Век стали и пара

Летаниум имел не слишком приятное для авиаторов свойство — его подъемная сила с удалением от поверхности планеты снижалась линейно. То есть, для того чтобы поднять условный килограмм на метр от земли, нужно было через х газа пропустить у напряжения. Для того что бы поднять тот же килограмм условно на два метра нужно было уже 2х газа. Ну или напряжение увеличивать, что тоже не просто с технической точки зрения.

Все вышеописанное изрядно ограничивало возможности военного флота по грузоподъемности и потолку полета. Если гражданские — транспортные и пассажирские — могли сэкономить, пожертвовав высотой полета, зачастую они летали не выше ста-двухсот метров над землей, только чтобы гарантированно избежать столкновения с рельефом и всякими торчащими из него деревьями, то военным подобное не подходило вовсе.

Лучшей защитой от огня снизу — сначала ружейного, а потом и уже для борьбы с вражеским воздушным флотом появилась и артиллерия, стреляющая в зенит — логичным образом оставалось высота, а не броня, таскать которую было не слишком выгодно, поэтому полеты в ста метрах над землей военных совсем не вдохновляли. Отсюда и пошел стремительный рост размеров боевых воздушных кораблей. Если первые военный пузыри — размером примерно с этот же корвет, на котором они сейчас летели — имели всего три десятка метров длины и десяток метров в поперечнике, то линкоры последних поколений успешно перевалили за двести метров длины и, кажется, останавливаться на этом не собирались. С другой стороны, большой войны не было уже давно, и как эти левиафаны покажут себя в настоящем деле, никто достоверно не знал.

С этой точки зрения полет над водой был гораздо выгоднее. Можно было спуститься на небольшую высоту в пару десятков метров, не рискуя никуда врезаться в темноте, чем не только сэкономить топливо и увеличить доступный радиус полета, но еще и снизить заметность собственного передвижения. Кривизну земли еще никто не отменял.

— А алеманцы за своим побережьем не наблюдают? — Скептически качнул головой Лев. Удивительно, на сколько человек может измениться всего за какой-то месяц — при первой встрече прибывший к ним на практику стажер произвел достаточно сомнительное впечатление, выглядел неуверенным в себе домашним ботаником. И дело даже не в очках с толстыми линзами, они и сейчас занимали свое место на переносице молодого мужчины, гораздо важнее тут было его самоощущение. Побывав в нескольких достаточно опасных и сомнительных с точки зрения закона передрягах, Горовиц как будто обрел внутренний стержень — скорее всего он там всегда был, просто скрывался за ворохом комплексов — и отбросил вечную неуверенность в себе. В общем, по ощущению со стороны, это был уже совсем другой человек. — У нас же предвоенная ситуация, вряд ли они позволят нам так просто пролететь незамеченными.

— Дождемся темноты и проскочим над самой водой на малой тяге. На сколько мне известно, алеманские военные развернули вдоль границы достаточно частую цепь звукометрических станций, но наши движки мелкие и тихие. Их еще и дополнительно усовершенствовали для полетов над городом, чтобы столичным обывателям неудобств не доставлять. Так что нас они вряд ли смогут услышать

— Вряд ли? — Скривился бывший стажер, карьера в полиции которого теперь была очевидным образом окончена. — Я давно понял, что планирование — твоя самая сильная черта.

— Если Поруссия задумает внезапный удар по алеманцам с воздуха, — попытался объяснить Найден тонкости стратегической ситуации в предвоенное время, — то это будет всяко не одиночный корвет, а сразу эскадра из двух десятков тяжелых вымпелов. Поэтому система раннего предупреждения рассчитана Мюнихом именно на крупную дичь. Мелкая рыбешка вполне может прошмыгнуть незамеченной. Вот начнут появляться пузыри у бандитов и контрабандистов, тогда придется границу укреплять более плотно, а пока и так сойдет.

— Ладно, — пожал плечами парень, — ты главный, тебе виднее. Я пойду попробую прикорнуть как-нибудь. Это был длинный день, думается мне, что в обозримом будущем отдохнуть нам все так же не удастся.

Стажер поднялся на ноги и удалился в облюбованный им закуток, в котором по штатному расписанию должен был находиться наблюдатель правого борта. Найден, оставшись один на один со своими мыслями, тоже не заметил, как провалился в сон.

Глава 29 Главный герой обретает искомое

Виктор сверился с написанным на бумажке адресом — улица Вязов дом 16 — и удовлетворенно кивнув самому себе решительно взялся за массивный дверной молоток, выполненный в виде головы традиционного в этих местах, гербового для правивших уже две сотни лет в Мюнихе Виттельсбахов, льва.

Найден несколько раз от души стукнул молотком и сделал шаг назад, ожидая, когда кто-то обратит внимание на посетителя. Вообще-то вот так заявляться без приглашения в чужой дом, не поставив хозяев в известность хотя бы заранее отправленной карточкой, традиционно считалось признаком крайне дурного тона, однако бывший принц просто не имел лишнего времени на расшаркивания, поэтому отправился по нужному адресу едва только сошел с поезда на столичном вокзале имени короля Карла III, дедушки нынешнего монарха.

— Добрый день. Чем могу помочь? — С заметным порусским акцентом поинтересовался появившийся из открытой двери мужчина в старомодном фрачном костюме. Подобные вышли из моды еще в конце прошлого века, однако вопрошающего такие мелочи видимо совершенно не смущали.

— Добрый, — согласился Виктор, сразу перейдя на очевидно знакомый собеседнику родной порусский. — Мне нужен генерал, по самому важному делу, связанному с получением наследства. Передайте, что его спрашивает сын… Сын ненадлежащего наследника, он поймет.

Высадка Найдена на оказавшемся не слишком дружелюбным Алеманском берегу заслуживает отдельного весьма объемного рассказа, для которого тут, очевидно, нет места. Достаточно сказать, что бывший принц, а ныне участник заговора против короля, беглец и вполне вероятно государственный преступник — но это не точно, на отправленную в Александрию телеграмму он еще ответа не получил — успел неудачно искупаться в прибое Северного моря, в очередной раз испортить одежду, чуть не утопить все взятые с собой ценные бумаги, а потом сутки прятаться от снующих туда-сюда пограничников в каком-то лодочном сарае. В конце концов он сумел добраться до Хамбуга, обзавестись приличной одеждой и купить билет на поезд в столицу. Благо в отличии от Поруссии тут билеты на поезда можно было покупать без предъявления личных документов, иначе к Найдену непременно возникли бы вопросы совершенного определённого толка. Как он попал в Алеманию без получения соответствующего штампа в документах? Учитывая напряженные отношения между двумя странами, отвечать на такие вопросы желания у Виктора не было совсем.

— Минуту, — после едва заметной заминки ответил слуга и сделал шаг в сторону открывая проход внутрь дома. — Я доложу о вас хозяину, а вам придется обождать некоторое время в приемной. Чаю? Может кофе?

— От чая не откажусь, — согласился Виктор, проходя внутрь, с собой у него кроме документов в кожаном саквояже была только зубная щетка и смена белья, причем возможность помыться и переодеться в обозримом будущем виделась как минимум туманной. Все по той же причине отсутствия документов, без которых заселиться в гостиницу вряд ли бы удалось.

Найдена провели в небольшую комнату с парой диванов и небольшим чайным столиком, после чего дворецкий удалился, оставив гостя наедине с собственными мыслями.

Генерал Розен очевидно не бедствовал. Улица Вязов пролегала вдоль северного предместья алеманской столицы, нельзя сказать, что это был какой-то особо престижный район, скорее такой себе средний. Тихое захолустье, прибежище для доживающих свой век отставных офицеров и чиновников, которые не сподобились за время службы скопить денег на что-то более существенное.