Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 38. Л. 145,146.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

16 октября. Ливадия — Дармштадт

Благодарю за письмо. Вполне согласен, чтобы ты был опекуном. Окончательно решил исключить из службы, воспретить приезд в Россию, удержать отпуск уделов <в> пользу детей. Мысленно с тобой. Крепко обнимаю.

Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 97. Л. 88.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

16 октября. Дармштадт. Депеша от Ники — удар ужасный! Но справедливый, увы! Со службы вон, запрет возвращаться в Россию — опеку утверждает. Все во мне надломлено: и любовь, и гордость! Не выносимо! Ничего не понимаю, одно знаю, что страдаю. Письмо от Мари — думаю к ней ехать… Господи помози нам, не остави нас до конца!

19 октября. Дармштадт. Праздновали жену — утром внизу подарки со всеми. В 10 ч. прием поздравлений — масса цветов… Вчера была Fraulein Textor [1664] — учит<ельница> бывшая Alix — ее Ernie и Виктория посылали в Лион разведать о Филиппе — ее сведения самые дурные…

1664

Fraulein Textor — фрейлина Анна Текстор. По сведениям бар. Софии Буксгевден, она состояла в родстве с Гете (Буксгевден С., баронесса. Венценосная мученица. Жизнь и трагедия Александры Феодоровны, императрицы Всероссийской. М., 2007. С. 30).

20 октября. <День рождения вел. кн. Елисаветы Феодоровны>. Дармштадт… Депеша от Павла — видимо в отчаянии, что исключен из службы. Ой, как все это больно!! Мочи нет. В 1/2 5 ч. Викт<ория>, Ernie, жена и я заседали с Freilein Textor и ее братом по делу Филиппа м. б. успех, хотя он изворотливый плут… Опять начались сердцебиения — оно и понятно — измучился вконец.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 38. Л. 147,149.)

Об этих же сердцебиениях Сергей Александрович пишет несколько раз в дневнике за 1904 г, в том числе накануне отставки — 8 ноября 1904 г.

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

20 октября. Дармштадт

Дорогой Ники,

Прочел твое решение с великим унынием в душе! Оно правильно, конечно, но, Боже мой, до чего все это ужасно. Прости меня, но неужели обоим его адъютантам пройдет это безнаказанно, ведь они ему во всем способствовали, ответственность их перед тобой велика!! Прости меня, но я их арестовал бы в крепости на месяц и вернул бы в кон<ный> полк. Ефимовича [1665] жаль, что он это заслужил, но Лихачев [1666] это такая дрянь и креатура этой мерзавки.

1665

Ефимович, адъютант вел. кн. Павла Александровича.

1666

Лихачев, адъютант вел. кн. Павла Александровича.

Из воспоминаний А. А. Волкова, также сопровождавшего в этой поездке вел. кн. Павла Александровича: «Из Берлина мы отправились в Италию и остановились во Флоренции. К этому времени госпожа Пистолькорс уже получила формальный развод, и адъютант великого князя Лихачев продолжал энергично искать православного священника, который согласился бы совершить таинство бракосочетания. В конце концов ему удалось это. Был найден священник грек, согласившийся за крупную сумму обвенчать великого князя. Тогда нам было официально объявлено о предстоящем браке, и должен сказать, что известие это сильно удивило всех нас, особенно близких к великому князю. Мне же предстояли еще большие испытания. В этот же день Лихачев передал мне, что великий князь просит меня подписать акт, удостоверяющий факты: вдовства великого князя Павла Александровича и развода госпожи Пистолькорс. Напрасно я уклонялся от исполнения этого предложения, ссылаясь на возможность недовольства со стороны императора Николая II. Лихачев был настойчив и упорен. Мне пришлось уступить. Кроме меня, Лихачева и Ефимовича, акт этот подписал один из знакомых великого князя, фамилия которого совершенно изгладилась из моей памяти» (Волков А. А. Около царской семьи: Воспоминания. М., 1993. С. 44–45).

Я очень рад, что ты согласен меня назначить опекуном, но, умоляю тебя, обставить это вполне формальным образом, ибо мне крайне это важно относительно нравственной стороны и имущественной. Боюсь, что Философов, бедный друг, сильно рамоли и советов давать не может! Моя мысль была, кроме денег удельных, чтобы в опеку входили капиталы Павла, оставшиеся и ему принадлежащие лично, и все его остальное имущество, в Петербурге находящееся. Иначе он бесконтрольно может все потребовать себе. Мне так важно знать, как ты это все оформишь! Чувствую, что пристаю к тебе, но ты поймешь, как все это серьезно. Нет минуты, где все эти вопросы не приходили мне в голову; я измучился нравственно вконец, а тут еще разные сочувствия и сожаления — со всех сторон — а мне все кажется, людское злорадство!!

Павлу я, наконец, решился написать — так было трудно! Коротко, но ясно написал. Он, бедный, в полном тумане своих увлечений, не отдает себе еще отчета, но пробуждение будет ужасное. Я бы наслаждался приятнейшим и симпатичнейшим пребыванием здесь, если б мог чем-нибудь теперь наслаждаться! Увы, это невозможно.

Вчера мы отпраздновали день рождения жены. В кругу полного семейства — вас обоих так недоставало. Погода туманная, но теплая. Во вторник собираюсь дня на два в Кобург к Мари, а через неделю думаем съездить юг Италии, хотя мне теперь все противно и скучно. Гнетет тоска. Прости за это скучное писание. Сегодня особенно переношусь в Ливадию — вспоминаю прошлое со скорбью. Храни вас Господь — обнимаю нежно.

Твой Сергей.

Прикажи мне сообщить, как ты оформишь опеку.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1.Д. 1341. Л. 108–111 об.)

Николай II — имп. Марии Феодоровне

20 октября. Ливадия

Моя милая дорогая Мама,

Прости меня, что я так долго не отвечал на твое последнее письмо. Но оно совпало с двумя событиями, как ты знаешь, которые меня нравственно расстроили. Первое конечно, — это свадьба дяди Павла. Я узнал об этом от Плеве из Петербурга, а ему сообщила мать m-me Pistolkors [1667] . Несмотря на источник такого известия, я, желая проверить его, телеграфировал шифром дяде Павлу.

1667

Мать m-me Pistolkors — Карнович Ольга Васильевна, урожд. Мессарош, супруга камергера В. Г. Карновича.

На другой день я получил от него ответ, что свадьба свершилась в начале сентября в греческой церкви Ливорно, и что он пишет мне. Через десять дней это письмо пришло. Вероятно, как в письмах к тебе, он нового ничего не сообщает, а только повторяет свои доводы. Фредериксу я сказал выписать сюда Философова, с которым долго говорил.

Он мне передал, что в день отъезда своего за границу дядя Павел приказал ему дать в вагон 3 миллиона рублей из своей конторы, что и было исполнено. Из этого вполне ясно видно, что дядя Павел заранее решил привести свое желание в исполнение и все приготовил, чтобы остаться надолго за границей. Еще весною, перед приездом Лубе [1668] , я имел с ним крупный разговор, кончившийся тем, что я его предупредил о всех последствиях, которые его ожидают, если он женится. К всеобщему огорчению, ничего не помогло.

1668

Имеется в виду состоявшийся в мае визит в Россию французского президента Э. Лубе.

Имея пред собой пример того, как незабвенный Папа поступил с Мишей [1669] , нетрудно было мне решить, что делать с дядей Павлом. Чем ближе родственник, который не хочет исполнять наши семейные законы, тем строже должно быть его наказание. Не правда ли, милая Мама?

Дядя Сергей меня очень просит назначить его опекуном над бедными детьми и их имуществом, что теперь же и будет сделано. Дела их в хорошем состоянии, как мне показал Философов. Кроме того, все, что дядя Павел получал из Уделов (300 тысяч рублей в год), будет удерживаться для детей, так что к их совершеннолетию они будут прекрасно обеспечены. Во всей этой грустной истории остается открытым вопрос о признании брака законным или нет. В Учреждении об Императорской Фамилии сказано, что морганатические браки воспрещены, и затем, что никакой брак без разрешения не считается действительным.

1669

В феврале 1891 г. вел. кн. Михаил Михайлович (второй сын вел. кн. Михаила Николаевича и вел. кн. Ольги Федоровны, внук Николая I; 1861–1929) в Сан-Ремо женился без согласия Александра III на гр. С. Н. Меренберг, за что был исключен со службы и ему был воспрещен въезд в Россию.

Насчет того я бы очень хотел знать твое мнение, милая Мама, потому что его решать сейчас не нужно, т. е. как смотреть на свадьбу дяди Павла. Дядя Владимир, говорят, совсем убит этим. Он хочет мне написать, но до сих пор я ничего не получал. Передо мною он действительно в неприятном положении. Помнишь, летом он все настаивал на необходимости дать разрешение развода, и когда этот развод был дан, он мне сказал, что дядя Павел дал слово не жениться, и что он, дядя Владимир, ручается мне своею головою за честность брата.

Дядя Павел незадолго до этого мне сам говорил, что он своего слова никогда не дает. Как это все больно и тяжело и как совестно перед всем светом за наше семейство! Какое теперь ручательство, что Кирилл не сделает того же завтра [1670] , и Борис или Сергей Михайлович не поступят так же послезавтра. И целая колония русской Императорской Фамилии будет жить в Париже со своими полузаконными и незаконными женами. Бог знает, что это такое за время, когда один только эгоизм царствует над всеми чувствами: совести, долгом и порядочности!!!

1670

Вел. кн. Кирилл Владимирович и вел. кн. Виктория Феодоровна (после ее развода с Эрнстом-Людвигом Гессенским, 21 декабря 1901 г.) поженились через три года — 8 октября 1905 г. в Тегернзее.