Величайший рыцарь

– Я думал об этом, сэр, особенно, когда дела у нас шли плохо, но я знал, что просто прыгну из огня да в полымя. Лорд Ричард стал сражаться за короля Генриха, потому что ему так приказали – это его долг, а он человек чести. Но теперь он вернулся в Ирландию, а я оставил службу у него как раз из-за Ирландии.

Выслушав ответ слуги, Вильгельм кивнул. Он видел де Клера во время мирных переговоров, правда, недолго. У него появилось несколько новых шрамов, а в рыжеватых волосах пробивалась седина. Несмотря на раненую ногу, которая заживала медленно, лорд Ленстера и Стригила был полон жизненной силы. Кое в чем Ричард де Клер напоминал Вильгельму отца. Резкий, язвительный, безжалостный и властный, он обладал способностью предвидеть развитие событий. В нем было столько жизненной силы, что ему просто необходимо было потратить часть энергии на войну, чтобы хоть немного успокоиться.

– Лорд Ричард явно не хочет надолго оставлять принцессу Аойфе и детей, особенно теперь, после рождения сына, наследника.

Вильгельм приподнял брови:

– Значит, ты в курсе событий?

Рис бросил взгляд через плечо на небольшую группу сопровождения со скромным багажом и темноглазую женщину на одной из вьючных лошадей.

– Моя жена похожа на всех женщин: ее не интересуют мужские споры, но она любит сплетни о том, что происходит у семейного очага.

Вильгельм тихо рассмеялся. У него стало легче на душе после замечания Риса, и он пришпорил коня, направляясь к Хамстеду. Бодрость и жизнерадостность вернулись к нему.

* * *

Вильгельм смотрел, как карапуз вырывается из рук матери и, визжа от радости, выбирает кратчайшее расстояние к домашнему мышелову. Худая полосатая кошка прыгнула с пола на сундук и улеглась, подвернув под себя лапы. Оттуда она презрительно рассматривала ребенка миндалевидными желтыми глазами, кончик хвоста у нее ходил ходуном. Крики стали менее восторженными. Ребенок потянулся вверх, толстые кулачки то сжимались, то разжимались.

– Кошка! – кричал он. – Кошка, кошка, кошка!

– У него упорство нашего отца, а характер короля, – гордо улыбаясь, заметил его отец Иоанн Маршал.

Вильгельм тоже улыбнулся.

– Ты имеешь в виду, что он кусает камыш, которым устилают пол, когда ему в чем-то отказывают?

– Примерно так, – Иоанн посмотрел на Вильгельма. – Я не верю, что король Генрих это делает. За последний год я неоднократно видел его в ярости, но он никогда не катался по полу.

– Я тоже не верю, но если это правда, то он делал это, чтобы произвести впечатление на зрителей, а не из-за приступа ярости.

– Кошка!

Казалось, от крика ребенка могут лопнуть барабанные перепонки. Алаис покраснела от досады и поспешила отвлечь сына кусочком медовых сот, но он продолжал кричать. Вильгельм наклонился, схватил племянника за одежду и повернул его к себе. Ребенок пораженно уставился на него с открытым розовым ртом. Крик застрял у него в горле.

– Если ты собираешься стать моим оруженосцем в будущем, тебе придется научиться вежливости, – заявил Вильгельм племяннику. – Просто до некоторых вещей нам не добраться, сколько ни кричи.

– Другого своего ученика ты обучил не слишком хорошо, не так ли? – съехидничал Иоанн. – Трудно поверить в то, что он устроил.

Вильгельм посадил племянника себе на плечи, придерживая руками толстые ножки в мягких ботиночках из овечьей кожи.

– Я согласен, что молодой король доставил всем много беспокойства, но это можно понять и частично оправдать. Его короновали и словно вручили ему ящик с сокровищами, а затем заявили, что он не имеет нрава его открывать и пользоваться чем-либо из содержимого.

Это не произвело впечатления на Иоанна.

– И что бы он сделал с этим содержимым? Мы слышали о его расточительности. Говорят, что, если бы ему отдали все доходы с Нормандии, он нашел бы способ потратить их за неделю.

– Не стоит верить всем сплетням, которые слышишь, – спокойно заметил Вильгельм.

Он снял ребенка с плеч и стал его раскачивать над полом. Малыш смеялся, показывая два ряда ровных белых молочных зубов.

– Прекрасный, крепкий мальчик, – сказал Вильгельм, обращаясь к Алаис, чтобы сменить тему.

Она покраснела от удовольствия и улыбнулась в ответ. После рождения ребенка она поправилась. Каштановые косы вместе с подбородком и шеей прикрывал головной убор замужней дамы, и, хотя обручального кольца не было, пальцы украшали несколько других, из которых одно было с прекрасным рубином.

– С ним не соскучишься, – ответила она. – Но мальчик и должен быть таким. Всюду лезет, а ему еще нет и двух лет, – в ее голосе звучала гордость. Она дотронулась до руки Вильгельма: – Что бы ни говорил его отец, из тебя получится прекрасный учитель, когда он повзрослеет достаточно, чтобы стать оруженосцем. И ему не помешает иметь дядю, занимающего хорошее положение при дворе.

Иоанн откашлялся.

– Я не стал бы называть учителя молодого транжиры с неустойчивым характером и протеже плененной королевы человеком, занимающим хорошее положение, – заявил он сварливо.

– Но все меняется, – Алаис сжала руку любовника. – Не сердись. Вильгельм приехал ненадолго, и вы же братья.

– Это не повод для единодушия, – проворчал Иоанн, но заметив ее гневный взгляд, добавил: – Я рад его видеть, но от этого наши различия не исчезают, и меня все еше беспокоит будущее.

Вильгельм пожал плечами:

– Конечно, думай о нем, но пусть это не нарушает твой сои.

– Ты это говоришь после случившегося в прошлом году? – в голосе Иоанна слышался упрек. – Англия, Нормандия и Анжу в огне, не говоря о Пуату. Король с сыновьями готовы вцепиться друг другу в горло, граф Лестера высаживает армию фламандцев в Норфолке! Боже, может, тебе и нравится плясать у входа в ад, но я хочу жить и смотреть, как растет мой сын. Мне пришлось сдерживать Анселя, чтобы он не поехал присоединяться к войскам молодого короля, – добавил Иоанн с мрачным видом. – У него кипела кровь, он был готов перебраться через море и искать тебя. Я сказал ему, что ты его за это не поблагодаришь, а чтобы получить место в отряде лорда, нужно не просто приехать к нему и предложить свои услуги. Мне удалось его остановить, но он меня за это невзлюбил. Сейчас он в Векскомбе с мамой, дает пыли осесть.

Вильгельм сочувствовал и Иоанну, и Анселю. Одному пришлсь отдавать приказы, второму им подчиняться. От этого не выиграл никто.

– Я бы забрал Анселя, но сейчас не могу себе этого позволить. – Вильгельм показал на свою дорогую одежду: – Вам я могу показаться процветающим, но я обязан всем своему господину. Он дает одежду, которую я ношу, коней, на которых я езжу, и пищу, которую я ем. Несмотря на богатое снаряжение, я все равно, если взглянуть в корень, остаюсь рыцарем, состоящим при доме.