Век стали и пара

Могла ли это быть подстава от наших дорогих союзничков? Вряд ли. Им Поруссия пока еще нужна в качестве второго фронта против Алеманцев, и раздрай в верхах их планам скорее навредит, чем поможет. Вот если бы сейчас война уже подходила к концу, подобной подставы вполне можно было бы ожидать.

Виктор с сожалением подумал, что допрос кого-нибудь из нападавших на дом, мог бы прояснить ситуацию. Вряд ли, конечно, убивать Альберта послали штатных ликвидаторов из королевской службы безопасности — это было бы слишком опрометчиво — но даже по косвенным моментам всегда есть шанс понять, в курсе были безопасники или нет. В конце концов, пулеметы — не барабанники, их гражданскому населению не продают, и просто так «швейную машинку» на черном рынке не достать. Тут нужно много денег и обширные связи. А связи — это всегда следы.

Под эти размышления Найден потихоньку и провалился в сон. И даже стук колес по брусчатке и скрип давно не смазанных рессор на этот раз ему почти не мешал.

— Эй, господин хороший, приехали уже. Выгружаемся, торчать тут хоть одну лишнюю минуту я не желаю совершенно. Поганый районишко, для нормального человека зело неприветливый, одна шпана шастает.

Под причитания бомбилы Найден выпрыгнул наружу — предварительно оглянувшись и убедившись в том, что его привезли по нужному адресу — после чего не глядя на пошел прочь в темноту. За спиной послышались тихие матерки, потом цокот копыт и все то же скрипение повозки — извозчик поспешил убраться прочь из опасного ночью места.

Естественно, Найден по въевшейся уже годами в кровь привычке назвал не тот адрес, куда реально собирался, а соседний, с мыслью пройти еще пару кварталов пешком. Просто на всякий случай. Однако теперь ковыляя по холодным ночным — на самом деле короткая весенняя ночь уже постепенно начала отступать, и небо на востоке уже отчетливо посветлело — улицам Виктор материл себя на чем свет стоит. В повозке он пригрелся — пусть даже открытая всем ветрам двуколка была тем еще гробовозом — а теперь ковыляя на своих двоих чувствовал, как на ходу замерзает. Все же до лета было еще далеко, и в предрассветный час температура падала до совсем некомфортных значений.

Охранника в переулке перед знакомой металлической дверью не было. Час неурочный — в это время обычно посетители курилен и борделей уже потихоньку расползались по домам из облюбованных ими злачных мест, и данные вертепы разврата с восходом солнца закрывались, чтобы ближе к следующей ночи вновь начать принимать новых-старых посетителей.

Поэтому, когда полицейский постучал в дверь, ему достаточно долго никто не открывал. Пришлось повернуться спиной и пару раз душевно приложиться каблуком, что в свою очередь, наконец, возымело результат.

— Кто там буянит, — в двери открылось небольшое зарешеченное окошко, и сквозь темноту проступило очертание человеческого лица. — Давно пиздюлей не получал? Вали отсюда ханыга, мы не подаем убогим.

— Рыжего позови, — не обратив внимания на не слишком добродушное приветствие ответил полицейский. — Скажи друг его лучший пришел.

— Какого Рыжего, иди проспись, — человек на той стороне был явно не в настроении болтать с каким-то оборванцем, пожаловавшим тогда, когда все приличные — да и не приличные уже тоже — люди спят. Не дожидаясь ответа Найдена, он просто защелкнул обратно окошко, закрывая таким образом возможность для дальнейшей коммуникации.

Ситуация выходила совсем глупая. Домой — на вторую квартиру в смысле, о том чтобы соваться в первую и речи не шло — Виктор не поехал, чтобы не палить лежку, которая могла еще в будущем пригодиться, а о том, что его могут не пустить в нелегальный клуб, полицейский даже и не подумал. С другой стороны, отступать Найдену было особо некуда, поэтому он просто достал барабанник и совсем уже не стесняясь грюкнул пару раз по двери металлической пяткой на рукояти. Получилось громко.

— Да я тебя… — Мужик в открывшемся опять окошке увидев перед собой ствол подавился заготовленными ругательствами и замолчал.

— Дернешься — пристрелю, усек?

— Ты хоть представляешь, чье это заведение, урюк? — Поняв, что прямо в эту же секунду его убивать не будут тут же включил быка привратник, — кто здесь крыша, и что с тобой сделают, когда поймают.

— Дебил, — тяжело вздохнул Найден. — Я не собираюсь вас грабить, говорю — Рыжего позови, знакомый к нему пришел.

Виктор демонстративно убрал барабанник и с щелчком снял курок с боевого взвода.

— Ладно, подожди, — видимо такая мирная демонстрация силы произвела на человека по ту строну двери впечатление.

Окошко вновь захлопнулось, и Найден остался в переулке один. Впрочем, очень долго ждать действительно не пришлось, минут через пять дверь открылась и на пороге показался явно только что проснувшийся сутенер. Судя по кислому выражению лица, полицейского он был видеть не слишком рад.

— Паршиво выглядишь, — окинув взглядом Виктора, поприветствовал его Рыжий.

— Чувствую себя примерно так же. Нужно выспаться и переодеться, — не обращая внимания не возмущенные возгласы сутенера полицейский двинул внутрь клуба.

— У меня тут не гостиница и не прачечная, — скривился Рыжий, но тем не мнее посторонился, пропуская мимо себя давнего знакомого. — Что с тобой случилось, выглядишь так, как будто тебя долго и со знанием дела били.

— Жизненные коллизии, — рассказывать о том, что у него в жизни происходит, Найдену не хотелось совершенно. Тем более здесь и тем более этим людям. — Разные.

— Я думал, жизненные коллизии — это по нашей части, а у вас в полиции все более-менее стабильно.

— Именно что более или менее.

— Так, никуда не садись и ни к чему не прикасайся, — полицейского провели в комнату, главной достопримечательностью которой был огромный траходром посередине, не оставляющий сомнений в основном ее назначении. Впрочем, странно было бы обнаружить тут какую-нибудь библиотеку. В борделе-то. — Скидывай шмотки, я сейчас пришлю девочек, они заберут, что можно будет — отстирают, остальное выбросят. Заплатишь им сам — такие услуги у нас проходят по особому тарифу. Душ там. Бухло? Развлечься?

— Нет, — качнул головой полицейский и принялся расстегивать пальто, ожидая что Рыжий сейчас выйдет из комнаты, однако уходить сутенер не торопился. — Ты хочешь посмотреть, как я раздеваюсь? Боюсь до местных девочек я в этом деле не дотягиваю.

Собеседник, однако, шутливого тона не принял. Вместо этого он оглянулся и убедившись, что они в комнате одни, подошел практически вплотную. Ткнул пальцем в грудь полицейского и зашипел в полголоса.

— Найден, твою мать, в какую херню ты меня втравил. Тот парень, помнишь ты меня просил поспрашивать насчет случая в парке, так вот его пару дней назад нашли с перерезанным горлом. Что за херня, все вокруг знают, что я задавал вопросы. А у нас вопросы задавать не принято, тем более такие. А я — задавал. И теперь на меня будут коситься. Это если за мной тоже не придут люди, убирающие всяких свидетелей и просто любопытных. Что за блудняк? Это же политика, да, политика? Сука! Только бы не политика! Ты же обещал, что это говно меня не затронет, так друзья не поступают! — Было видно, что сутенер действительно боится. Один раз уже едва не угодив в петлю, рыжий теперь к здоровью своей тушки начал относиться куда более внимательно. Местами даже трепетно.