Великая игра

И тут он вспомнил духа в долине Нижнего Мира. Того который убил его наставника.

Спуск всегда был легок и страшен. Свора жалась к его ногам, опасаясь следовать за ним, но он был неумолим. Если он подкармливал свору своими чувствами, когда спал с женщиной, то пусть отрабатывают свою кость. Он гнал псов вперед, по темной тропе, в долину, где стоял дом обитателя древнего кургана. Тело Ульбара лежало в землянке наставника, одурманенное злой травой.

В доме горел холодный огонь мертвых. Дух сидел у очага и смотрел на пришельца. На сей раз его глаза были бледно-синими, как пламя потухающих углей. Он был прекрасен и страшен. Он улыбался.

— Ты пришел, — засмеялся дух. — Вижу, хочешь чего-то от меня? Не пытайся скрывать, твой двойник выдает твои желания, — сухо засмеялся он, словно ветка треснула.

— Ты читаешь мои мысли? — Ульбар сел напротив хозяина. Свора, скуля, жалась в углу.

— Нет. Этого я не могу. Но разве ты сам не видишь радуги вокруг двойника человека? Ну ты и глуп, если до сих пор не научился распознавать смысл ее цветов.

— Расскажи мне! — воскликнул Ульбар.

— Нет, — презрительно ответил дух. — Ищи сам.

Он снова уставился в огонь, и в глазах его плясало синее пламя.

— Отдай мне свою вечность, — наконец глухо сказал Ульбар, почти с ненавистью глядя на духа.

— Вечность? — эхом отозвался дух.

— Я хочу быть свободен, как ты! — крикнул Ульбар. — Хочу быть в Мире Духов всегда, никуда не уходить! Хочу жить вечно!

Ульбар не сразу понял, что дух смеется. В глазах его пламя плескалось уже не синим, а зеленым и красным.

— Свободен? Ты называешь это свободой? Ах-ха! — он внезапно помрачнел. — Ты и правда хочешь моей свободы? — Он как-то странно произносил это слово — «свобода», и Ульбар было засомневался. Но затем припомнил своего наставника, который подчинялся законам мира… Наставник был глуп. И этот дух тоже глуп. Духи бывают глупыми.

— Что же, — снова заговорил дух, — ты обретешь мою свободу. Забирай ее. Ты пойдешь на мой курган. Ты войдешь в него. Ты найдешь мое мертвое тело и заберешь с него Знак.

— Что за знак?

— Увидишь и поймешь, — снова расхохотался дух. — И знай — ты теперь никогда не уйдешь в мир предков, даже если твое тело умрет. Потому что на тебя переходит заклятие Знака — пока не отыщутся остальные Восемь Знаков, пока они не объединятся, ты будешь хранить его. Ты теперь будешь привязан не к телу, а к Знаку. Что скажешь? Да или нет?

— А если остальные найдутся? Я уйду, как все умершие?

— Ты будешь свободен, как и остальные люди, — засмеялся дух. — Если бы ты умел читать радугу двойников, ты бы понял, что я не лгу.

— Свободен? — всезнающе ухмыльнулся Ульбар. — От чего свободен? Человек самый жалкий раб в этом мире. Привязанный к телу, которое болеет, страдает, голодает… Будь оно вечно молодым, не ведающим страданий — вот тогда это была бы свобода. И никогда никакая сила не увела бы меня после смерти тела в какой-то край предков. Все было бы по моей воле!

— Так бери ее! — расхохотался дух. — Бери свою волю. Бери. Скажи лишь: «да». — Лицо его стало страшным. Такая была в нем жгучая настойчивость, какая бывает лишь на морде у хищника, готового к прыжку. Ульбар испугался по-настоящему. Он не понимал, почему дух так жаждет утратить свою свободу, но ведь дух был стар, он знал то, чего не знает Ульбар… А вдруг все его мысли — ошибка? И он вправду утратит нечто такое, после чего даже неволя этого проклятого Закона покажется желанной? Может, наставник был прав. И стоит прожить свою жизнь тихо и спокойно, довольствуясь тем, что имеешь, и не ища невозможного?

— Ты согласен? — угрожающе прошептал дух. — Вспомни о своем долге! Ты должен мне!

Дух тянулся к нему, превращаясь целиком в тень огромной руки с длинными пальцами, а Ульбар не мог сдвинуться с места. Нет. Нельзя никогда поддаваться страху в Мире Духов. Иначе погибнешь — так говорил наставник. Ульбар поднял взгляд.

— Я согласен, — четко проговорил он. — Я беру твою свободу в обмен на мою неволю.

Дух снова стал прежним. Лицо его то становилось прозрачным, то снова обретало черты, от него шли странные горячие волны, и Ульбар понял — дух испытывает невероятную, чудовищную радость. Это было непонятно.

— Ты пойдешь к моему кургану, — заговорил дух глухим, прерывающимся голосом. — Ты поднимешь камень вот с этим Знаком, — рука его нарисовала в воздухе фигуру. Это был раскинувший крылья сокол, а на груди его пылала странная руна.

— Ты войдешь туда и найдешь мое тело. Возьми с него Сокола и всегда носи его при себе. Ты будешь хранителем Знака. Ты обретешь силу — воспользуйся ею, как пожелаешь. Но на тебе отныне мой зарок — найти остальные Восемь Знаков. Что будет дальше — не знаю. Я передаю свой Знак тебе. Ты его принял.

— Я принял, — невольно повторил за ним Ульбар. — Я принял твою ношу.

Дух засмеялся, и вдруг Ульбар увидел, как прямо перед ним возникла медленно вращающаяся светящаяся спираль. По ней пробегали радужные волны, и дух потянулся к ней. Лицо его стало таким пронзительно счастливым, что Ульбар чуть было не бросился следом за ним — но пошевелиться не мог. А световая спираль стала объемной, превратившись в воронку, похожую на степной смерч. Она уходила куда-то к вершинам Верхнего Мира, откуда свет сбрасывал его вниз, когда он пытался подняться к ним. Здесь был такой же свет. Он становился все ярче и теплее, и дух вдруг медленно шагнул в воронку и растаял. И свет медленно угас.

А Ульбар почему-то почувствовал себя обделенным и обиженным. Он не хотел расставаться с этим чудесным сиянием, он хотел чтобы оно всегда было с ним, чтобы…

Он поднимется к вершинам. Он увидит свет. Он будет в нем жить. Так он хочет. Он найдет эти Знаки и обретет девятикратную силу. И тогда…

Он стоял в чреве кургана. Древний деревянный сруб хранил в себе останки неизвестного мертвеца. Дерево. Дорого, наверное обошлось такое погребение. Или в те незапамятные времена тут были леса, как на севере? Как в тех краях, откуда пришли к Сладкому Морю Уль-фангир?

Факел тихо потрескивал в его руке, капая смолой на древнее дерево. Умерший лежал на деревянном ложе, застеленном пышными шкурами и дорогими тканями. Тление не коснулось их, как не коснулось ни наряда, ни самого тела умершего.

Он был красив, хотя в его лице было что-то нечеловеческое. Может, скулы или уши, почти лишенные мочек и оттого казавшиеся острыми, как у зверя? Или длинные, сильно приподнятые к вискам глаза?

Воздух в подземном погребальном покое не был затхлым, тут вообще ничем не пахло — даже землей или старым деревом. Было холодно. Ульбар подошел к телу. На груди его лежал Знак. Серебряный сокол. Ульбар протянул руку — сейчас она вдруг перестала дрожать — и решительно схватил Знак. Он оказался неожиданно тяжелым и холодным, как лед, пронзая руку болью.