усталость.

Кружащие кольца серого пара над пустошью. Лицо ее, такое серое и мрачное! Влажные спутанные волосы. Ее губы прижимаются нежно, она глубоко дышит, вздыхая. Поцелуй.

Голос мой, пропадая в отзвуках собственных слов, умирает подобно утомленному в мудрости голосу Предвечного, зовущего Авраама через отзывающиеся эхом холмы. Она откидывается назад, прислонясь к стенке с подушкой: одалисколикая в роскошном мраке. Глаза ее напиваются моими мыслями: и во влажном теплом дарящем призывающем мраке ее женственности душа моя, растворяясь, струит и льет и устремляет жидкое и обильное семя... Берите ее сейчас, кто хочет!.. ***

*** Этот пассаж использован в "Портрете" и в "Изгнанниках".

162

Выходя из дома Ралли *1, встречаю ее неожиданно в то время, когда мы оба подаем милостыню слепому нищему, на мое неожиданное приветствие она отворачивает и отводит свои черные глаза василиска. Ecol suo vedere attosca l'uomo guando lovede *2. Благодарю за словечко, мессер Брунетто.

*1 Барон Амброджо Ралли (1878-1938), знатный горожанин Триеста, владелец дворца на Пиаца Скорола.

*2 Одно ее лицезрение отравляет смотрящего на нее (ит.). Слова итальянского писателя Брунетто Латини (ок. 1220-1294).

Расстилают у ног моих ковры для сына человеческого. Ожидают, когда я пройду. Она стоит в желтой тени зала, плед защищает от холода ее опущенные плечи: и когда останавливаюсь в изумлении и оглядываюсь, она приветствует меня холодно и проходит вверх по лестнице, метнув на меня мгновенно из своих вяло скошенных глаз черную струю яда.

Гостиная, завешанная мягкой помятой горохово-зеленой занавеской. Узкая парижская комната. Только что здесь лежала парикмахерша. Я поцеловал ее чулок и кайму темно-ржавой пыльной юбки. Это другое. Она. Гогарти *3 пришел вчера познакомиться. По случаю УЛИССА. Символ интеллектуальной совести... Значит, Ирландия? А муж? Должно быть, расхаживает по коридору в мягких туфлях или играет в шахматы с самим собой. Зачем нас здесь оставили? Парикмахерша только что лежала тут, зажимая мою голову между бугристыми коленями... Интеллектуальный символ моей расы. Слушайте! Рухнул погружающийся мрак. Слушайте!

*3 Оливер Джон Гогарти (1878-1957), ирландский поэт, друг Джойса, послуживший прототипом Бака Маллигана ("Улисс").

– Я не убежден, что подобная деятельность разума или тела может быть названа нездоровой.

Она говорит. Слабый голос из-за холодных звезд. Голос из-за холодных звезд. Голос мудрости. Продолжайте! О, говорите, обогащайте меня мудростью! Я никогда не слыхал этого голоса.

Извиваясь, она надвигается на меня в помятой гостинной. Я не могу ни двигаться, ни говорить. Приближение извивающегося рокового тела. Прелюбодеяние мудрости. Нет. Я уйду. Уйду.

– Джим, милый!

Мягкие засасывающие губы целуют мою левую подмышку: извивающийся поцелуй на мириадах кровеносных сосудов. Горю! Съеживаюсь подобно горящему листу! Жало пламени вырывается из-под моей правой подмышки. Поблескивающая змея поцеловала меня: холодная ночная змея. Я погиб!

– Нора! *4

*4 Имя жены Джойса и героини драмы Ибсена "Кукольный дом".

163

Ян Питерс Свелинк *. Необычайное имя старого голландского музыканта делает всю красоту необычайной и далекой. Я слышу его вариации для клавикорда на старый мотив. МОЛОДОСТЬ ИМЕЕТ ПРЕДЕЛ. В смутном тумане старых звуков появляется слабая точка света: вот-вот заговорит душа. Молодость имеет предел: предел настал. Этого никогда не будет. Вам это хорошо известно. Ну и что ж? Пиши об этом, черт подери, пиши! На что ж еще ты способен?