Век психологии: имена и судьбы

Рентгеновская установка, которую Кеннон использовал в своих экспериментах, сегодня выглядит настоящим музейным экспонатом

Еще одним важным вкладом американского физиолога в психологию явилось разработанное им учение о гомеостазе – постоянстве внутренней среды организма, достигаемом за счет гибкого приспособления к меняющимся условиям внешней среды. Кенноновское учение о гомеостазе – детище 20-х годов. Изложенное в физиологических и медицинских журналах, оно было обращено первоначально к специальной научной аудитории. Благодаря книге «Мудрость тела», понимание которой не требовало специальной подготовки, оно вызвало широкий интерес и резонанс далеко за пределами научного сообщества. Объяснялось это не только популярностью изложения. На обложке книги было сказано, что она представляет «первое детальное изложение способа, благодаря которому наши тела, вопреки многим возмущающим силам, сохраняют свою стабильность; оно подсказывает, как проблемы, извлеченные из мудрости тела, могут быть применены к проблемам социальной и экономической стабилизации».

Модель организма как саморегулирующейся системы оказалась востребована многими направлениями психологии и была перенесена в них для объяснения взаимодействия с окружающей средой. Такой перенос характерен, в частности, для необихевиоризма, считающего, что новая двигательная реакция закрепляется благодаря освобождению организма от потребности, нарушившей его гомеостаз; для концепции Ж.Пиаже, признающей, что умственное развитие происходит в процессе уравновешивания организма со средой; для теории поля К.Левина, согласно которой мотивация возникает в неравновесной «системе напряжений»; для гештальтпсихологии, отмечающей, что в случае нарушения баланса между компонентами психической системы она стремится к его восстановлению.

В то же время гомеостатическая модель с самого начала породила оживленную дискуссию в научных кругах. Еще в 1934 г. Курт Гольдштейн в своем главном труде «Организм» показал недостаточность понятия гомеостаза для объяснения жизнедеятельности организмов. Тем самым было инициировано зарождение многих идей гуманистической психологии, в частности – концепции Маслоу о насыщаемых и ненасыщаемых потребностях.

Так что неудивительно, что ссылками на Кеннона пестрят психологические работы самых разных направлений, и эта ситуация не меняется вот уже на протяжении более полувека. Классика!

Заслуги Кеннона еще при его жизни были отмечены очень широко. Он был почетным доктором Гарвардского, Йельского, Виттенбергского, Бостонского, Вашингтонского, Льежского, Страсбургского, Парижского, Мадридского и Барселонского университетов. Кеннон являлся членом стольких научных обществ, что ни в одном списке его регалий их перечень не приводится полностью ввиду непомерной громоздкости.

Кеннон совершил первое восхождение на эту гору, впоследствии названную его именем

Выйдя на пенсию, Кеннон оставил Гарвард и принял приглашение занять должность профессора-консультанта в Нью-Йоркском университете. Затем он на некоторое время выехал в Институт кардиологии в Мексику, где совместно со своим учеником А.Розенблютом приступил к серии исследований по электрофизиологии головного мозга. Он предвидел большую перспективность этого нового направления, но разрабатывать его оставил другим. Возвратившись из Мексики домой, Кеннон по совету друзей взялся за книгу «Путь исследователя». Однако силы его покидали, и он скончался во Франклине (шт. Нью-Хемпшир) от лейкемии, осложненной пневмонией, 1 октября 1945 г.

А.Ф. Лазурский (1874–1917)

Александр Федорович Лазурский – яркая фигура в истории науки, один из пионеров российской психологии. В первой четверти ХХ века его труды неоднократно переиздавались в нашей стране и за рубежом, снискали ему широкую известность и признание. Лазурский по праву может быть назван одним из основоположников отечественной дифференциальной психологии (сам он, однако, полемизируя с В. Штерном, предлагал отдать предпочтение иному названию – «индивидуальная психология»; одноименная адлерианская теория в ту пору еще не была широко признана). Однако, умерший незадолго до Октябрьской революции, Лазурский, естественно, не мог предвидеть, какими путями пойдет оформление советской психологической мысли на основе марксистско-ленинской доктрины. Вероятно, вследствие такой «недальновидности» о нем с годами вспоминали все реже, и в советской психологической литературе упоминания о нем как правило ограничивались несколькими скупыми строчками. В середине 90-х одна из его книг была переиздана в серии «Памятники психологической мысли», но не привлекла широкого внимания и фактически затерялась в половодье переводных бестселлеров. Сегодня, когда постепенно пробуждается интерес новых поколений психологов к отечественным научным традициям, следует отдать дань одному из видных представителей российской психологии, стоявшему у ее истоков.

Александр Федорович Лазурский родился 12 апреля (31 марта по старому стилю) 1874 г. в городе Переяславе Полтавской губернии (ныне – Переяслав-Хмельницкий Киевской области Украины). Через несколько лет после его рождения его отец, священнослужитель, получил приход в уездном городке Лубны. Здесь Лазурский поступил в мужскую гимназию, с отличием ее окончил, а в 1891 г. уехал отсюда в Петербург, где поступил в Военно-Медицинскую Академию. В Петербурге судьба свела его с крупнейшим ученым того времени, одним из основоположников целостного человекознания в отечественной науке, В.М. Бехтеревым, под руководством которого в возглавляемой им анатомо-физиологической лаборатории при клинике душевных и нервных болезней Лазурский, будучи третьекурсником, сделал свои первые шаги на нелегком пути научного познания. Наверное, именно царившая в лаборатории атмосфера научного поиска обусловила жизненный выбор Лазурского – его ориентацию не на медицинскую практику, а на исследовательскую деятельность.

На раннем этапе научной деятельности интересы молодого ученого были сосредоточены в сфере анатомии мозга. Этому были посвящены его первые научные работы, выполненные в студенческие годы и опубликованные в издававшемся в Казани журнале «Неврологический вестник».

В ноябре 1896 г. на заседании Собрания врачей Санкт-Петербургской клиники душевных и нервных болезней студенты Лазурский и Акопенко представили на обсуждение результаты выполненного ими психофизиологического исследования «О влиянии мышечных движений (ходьба) на скорость психических процессов». В работе рассматривалась динамика протекания психических процессов (простой реакции, процессов различения, выбора, счета чисел и подбора рифм) до мышечной нагрузки и после нее. Авторы пришли к выводу, что мышечные движения «ускоряющим образом» влияют на психические процессы, хотя указанный эффект проявляется применительно к конкретным исследуемым явлениям по-разному. Обращает на себя внимание высказанная уже в этой ранней работе мысль, что при анализе соотношения психических и физиологических процессов необходимо «считаться с индивидуальностью».

С самого начала творческой деятельности Лазурский активно участвовал в жизни научного сообщества. В журнале «Обозрение психиатрии» неоднократно публиковались его отчеты о научных дискуссиях той поры, в которых он сам принимал участие. Своеобразным признанием молодого ученого явилось его избрание в 1899 г. действительным членом Петербургского Общества психиатров и невропатологов.

После окончания академии с отличием в 1897 г. Лазурский был оставлен в клинике для продолжения исследований и «научного усовершенствования». Научную деятельность он совмещал с лечебной практикой, работая в доме призрения душевнобольных, а также в школе для детей с нервно-психическими отклонениями.

Уже в ранних работах Лазурского закладывались основы объективного, естественнонаучного подхода к пониманию человека и исследованию его психики. Ученый был глубоко убежден, что прогресс в развитии психологического знания обусловлен его связью с естественнонаучной методологией, с исследованиями природных основ психической деятельности, он подчеркивал невозможность разработки проблем психологии без опоры на знания в области анатомии и физиологии центральной нервной системы. Следуя традиции клинической школы Бехтерева, Лазурский большое значение придавал также изучению психопатологии, рассматривая последнюю в качестве важного условия углубления познания механизмов функционирования психики в норме.

Постепенно интересы Лазурского переключились с анатомии и физиологии ума на собственно психологические исследования. В немалой степени этому способствовало открытие в 1895 г. Бехтеревым в клинике душевных и нервных болезней специальной Психологической лаборатории. В 1897 г. именно Лазурскому Бехтерев поручил руководство этой лабораторией.

Еще более укрепилась психологическая ориентация ученого под влиянием зарубежной командировки, в которую он был направлен по решению академии «на казенный счет» с ежегодным содержанием в 3500 рублей на два года (1901–1902 гг.) «для усовершенствования» после получения степени доктора медицины. Во время своего пребывания за границей Лазурский посетил наиболее важные центры мировой психологической науки того времени. Он практиковался в Психологическом институте В. Вундта в Лейпциге, работал в лаборатории экспериментальной психологии Э. Крепелина в Гейдельберге, слушал лекции К. Штумпфа в Берлине.