Величья нашего заря. Том 2. Пусть консулы будут бдительны

Вот и сейчас: в результате его (чего уж тут стесняться – прежде всего именно его) деятельности этот родной ему мир подведён к грани очередной «холодной», а то и «горячей» мировой, в перспективе, войны. А почему? Потому что не было сил не вмешаться в происходящее. И дело не в том, хорош или плох оказался нынешний российский Президент и его окружение, хорош или плох, в конце концов, сам народ, допустивший (или лучше сказать – доведший) страну до такого именно состояния. Да, да – именно народ, никто иной. Нет чтобы году так в тысяча восемьсот шестьдесят первом удовлетвориться дарованными Царём-Освободителем реформами, да и начать на их базе потихоньку-полегоньку отстраивать на одной шестой части суши свою персональную Швейцарию, не беря в голову никаких «прельстительных идей» вроде «любая собственность есть кража», «пролетариату нечего терять, кроме своих цепей» или даже проще – «всё отнять да поделить».

Вот не поддался бы народ, продолжил бы любого «агитатора», как в ранние времена «Народной воли», хватать и тащить в участок, может, и не пришлось с ручным пулемётом по подмосковным лесам бегать, спасая нынешнюю власть, а точнее сказать, всю страну от очередного хрустящего оборота «Красного колеса».

Ну, спасли, предположим, «молодую», а также «суверенную» российскую демократию от повторения февраля семнадцатого. Так теперь «заклятые друзья» и одновременно «стратегические партнёры в борьбе с терроризмом» в открытую намекают, что лучше бы вам, ребята, ныне и впредь не делать резких движений, а то обидимся мы всерьёз, и вот тогда…

Поэтому лучше сами снимайте штаны и ложитесь на лавку. Посечём немного для вразумления, особо больно не будет, и воцарятся у вас настоящие тишь, гладь и сплошные права человека. Прямо как в «Вороньей слободке». Чем там, кстати, начатая поркой Лоханкина история кончилась? [19]

Опять же сам он, Фёст, пользуясь моментом, буквально заставил нашего Президента весьма грубо и вызывающе говорить с ихним. Чтобы довести того до белого каления.

19

«Воронья слободка» запылала, подожжённая со всех четырёх концов». Или как-то так…

А зачем?

А вот затем, чтобы сейчас и наступил «момент истины». Кому на этой планете банк держать.

Чего, казалось бы, проще – открыть с помощью СПВ окно в Овальный кабинет Белого дома и швырнуть туда пару гранат, как Уваров в варшавском Бельведере. А потом ещё и ещё, в разные кабинеты от Антарктиды до Северного полюса, пока некому будет России ультиматумы диктовать, включая «двенадцать сионских мудрецов», «семь подземных королей» и ещё какое-то количество членов «добровольных некоммерческих организаций».

А вот нельзя. И причины этого «нельзя» пришлось бы объяснять слишком долго. Некоторые ответы можно найти, перечитав «Трудно быть богом». Но только некоторые. Чтобы все – слишком много самых разных книг перечитывать придётся.

Зато можно по-другому. Ненасильственными, так сказать, методами.

Фёст с сожалением соскочил с подоконника. Сидел бы так и сидел. Внизу как раз начиналась вечерняя московская жизнь. Он с некоторой иронией подумал, что совсем недавно этот переулок ничем не отличался от сотен окрестных, разве что при советской власти хороший букинистический магазин здесь имелся. А сейчас, он буквально на днях в газете прочитал – Столешников по цене аренды «нежилых помещений» стал самым дорогим местом в Москве, как бы даже не во всей Европе. Всего-то стоило начать работать в одной из квартир тайному офису непонятной организации. Едва ли это можно назвать совпадением.

В мастерской Лихарева, очень нравившейся Вадиму (потому что чрезвычайно она напоминала лабораторию при кабинете физики в его любимой школе), он, перед тем как привести в действие установку СПВ, что всегда, даже без всяких иных потрясающих мироздание действий было чревато катаклизмами планетарного масштаба, но в то же время благодаря «теории невероятности» было довольно безопасно, трижды сплюнул через левое плечо. Многим такие простейшие приёмы техники безопасности помогают. Потом включил Шар – аггрианский универсальный информационно-поисковый прибор, по результатам – вроде «Гугла» или «Яндекса», только без лошади. Как паровоз.

Набрал установочные данные на искомый объект, потом – последовательность выполнения некоторых, по отдельности весьма простых заданий.

У президента США была очень удачная фамилия и сложное происхождение. Фамилию свою он мог писать двояко, и до избрания, в быту, там, где не требовалось предъявлять удостоверения личности или заполнять финансовые документы, пользовался ирландским вариантом – О’Йама, что для Америки почти нормально. Статус ирландцев по не совсем понятной причине был там значительно выше, чем южноевропейцев или, упаси Бог, славян. Может, потому, что культовый президент Кеннеди тоже из них, из ирландцев. Хотя сам по себе народ ну абсолютно ничем не выдающийся на фоне соседей по континенту и окрестностям. Ну, рыжих много, ну, картошку очень сильно любят, что однажды чуть не привело к исчезновению их как самостоятельного народа [20] . Но у нынешнего персонажа ирландцы по материнской линии в роду были, и никуда от этого не денешься.

20

В середине XIX века на картофель в Ирландии напал какой-то вредитель, отчего случился страшный голод. В результате это вызвало массовую эмиграцию ирландцев в США. Нынешнее население Ирландии (без Северной, входящей в состав Великобритании) – около 3,5 млн человек.

На самом же деле его настоящая фамилия звучала и писалась – Ойяма, поскольку был он прямым (но побочным – такое случалось) потомком, хотя и давно натурализовавшимся, известного японского принца, маршала, военного министра, начальника Генерального штаба, в Русско-японскую войну – главнокомандующего сухопутными войсками, а с 1912 года носившего пожизненное звание гэнро, то есть члена совета старейшин при императоре [21] .

То есть происхождение нынешнего президента было аристократическое дальше некуда. Правда (об этом биографы умалчивали), его прадед, сын маршала от двоюродной сестры, ещё в конце девятнадцатого века за какие-то несовместимые с самурайством провинности был изгнан из рода, лишён всех прав состояния и эмигрировал в Северную Америку, что тогда было довольно модно в двинувшейся по пути цивилизации и просвещения феодальной империи, вполне варварской по каким угодно меркам.

21

Ояма (Ойяма) Ивао (1842–1916).

Арканар не Арканар, но очень вроде того.

За прошедшую сотню лет потомки разжалованного самурая, ронина [22] , попросту говоря, вполне американизировались, многократно вступая в браки с «лучшими представителями многонационального населения «великой западной демократии». В череде предков, родственников и свойственников президента оказались даже мексиканцы и отчего-то затесался какой-то алеут (голос крови свёл, наверное).

Однако внешность Мишель Ойяма имел почти европейскую, ну, чуть-чуть с азиатчинкой, любил на собственном примере демонстрировать полный триумф американского мультикультурализма (а также и «плавильного котла»), умел долго и красиво говорить, в результате чего был триумфально избран президентом, правда, с перевесом над соперником всего в 1,1%, что вполне укладывается в пределы статистической погрешности, особенно если в родном штате бюллетени пересчитывали трижды, выискивая бракованные. Но если где нужно решили, чтобы президентом на следующий срок стал именно он, – так тому и быть.

22

Ронин – в средневековой Японии деклассированный самурай, покинувший сословие и должность при сюзерене по какой-либо причине, в том числе изгнанный за неблаговидные поступки. Чаще всего ронины становились этакими «странствующими рыцарями» с японским колоритом, разбойниками и т.п. С наступлением «нового времени», т.е. эпохи Мэйдзи (буквально – «просвещённое правление», аналог европейских буржуазно-демократических революций, но характерный тем, что «революция» 1867–1868 гг. восстановила полновластие императоров, ранее находившихся в подчинении у крупных феодалов), некоторые из ронинов пополнили ряды «бизнесменов» и «лиц свободных профессий». Поэтому, в том числе, «японский капитализм» сильно отличался от пореформенного российского, «исходный материал», так сказать, разный.

Да и вообще… Никто до сих пор не удосужился наглядно объяснить простым американцам, что напрасно они пытаются учить другие народы демократии, ибо сами они об этом феномене не имеют никакого представления. За всю историю страны ни один американец никогда не участвовал в тех самых прямых, равных, всеобщих и тайных выборах верховной власти, что являются «священной коровой» хотя бы в России, начиная с революции 1905 года. Там «выбирают» каких-то «выборщиков», которые тоже никого не выбирают. Просто считают (тоже неизвестно кто), к какой партии эти «выборщики» принадлежат. У какой хоть на одного больше – та и победитель, та и назначает своего президента. Независимо от реального отношения граждан к этим самым кандидатам. Ничуть не демократичнее получается, чем выборы Калигулой в римский Сенат своего коня.

Но тем не менее Ойяма «победил», и в тот же миг весь «цивилизованный» (то есть тот, где принято восхищаться Штатами, даже когда они бомбят твою собственную столицу) мир охватила «Ойямомания». Вроде того что после распада СССР и мнимого окончания «холодной войны» очень короткое время происходило вокруг имени и личности Горбачёва.

Ирландо-японо-алеуту, олицетворившему торжество мультикультурализма и политкорректности (жаль, что он открыто не объявил себя ещё и пассивным педерастом – недобор получился), немедленно, буквально через месяц после избрания и единогласно (Россия, по счастью, в этом постыдном действе не участвовала), присудили Нобелевскую премию мира, впервые в истории главе государства, ведущему сразу две войны и ещё к двум открыто готовящемуся.