Вектор

Передо мной та запертая дверь, что спугнула недоживотное, справа склад и место моей ночевки, слева палаты с койками, сзади коридор. Снова все осмотрел, следуя привычке. «Какие же несчастные люди. Они считают глупостью все хорошее, что есть, и противятся этому. Помогите им понять добро или избавьте от мучений зла, лишив их ужасной жизни». Подпись «Сара» Это было прямо над койками, посередине стены, и, читая это сейчас, я чувствую лишь раздражение.

Как же далеко меня занесло, на КПК нет этих помещений. Везде беспорядок, словно пронесся ураган, не говоря уже о том, как много старой крови. И я даже знать не хочу, что тут произошло. Среди палат есть терминал, там наверняка должно иметься то, что мне нужно. С осторожностью двинулся к нему, метров пять, может, меньше. Пистолет крепко держу в правой руке. Первая койка была вся в крови и не в лучшем состоянии, жуткий вид. Куча хирургических инструментов, левая стенка была из стекла, она отделяла койки от холла, почти все стекла были в трещинах и следах крови – тяжело же пришлось тут. Подойдя к терминалу, еще раз все оглядел и включил его, получилось не сразу, но он заработал. В нем была куча файлов, ничего на первый взгляд нужного, но, покопавшись, я наткнулся на один с кодом от сейфа, где хранится пронокс, – очень кстати. Он как раз там, откуда я пришел, посмотрел издалека – открыто, хорошо. Но ни схем, ни планов я не нашел, лишь маркировку сектора, которая мне ничего не даст. Нужен другой терминал, только вот где его искать в этом муравейнике, где лишний поворот может запутать. Закрывая окна в терминале, наткнулся на прямую ссылку видеокамеры, открыл ее и увидел видеонаблюдение в какой-то комнате. Слегка горели лампы по бокам, еле было видно очертание помещения. То, что я там увидел, поставило меня в ступор, не позволяя моргнуть или дышать. Это был человек, живой человек, а точнее, его еле заметное очертание, только что-то все же было в нем не так. Он качался медленно из стороны в сторону, ровно на одном месте.

Посмотрел путь видео: это та закрытая комната, от которой убежал пес. Неужели так близко, легко мог и пропустить. И, подойдя к комнате, я осмотрел дверь, не веря в происходящее. Справа от двери сенсорный дисплей – собравшись с духом, нажал на кнопку, но вместо открытия появилась надпись: «Введите код». Кому-то пришло в голову ставить защитный код на двери, за которой человек, что не может не тревожить. Я постучал в дверь пару раз, но ответа не было. Безумие, но сделать я ничего не могу, надо посмотреть в терминале. Только отойдя от комнаты, обратил внимание на пол и след крови, что тянулся от койки с инструментами прямо к этой двери. И следы были не оттого, что кто-то шел, – его тащили. Присев, увидел небольшие царапины на полу от ногтей. Кто же там – или, правильней сказать, что? Видимо, это импровизированная тюрьма, где его заперли, и около койки валяется куча капсул с проноксом. И что же за создание теперь там сидит?

Зашел на склад – чуть не стошнило от запаха, но, все же найдя нужную ячейку, взял три оставшиеся штуки. Белые капсулы, с одной стороны пятигранная мерка, с другой ровно написано «пронокс». Подхватил также несколько бинтов и всякую мелочь для будущих ран. Но я не перестаю думать о парне в комнате. Его заключение давит на меня не только из-за стандартного страха угрозы, но и из-за понимания, что, возможно, он единственный, кого я встречу. И вот, когда я уже сделал несколько шагов от склада, он начинает стучать по двери, громко и равномерно. От испуга я резко развернулся и уставил пистолет на дверь. Стоя под лампой посреди, я слушал, как он продолжает стучать, медленно и уверенно. Какой он теперь и что с ним произошло, неужели все настолько безнадежно и рано или поздно каждого вот так запирают? Он утих, осторожно подойдя к двери почти вплотную, я встал боком и, приставив ухо, слушал. Сначала было лишь мое дыхание, но вскоре услышал и его. Я просто отошел на пару шагов назад, опустив пистолет, негромко спросил, может ли он говорить, на что не было никакого ответа. И, постояв еще немного, я пошел дальше. Собака испугалась его, что и спасло меня, а его тишина и одиночество станут для него вечной могилой.

Запись 17

Нужно понять, куда идти, в этом лабиринте запутаться проще всего, а это приведет к гибели. Хоть что-то должно указать на другой терминал, и я его нашел. Снял куртку, которая была не в лучшем состоянии, обнажив слегка облегающую кофту по всему телу, прикрывающую бинты. КПК прикрепил под ней, на место под кистью на внутренней стороне левой руки. К счастью, она уже не болит, а так он всегда будет под рукой. Уже собрался уходить отсюда, но увидел в конце слева дверь с надписью над ней: «психиатр». Не знаю, возможно это или нет, но хоть где-то я должен получить ответы или представление о случившемся со мной и со всеми, особенно если в этом есть связь. Дверь не заперта, внутри большой кабинет, прямо посреди кушетка и стул – все как обычно. Справа архивная, множество индивидуальных планшетов на полках в алфавитном порядке. С минуту я рассматривал все: в отличие от остального Вектора, тут спокойно, вся эта обстановка умиротворяет, что в перспективе может мне только навредить. Увидел компьютер – сев за стол, включил его и открыл последнюю запись главного врача, Оливии Бун.

«Это снова Оливия, за последние две недели число пациентов выросло в несколько раз, все жалуются на постоянное нервное состояние, слуховые галлюцинации, недосыпание, легкие провалы в памяти, утомляемость. У многих сильно поменялось социальное состояние, кто-то стал более буйным, кто-то слишком спокойным, причем это не единичные случаи. Доходит до того, что приходится изолировать людей, причем даже при вводе пронокса. И это я еще не говорю про те убийства, что начали происходить два месяца назад, причем убийцу так и не опознали. Люди уже не боятся, разумеется, нельзя поддаваться страху и панике, но все словно забывают про это. Если вначале была масса жалоб на фобии, страхи, то теперь это словно поменяло полярность – если вы понимаете, о чем я. Больше сил у меня нет, каждый на этом уровне мною лично опрошен, все данные записаны в карты, и если вы не переведете меня, то я увольняюсь».

Все гораздо хуже, чем я думал: что-то было еще, она говорила про убийцу. Но Вектор – не какой-то городок, где такое легко может произойти: есть специальные службы для контроля насилия. Покопавшись в поиске часок-другой, я узнал, что не только на этом уровне были проблемы, – почти на каждом такое происходило. Тут было все: паранойя, навязчивые идеи, фобии, галлюцинации. А хуже всего было тем, кто пришел с исследовательского сектора: они словно сходили с ума, не хотели никого слушать, лишь погружались в самих себя – и это доктора наук, которых с детства учили ставить разум выше эмоций. Возможно, что-то произошло там, в отделе исследований, раз все так резко поменялось. Но что может разом вызвать такой хаос и как это может быть связано с исчезновением стольких людей?

Разузнал заодно про убийства: похоже, около четырех лет назад тут появился серийный убийца, который не просто убивал людей, а делал это с безумной жестокостью еще до того, как все это началось. Надевал орбитальный технический костюм и убивал разных людей разными способами, не оставляя улик или примерных мотивов выбора жертв. Всего на его счету одиннадцать жертв, и сомневаюсь, что происходящее сейчас вокруг меня – его рук дело. Никакой информации о том, что произошло со мной в той комнате, помеченной крестом, разумеется, нет, было бы странно, если бы я получил сразу все ответы. Видимо, это личное безумие, некий побочный эффект пребывания на Векторе, что оставляет вопрос, когда это может случиться вновь, открытым. Покопался в картах-планшетах, но ничего не нашел, их слишком много, а читать каждую времени нет. Многие просто разбиты и валяются на полу, и среди них карта брата. Прямо удача за удачей!

Сара Айсли – это имя привлекло меня, ибо я его уже видел. Открыв планшет, я включил разговор Оливии и Сары:

– Здравствуй, Сара, как ты себя ощущаешь на новом месте? – приятный женский голос доктора.

– Все хорошо, спасибо. Перелет был успешен, из криосна вышла без проблем, меня уже осмотрели и подтвердили это, – голос ее был спокойный и слегка неуверенный, словно она маленькая девочка, что отчитывается перед матерью.

– Да, я все это знаю. Но меня больше волнуют твои ощущения, твой настрой и социальное состояние.

– Я понимаю, о чем вы. Но мое прошлое… – Она замялась. – Я хочу сказать, что здесь я именно для того, чтобы измениться и найти свое место, и я считаю, что иду в правильном направлении. Я хорошо сплю, у меня еще не было приступов паники, и с каждым днем я чувствую себя куда уверенней, чем раньше.

– Это очень хорошо, я рада такое слышать. На работе все хорошо?

– Да, я занимаюсь контролем спутников и получением информации с них. Я долго ждала шанса оказаться далеко от дома и просто жить дальше, наверное. Я поэтому и выбрала это место работы: здесь я далеко от всего того, что мешало мне жить нормально, и, благодаря этому, я могу быть тем человеком, которым всегда хотела быть.

– Каким же?

– Коллективным, я полагаю. Вы, наверное, знаете мою историю.

– Ты про отношения с родителями, я правильно поняла?

– Они… Мои родители считали, что я несамостоятельна и не смогу быть счастливой и успешной, раз отдалась полностью науке и знаниям. Которые, по их мнению, приносят вред. Тяжело жить в семье, где тебя ненавидят за взгляды на жизнь с научной точки зрения, а здесь все мечтатели, которые просто хорошие люди, и все. – Казалось, что Сара сдерживает слезы.

– Так и есть, все мы здесь рады работать на благо мира, вдалеке от всех. Я рада, что у тебя все так складывается, и надеюсь, так и продолжится. Помни, ты достигла этих высот благодаря своему труду и успехам в учебе, и это лишь твое достижение.

– Спасибо, я стараюсь.

– Помни, что ты можешь обратиться ко мне или любому человеку и просто поговорить, мы все здесь большая семья.

– Еще раз спасибо, это очень приятно, и я рада быть частью Вектора.

Голос Сары был совсем не таким, каким я слышал его ранее. Словно два разных человека, но почти одни и те же взгляды, только у одной они вполне понятны и даже наивны, а у другой граничат с маниакальным желанием контроля, и такое понимать очень непросто. Все, что она хотела, – это любви и чувствовать себя частью коллектива, простые желания простых людей, которые в итоге вылились в нечто странное и ужасное, а ведь цели были максимально простые и человечные.