Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.

1894 стал годом восшествия на престол Николая II. Так же, как и Сергей Александрович с Елисаветой Феодоровной в 1891 г., молодой государь (ему тогда исполнилось всего 26 лет) не был готов к правлению, а впереди его ждали «измена, и трусость, и обман»… Враги самодержавия дадут ему прозвище «Николай Кровавый»; друзья (а их было так мало!) будут повторять и повторять: «Добрый, слишком добрый». Среди них будет звучать и голос Елисаветы Феодоровны: «Ты… переживаешь сейчас минуты отчаяния, пытаясь сделать все, что в твоих силах, а на деле видишь, что это не приносит результатов. У каждого бывают такие минуты отчаяния — что ж, надо уповать на Бога и верить в то, что Он наставит на истинный путь, особенно — тебя, Своего помазанника. Ты слишком добр, чересчур добр, чтобы нести такую тяжкую ношу на своих молодых плечах, но Он придаст тебе силы, и даже если ты делаешь ошибки, — в конце концов, ты только человек» [24] .

24

См. наст. изд. С. 460.

Начинался же 1894 год с радостного события: 8 апреля в Кобурге, на свадьбе великого герцога Эрнста-Людвига Гессенского и принцессы Саксен-Кобург-Готской Виктории-Мелиты, на которую съехались представители королевских и герцогских династий, принцесса Алиса приняла предложение наследника русского престола. Рядом с женихом и невестой в эти дни были Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна. Но на этом забота великой княгини о влюбленных не закончилась. По возвращении в Россию она стала помогать цесаревичу обставить комнаты в Зимнем дворце, а в Дармштадт к сестре отправила свою учительницу русского языка фройлен Е. Л. Шнейдер.

Громом среди ясного неба стало известие о резком ухудшении здоровья императора Александра III. Умирающий государь принял решение о срочном приезде невесты наследника в Россию, чтобы благословить ее, будущую русскую императрицу. Но так как цесаревич был обязан неотступно находиться с ним, то невесту привозит в Россию Елисавета Феодоровна.

День рождения великой княгини отныне стал днем кончины Александра III. «В 6.30 ему разрешили подняться, с большим трудом пересадили в удобное кресло и вывезли в залу, где он и оставался до последнего. <… > Вся семья вошла к нему, он всех поцеловал и даже в этот момент не забыл, что у Эллы День рождения, поздравил ее и потребовал приобщения» [25] . Теперь в этот день всегда будет служиться заупокойная литургия. «Тяжелое соединение», — запись в дневнике Сергея Александровича.

25

Письмо имп. Марии Федоровны к матери — королеве Дании Луизе. Ливадия. 18/30 октября 1894. http://www.rusarchives.ru.

Следующий день был днем восшествия на престол нового императора Николая II. В этот день принцесса Алиса перешла в православие, вместе с ней к Чаше Христовой подошли царь, вдовствующая императрица и великая княгиня Елисавета Феодоровна.

До венчания, назначенного на 14 ноября, царская невеста жила в доме своей сестры, в Сергиевском дворце. Елисавета Феодоровна помогала молодоженам и в устройстве их комнат в Зимнем дворце. А вскоре, по просьбе Александры Феодоровны, ожидавшей своего первенца, она оставила все свои московские обязанности и гостила у них два долгих осенних месяца 1895 г. Дочь Ольга родилась 3 ноября, во время схваток рядом с Александрой Феодоровной «неотступно находились» Николай II, Мария Феодоровна и Елисавета Феодоровна. Помощь великой княгини в первый месяц оказалась столь необходимой, что впоследствии императрица, каждый раз после родов, просила сестру приехать.

Близость московского генерал-губернатора и его жены к царской чете была настолько очевидна для всех, что уже в первые дни великосветские салоны зашумели «об интригах двора Сергея».

Влияние великого князя на императора несомненно было — вплоть до 1905 г. государь обсуждал с ним вопросы государственной важности. Ясна и позиция московского генерал-губернатора — безусловное исповедание монархических идеалов, без оглядки на общественное мнение. Идеалом правителя и для Сергея Александровича, и для Николая II, являлся Александр III, но следовать курсу последнего с каждым годом становилось все труднее. Либеральные веяния в русском обществе проявились уже в первый год царствования Николая II: в земствах заговорили о конституции. Государь ответил на их вызов в своей речи от 17 января 1895 г.: «… Пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный родитель» [26] . Московский генерал-губернатор приехал, чтобы морально поддержать царя, расценивая свое участие как «долг и в память Саши».

26

Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. М.,2006. С. 52–53.

1896 год стал годом коронации и ходынской трагедии. Последняя многими современниками была воспринята как предзнаменование будущей катастрофы. «Великий грех», — запись в дневнике государя от 18 мая 1896 г. Катастрофу будут раздувать «елико возможно и враги, и друзья». Первые, добиваясь смещения великого князя, заклеймили его прозвищем «Князь Ходынский». Зашумела не только левая радикальная пресса, но и младшие великие князья Михайловичи, и громче всех — Александр Михайлович (в кругу семьи — Сандро). Отвернулись даже любимейший брат Павел Александрович и друг детства вел. кн. Константин Константинович. Императрица Мария Феодоровна приняла сторону министра двора И. И. Воронцова-Дашкова. Рядом осталась только жена, которая защищала его перед обществом уже тем, что постоянно находилась рядом, разделяя с ним всю эту неприязнь и критику. Ее саму обвинили во влиянии на императрицу, общество стало злобно судачить «о двух сестрах»…

Сергею Александровичу не захотели простить его жесткой позиции: «Публичное признание ошибки, совершенной членом императорской фамилии, равносильно умалению монархического принципа» [27] . Ему поставили в вину «равнодушие» к пострадавшим, несмотря на очевидные факты — вместе с царской четой и своей женой он посещал больницы, где лежали раненые.

Через полгода, в ноябрьские дни, когда в Москве были развешены листовки о «Князе Ходынском», а на Ваганьковском кладбище студенты устроили политическую манифестацию, Сергей Александрович и Елисавета Феодоровна открыли в Москве городское убежище для ходынских сирот. Приют находился под покровительством императрицы Александры Феодоровны и под попечительством великой княгини Елисаветы Феодоровны. В 1903 г., во время пребывания на светлой седмице в Москве, его посетил сам государь: «Заехали в приют детей, родители которых пострадали на Ходынке» [28] .

27

Извольский А. П. Воспоминания. М., 2003. С. 199.

28

См. наст. изд. С. 639.

Великий князь был почти сломлен под шквалом ударов, а Елисавета Феодоровна в это время, 9 декабря 1896 г., открыла общину сестер милосердия, дав ей свое имя «Елисаветинская». На покупку дома и строительства Елисаветинской общины деньги (в размере 150 000 руб.) выделил государь.

Император должен был занять определенную позицию — либо поддержать Сергея Александровича, либо пойти на уступки общественному мнению, требующему наказания московского генерал-губернатора за Ходынскую трагедию. О необходимости сместить с должности великого князя настаивает и императрица Мария Феодоровна. Государь колеблется, и как, следствие, колеблются устои самодержавия. Сергей Александрович пишет о бесспорном влиянии вдовствующей императрицы на сына: «Видя все, что происходит за последнее время, невольно спрашиваешь себя: да кто же царствует: он или она!?» [29] . Точку в «ходынском расследовании» государь поставил лишь через год — в мае 1897 г., он «дал отставку Воронцову и потом сказал матери!!» Первой его благодарит Елисавета Феодоровна: «Я чуть не плакала от чувств — не радости или веселия, но оттого, что огромная тяжесть, казалось, спала — та тень, которая падала на тебя» [30] . Обратим внимание на созвучие ее слов с дневниковой записью Сергея Александровича год назад, от 19 мая 1896 г.: «Больно и обидно, что все это бросает тень на это хорошее время!!» В первую годовщину ходынского несчастья московский генерал-губернатор с супругой будут вместе с народом молиться на Ваганьковском кладбище на панихиде по жертвам трагедии.

29

См. наст. изд. С. 339.

30

См. наст. изд. С. 386.

1897–1898 годы были «тихими»: парады, балы, приемы, акты. В Петербурге открылся Русский музей имени императора Александра III, в Москве — памятник Александру II и произошла закладка музея изящных искусств имени Александра III. Елисавета Феодоровна устроила свой первый любительский спектакль в Москве, пригласив в качестве режиссеров К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко — так родился Московский Художественный театр (МХТ). Государь празднует победу: «Совершилось давно желательное событие: Россия приобрела незамерзаемый порт на Тихом Океане — Порт-Артур и вместе естественный выход Сибирской железной дороги» [31] . Из письма Сергея Александровича к Николаю II от 20 марта 1898 г.: «Повеяло чем-то прежним, таким хорошим! Одним словом, мне напомнило время твоего Отца». В эти годы Россию посетили Австрийский император Франц-Иосиф, Германский император Вильгельм II, французский президент Феликс Фор, Сиамский король Рама V Чуланонгкорн, Английский архиепископ Вильям Дальримпль Маклаган, Болгарский князь Фердинанд I и Румынский король КарлГ Правителей Сиама [32] , Болгарии и Румынии, а также Английского архиепископа Маклагана встречали не только в Петербурге, но и в Москве.

31

См. наст. изд. С. 426.

32

Современное название Таиланда.

Для встречи Австрийского императора Франца-Иосифа императрица Александра Феодоровна настоятельно попросила Елисавету Феодоровну приехать в Петербург. И хотя великая княгиня была «убеждена, что будут говорить, особенно это касается членов семьи, что она вмешивается», но все-таки выполнила волю Александры Феодоровны, «поскольку она — моя младшая сестра, я хочу сделать так, как она желает, чтобы она понимала, что я считаю ее вправе мне приказывать» (7 апреля 1897 г.). Так, несмотря на близость отношений между царской четой и Сергеем Александровичем с Елисаветой Феодоровной, последние всегда помнили и подчеркивали ту дистанцию, которая должна быть между императором российским и всеми прочими подданными, включая близких родственников.

1899 год принес широкомасштабные студенческие волнения, ими были охвачены Петербург, Москва, Киев, Харьков, Одесса, Варшава, Рига. Поводом для забастовок стал разгон полицией толпы студентов Петербургского университета, возвращавшихся после сорванного ими годичного университетского акта 8 февраля. Либеральное общество встало на сторону студентов. Началась и «революция сверху» (фраза из писем Сергея Александровичу к Павлу Александровичу и Елисаветы Феодровны к Николаю II). В правительстве произошел раскол: министр финансов С. Ю. Витте, министр юстиции Н. В. Муравьев, министр земледелия А. С. Ермолов, министр путей сообщения М. И. Хилков были за назначение комиссии по расследованию действий полиции; министр народного просвещения Н. П. Боголепов, министр внутренних дел И. Л. Горемыкин, военный министр А. Н. Куропаткин, обер-прокурор К. П. Победоносцев — против создания комиссии. Государь поддержал либералов и назначил комиссию во главе с П. С. Ванновским, которому молва приписывала весьма резкие отзывы о действиях полиции в деле 8 февраля.