Век психологии: имена и судьбы

Во Франкфурте Фромм посещал национальную школу, в которой, наряду с основами вероучения и религиозными традициями, преподавались и все предметы общеобразовательного цикла. В 1918 г. он сдал экзамены на аттестат зрелости и после недолгих колебаний остановил свой выбор не на продолжении религиозного образования, а на изучении права. Такой выбор не был чем-то радикальным, поскольку Фромм понимал право как «кристаллизованный минимум этики какого-либо общества». Однако перспектива стать юристом быстро утратила для него привлекательность, и он отправился в Гейдельберг изучать философию, социологию и психологию.

Престиж социологии в Гейдельбергском университете был утвержден Максом Вебером, с которым Фромм, однако, познакомиться не успел. Он изучал социологию у его брата Альфреда Вебера и под его руководством защитил в 1922 г. докторскую диссертацию.

Важным событием в личной жизни и научной карьере Фромма явилось знакомство с Фридой Райхман, которая до того успела побывать ассистенткой Курта Гольдштейна, потом – основателя школы аутогенной тренировки И.Х. Шульца, а в 1923 г. освоила психоанализ в Берлинском психоаналитическом институте под руководством Ганса Сакса. В 1924 г. Фрида Райхман открыла в Гейдельберге, на Менхофштрассе, 15 пансионат «Терапойтикум», в котором стала практиковать психоанализ.

Знакомство состоялось через третье лицо и поначалу носило чисто приятельский характер. Однако довольно скоро Фрида Райхман сумела заинтересовать Фромма психоанализом и предложила выступить для него аналитиком. И подобно историям Шандора Радо и Вильгельма Райха, женившихся на своих пациентках, терапевтическая связь между Фридой Райхман и Эрихом Фроммом привела к женитьбе (вот и попробуй после этого не спутать любовь с трансфером!). Многие недоумевали, что ни аналитические откровения, ни солидная разница в возрасте (Фрида была на 10 лет старше) не воспрепятствовали браку. Впрочем, сомнения оказались небезосновательными. Прожив вместе всего 4 года, супруги расстались (развод был оформлен лишь в 1940 г. в США, где их пути снова случайно сошлись). Впрочем, добрые отношения им удалось сохранить, и все последующие годы Фрида жила под двойной фамилией – Фромм-Райхман, под которой и получила немалую известность.

Психоаналитическую подготовку Фромм завершил в берлинском Институте, который с конца 20-х годов все более становился центром притяжения аналитиков и их клиентов и оспаривал первенство у венского. В разные годы здесь практиковали и преподавали Шандор Радо, Франц Александер, Макс Эйтингон, Ганс Сакс, Вильгельм Райх, Рене Спитц и другие видные аналитики. Здесь Фромм близко познакомился с Карен Хорни, чья протекция впоследствии обеспечила ему должность профессора в Чикаго.

В 1925 г. Фромм, завершив обязательную психоаналитическую подготовку (серьезным изъяном которой, впрочем, считалось отсутствие у него медицинского образования), открыл собственную частную практику. Среди его пациентов оказалось немало американцев. Практикуясь с ними в разговорном английском, Фромм делал большие успехи, что впоследствии позволило ему легко ассимилироваться за океаном.

Первоначально Фромм стоял на позициях ортодоксального фрейдизма, его ранние работы публиковались в солидных психоаналитических журналах, в том числе в авторитетном «Имаго». С Зигмундом Фрейдом он никогда не был лично знаком, но глубоко проникся духом его учения. Со временем, однако, приверженность фрейдистской доктрине стала ослабевать, и в итоге Фромм выступил одним из самых решительных ревизионистов психоанализа.

Обширная практика, общение с пациентами дали Фромму богатый материал для переосмысления соотношения биологического и социального начал в формировании человеческой психики. Анализ эмпирического материала был осуществлен им в период работы в Институте социальных исследований во Франкфкрте-на-Майне (1929–1932). Будучи руководителем отдела социальной психологии института, Фромм в 1932 г. организовал исследование неосознаваемых мотивов поведения больших социальных групп и в результате анализа полученных данных пришел к выводу, что народные массы не только не окажут сопротивления нарождающемуся фашизму, но и своими руками приведут его к власти. Объяснение этому «иррациональному» явлению Фромм видел в механизме «бегства от свободы», когда измученные национальным унижением, безработицей, инфляцией народные массы охотно отказываются от привилегий, даваемых свободой, и с готовностью жертвуют ими в обмен на «порядок» и гарантированную миску баланды. (Не потому ли эта концепция стала психологической классикой, что жизнь подтверждает ее снова и снова?)

Фромм был одним из первых, кто в 1933 году оставил Германию, ибо результаты его изысканий заставили отказаться от всяких иллюзий. (Те его коллеги, кто продолжал питать иллюзии о «твердой руке» и «новом порядке», впоследствии были вынуждены спасаться паническим бегством, а иным и этого не удалось).

Фромм поселился в США, где в 1941 г. увидела свет написанная им по-английски книга «Бегство от свободы», разоблачавшая различные модификации тоталитаризма. Книга принесла автору известность в Америке и вызвала к нему ненависть в Германии, куда он и после окончания войны уже не вернулся. В Америке – сначала в США. А затем в Мексике – Фромм занимается широкой исследовательской и педагогической деятельностью, ведет большую клиническую практику, пишет и издает книги, приносящие ему все большую славу: «Человек для себя» (1947), «Сказки, мифы и сновидения» (1951), «Здоровое общество» (1955), «Искусство любви» (1956), «Революция надежды» (1968), «Иметь или быть?» (1976) и др. (в наши дни большинство основных произведений Фромма издано в переводе на русский язык). Последнюю из названных книг можно считать откликом на сочинение французского философа Г.Марселя «Быть или иметь?», где высказано много близких Фромму суждений о негативных аспектах технократической цивилизации с ее неконтролируемым культом потребления. Подзаголовок книги Фромма ясно обозначает направление его поисков – «В направлении гуманизированной технологии».

Переосмысление и творческое развитие теории Фрейда поставило Фромма во главе одного из влиятельных направлений современной гуманитарной науки – неофрейдизма. (Хотя его небезосновательно причисляют и к теоретикам гуманистической психологии. Идея самоактуализации явно прослеживается в его суждении: «Главная жизненная задача человека – дать жизнь самому себе, стать тем, чем он является потенциально. Самый важный плод его усилий – его собственная личность») Фромм стремится перенести акцент с биологических мотивов человеческого поведения в психоанализе на социальные факторы и тем самым как бы уравновесить два этих начала. В этом он, в частности, опирается на марксистскую концепцию отчуждения человека от своей сущности в процессе труда и жизнедеятельности, когда человек используется как средство, но не как цель. Различные варианты синтеза фрейдизма с марксизмом были вообще свойственны многим представителям Франкфуртской школы, но они разошлись во взглядах на роль революционности в преобразовании общественных структур. Так, Г.Маркузе, с которым Фромм лично и заочно полемизировал еще в Европе, в своей книге «Эрос и цивилизация» обвинял неофрейдистов, прежде всего К.Хорни и Э.Фромма, в том, что они трансформируют фрейдизм в моральную проповедь – конформистскую и годную (вернее, негодную) для всех времен и культур. Фромм же критиковал в учении Маркузе те идеи, которые поставили последнего в ряд вождей так называемой молодежной революции 1968 г. Маркузе предлагает революционный, «хирургический» способ лечения болезней общества потребления; Фромм более склонен к «терапевтическим» методам воспитания, просвещения, гуманизации на основе вечных нравственных ценностей, которые, лишь сохраняясь в душе отдельного человека, не исчезнут и в обществе. Здесь, как мы видим, старинный философский спор об основаниях – с чего начинать: с «я» или с «мы»? Фромм понимал, что история творит человека, и этому посвящена одна из самых известных его книг – «Человек для себя». Смысл книги и ее названия станет ясным, если привести слова, взятые Фроммом из Талмуда (годы ученичества не прошли даром) в качестве эпиграфа:

Если я не за себя, то кто же встанет за меня?

Если я только для себя, то кто же я такой?

Если не сейчас, то когда?

Фромм проанализировал типы социальных характеров, формирующиеся различными типами культур, показал роль гуманистической и авторитарной этики в этом формировании и пришел к заключению, что человек может, а значит и должен противопоставить внешнему авторитету власти и анонимному авторитету общественного мнения свои собственные разум и волю. То есть спасение от авторитарности во всевозможных ее видах Фромм видел в самостоятельности и самосовершенствовании человека.

Эта мысль является главной и для, пожалуй, самой известной его книги «Искусство любви». Человеку предстоит самостоятельно выбирать путь меж двух бездн – агрессивности и покорности. Разумом он отличается от прочих живых существ, и кроме разума ему не на что рассчитывать. Однако не следует считать Фромма сугубым рационалистом, ведь он имел огромный опыт изучения человеческой иррациональности и не мог недооценивать ее роль на личностном уровне и особенно на уровне больших социальных групп. Еще накануне второй мировой войны он показал, что тоталитаризм, то есть подавление независимой мысли и свободы воли, – результат не только узурпации и террора власти, но и неспособности миллионов людей ценить и любить свободу и разум, что делает их молчаливыми соучастниками злодеяний, а то и палачами.

По существу, и в сегодняшнем мире единственным достойным и надежным противодействием иррациональной деструктивности остаются только разум и добрая воля. «Здоровое общество», о котором размышлял Фромм, все еще не построено. Одиночество, отчуждение, бегство от угнетающей реальности в мир наркотических иллюзий, психопатология в обыденной и общественной жизни, изнурительная рутина сизифова труда – разве это не наши сегодняшние проблемы? Поэтому и сегодня актуально звучат слова Фромма: «Человек не может жить без веры. Решающим для нашего и следующего поколений является вопрос о том, будет ли это иррациональная вера в вождей, машины, успех, – или рациональная вера в человека, основанная на опыте нашей собственной плодотворной деятельности».

М. Мид (1901–1978)

Все-таки живем мы неправильно! Страдаем тяжелыми комплексами, тяготимся нелепыми ограничениями, натужно исполняем бессмысленные ритуалы. И детей своих растим такими же страдальцами, потому что иначе не умеем…

Похожие мысли временами приходят в голову почти каждому. И тому, кто решится произнести их вслух, да еще убедительно аргументировать, наверняка обеспечена восторженная аудитория. А если не ограничиться критикой, а предложить конструктивную альтернативу, овация будет нескончаемой.