Вектор Чернобыля

— Еще-есть-аптечка? — скороговоркой спросил я у него.

— У Вахтанга. Должна быть.

Опять забег. Глаза заливал пот. В голове стучало, в горле что-то чесалось и жгло, пить хотелось жутко. Нет, потом. Сорвал с Вахтанга рюкзак, выпотрошил его, та же участь постигла выпавшую аптечку. Еле-еле нашел коричневый инъектор, наспех снял защитный колпачок… Сиплому укол сделал в вену. Думаю, что попал. В изнеможении рухнул на землю. Где-то раздался собачий вой. Перед газами у меня было хмурое небо, которое лениво бороздили вороны-мутанты. По своим делам летели сухие черные листья. Что-то на ухо мне шептал ветер. Настойчиво, встревожено, но я не разобрал…

* * *

— Не, ты давай аккуратнее лей, что ли! Всю водку к черту расплескаешь! Да и Медведь захлебнуться может, — прожужжал первый голос.

— Не трынди, — просипел второй.

— Клянусь Зоной, если бы не он, мы бы с тобой точно были бы у Исполнителя раньше времени. А вот Вахтангу, кажется, больше Зону топтать не придется.

— Ничего, отлежится в нашей нычке, еще не одну ходку сделает.

Во рту у меня было мокро и противно. И горько. Гадость. Я плюнул, пытаясь очистить рот от этой мерзости. Меня затошнило. Я с трудом повернулся на бок и меня вырвало. Четыре руки оттащили меня от моего весьма неаппетитного произведения. Кто-то похлопал меня по щекам, чуть не выбив попутно зубы. Я открыл глаза.

— Ну, прэвэд, Медвэд! — сострил Сиплый. — Живой? Живой! Сам вылез оттуда, и нас не бросил! Молодец! Считай, что прошел посвящение в сталкеры! Теперь ты не какая-нибудь отмычка!

«Отмычка? Уроды! Козлы! Так вот зачем они меня впереди пустили!» — пронеслось в моем все еще затуманенном после обморока мозгу.

— Сволочи вы… — выдавил я из себя и закашлялся.

— Прости, брат, — извинился Молчун, — так надо было…

— Забудем, — отрезал Сиплый. — Мы теперь обязаны тебе жизнью.

— Да ладно… Я ничего особенного не сделал, — прохрипел я, забыв о своей недавней злости.

— Не отрицай. Если бы не ты, мы бы все были в намного худшем состоянии, чем сейчас.

— Как Вахтанг? — выло поинтересовался я.

— Честно, говоря — хреново. В сознание он так и не пришел, но вроде жив. Надышался он этой гадости, противогаз не помог. Мой практически весь разъело изнутри, — поведал мне Сиплый, завинчивая крышку на фляжке. — Сам-то ты как?

— Ничего, жить буду!

— Подняться сможешь?

— Попробую.

Я неуверенно поднялся на ноги. Все тело ныло. Пистолет в кобуре, казалось, весил пудов сто. В голове как-то странно трещало, глотку жгло огнем от водки.

— Слушайте, дали бы что-нибудь прохладительное мне, что-ли? — попросил я. — А то после водки совсем хреново.

— Ты чего, непьющий? — удивился Сиплый, прикладываясь ко вновь открытой фляжечке.

— Ну, чего-то вроде того. Я не могу водку терпеть, выворачивает. Да и вреда от нее много, весь организм нахрен разъедает.

— Зря ты так, — сказал Молчун, — водка замечательно прочищает мозги, качественно выводит радионуклиды из организма. Разумеется, в правильных дозах.

Наш завязавшийся разговор с Молчуном прервал Сиплый, закончивший обозревать окрестности с помощью армейского бинокля.

— В общем так, надо двигаться дальше, а то скоро стемнеет и дорогу только мурун разберет. Двинем к нашему лежбищу, тут не очень далеко должно быть. Медведь, ты с Молчуном потащишь Вахтанга, я пойду впереди, буду дорогу разведывать, чтобы в какую-нибудь пакость не влететь. План ясен?

— Ага

— Тогда собираемся и по-быстрому в путь.

Я скоренько подобрал свой рюкзак с «калашниковым», собрал валявшиеся вокруг медикаменты, оставшиеся после моей «одиссеи». Не забыл я забрать и контейнер с «дымовой шашкой», который правильнее было бы называть либо «антипротивогазом», либо «душильной гранатой». Думаю, при случае удастся спихнуть его какому-нибудь барыге. Повесил автомат на плечо. Вспомнил, и очень вовремя, что осталось всего один магазин.

— Сиплый!

— Чего?

— У тебя лишнего магазина не будет к «калашу»?

Сиплый косо посмотрел на меня.

— Одно из главных сталкерских правил — у каждого свои боеприпасы. Второе — в Зоне лишних боеприпасов ни у кого нет. Ну, разве что у вояк, и то не всегда. Ясно?

— Ясно, — пробурчал я.

— Если хочешь стать настоящим сталкером, запомни. Но на первый раз, в порядке исключения и в благодарность за помощь, одну одолжу.

— Спасибо.

Оказалось, что благодарить было не за что, разве только что за «услугу». Патроны от старого доброго «АК-74» калибра 5,45 не подошли к моему модерновому «АК-104МП» винтовочного калибра 7,62. Мда, в оружии я разбираюсь не очень, особенно в боеприпасах. Пришлось мне «позаимствовать» у Вахтанга его «винчестер».

Через десять минут мы уже помаленьку шли. Я и Молчун тащили Вахтанга, подхватив его под руки. Тот приходил в себя, но окончательно в сознание не вернулся и бредил, иногда закашливаясь. Впереди шел Сиплый, кидая болты и подавая какие-то странные сигналы Молчуну. Вдруг он показал кулак, несколько раз махнул ладонью, к земле, и изобразил на пальцах что-то непонятное. Молчун нахмурился.

— Что происходит? — спросил я.

— Тихо ты! Слепцы рядом, присядь, приготовься стрелять, — раздраженно ответил мне Молчун.

Я было хотел предложить последовать совету Доктора, который он дал мне, пока я сидел в тоннеле с кровососом, да не успел. Собаки, казалось, кинулись на нас со всех сторон.

Я бросил Вахтанга и вскинул дробовик, выцеливая ближайшего ко мен пса. Выстрелил. И упал на спину. Отдача приклада чуть не проломила мне плечо. Боль была дикая. А повсюду скрежет собачьих зубов и когтей, лай, рычание. Я попытался было встать, но меня повалила на землю собака. Чудовищные зубы лязгнули у моего лица, в нос ударила волна зловония, лапы пса, похожего, скорее, на адского демона с черной, колючей шкурой, с огромной силой прижимали меня к земле. Я уже простился с жизнью. И вдруг на мое лицо что-то закапало, а на тело обрушилась чудовищная тяжесть. Я брыкался, пытаясь выбраться. Наконец, мне это удалось. Весь я был в крови, тело болело, плечо так вообще, казалось, превратилось в сгусток боли. Вдобавок, меня всего трясло после пережитого страха. И что же меня спасло? В роле спасителя оказался Молчун, который на моих глазах прирезал тесаком (откуда он у него только взялся?) трех здоровенных псов. Сиплый скупыми выстрелами бил псов, как в тире. А те скулили, натыкались друг на друга, пятились назад. Меня словно прошибло. Я выхватил из кобуры «боллер» и стал стрелять, что-то бездумно крича. Пули прошивали собачьи тела, на землю брызгали фонтанчики крови, стоял скулеж, вой, хрипы, агония, мой собственный, но такой чужой и дикий голос. Но все это как бы было фоном. Главным звуком для меня стали выстрелы «сильверболлера». Я стрелял, кричал, попадал и промахивался. Методично отстреливал псов Сиплый. Псы умирали, из их ран лилась кровь… На земле стонал Вахтанг.

По небу плыли рваные облака. Деревья, словно изломанные и искрученные каким-то фантастическим великаном, скрипели под порывами ветра. Солнце, катившееся за Периметр, неимоверными лучами окрашивало небосклон и все вокруг: трупы псов, деревья, полуразрушенный железнодорожный мост, ржавые вагоны, валявшиеся в откосе, серевшую среди жухлой травы разбитую асфальтовую дорогу, какие-то развалившееся от времени, непогоды и выбросов бараки. Оно блестело на окровавленном клинке Молчуна, на лужах крови, на стреляных гильзах, на раскрытых глазах Вахтанга, на затворе моего «сильверболлера» и даже на облаках…