Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

Доклады 2-й танковой дивизии показывают, по мнению автора статьи, что она не столкнулась с какими-то серьезными проблемами в течение этого дня. В итоговом донесении, которое поступило вечером 16 ноября, говорилось, что враг был удивлен наступлением и показал недостаток силы духа [485] .

Но позднее впечатление немцев о своем противнике менялось коренным образом на протяжении последующих дней.

Остатки 75-го полка отступили к Шишкино и получили дополнительную помощь из шести танков. На следующее утро 1-я боевая группа атаковала их позиции 17 танками, но не смогла взять их позиции до вечера, потому что сопротивление там возросло во много раз, по сравнению с 16 ноября. Часть 1-й и 3-й боевых групп, усиленных всеми танками 2-й боевой группы, атаковали позиции 73-го полка в Ченцах и Голубцово. Они планировали взять эти деревни ранним утром, но взяли их только поздним вечером после жестоких атак и не смогли продвинуться дальше за них [486] .

485

Ibid. P. 777.

486

Ibid.

В день X, 18 ноября, 5-й армейский корпус смог немного продвинуться, преодолевая невероятное сопротивление, оказанное 73-м и 75-м стрелковыми полками. А 1077-й и 690-й стрелковые полки удерживали свои позиции 16–17 ноября, они были полностью или частично окружены, но разбиты только 18 ноября [487] . Вечером 18 ноября 316-я СД отступила на 4 км восточнее на новые позиции, которые она удерживала 19–20 ноября против всех атак подразделений 5-го армейского корпуса и 46-го танкового корпуса. Только поздним вечером 20 ноября дивизия отступила еще на 18 км восточнее, но затем она удерживала эти позиции еще три дня, но опять же с жесточайшим сопротивлением [488] .

487

Вернее будет сказать, что эти полки понесли значительные потери, но разбиты они не были. В последующие дни они продолжали оказывать наступающему противнику ожесточенное сопротивление, занимая новые рубежи.

488

Ibid. P. 777–778.

По мнению А. Статиева, между 16 и 19 ноября два из трех полков 316-й СД были полностью разбиты: к 20 ноября 1077-й полк сократился до 700 человек, 1073-й имел 200 человек, а 1075-й – 120 человек. (В приданном дивизии 690-м СП осталось 180 человек.) Как утверждало в своем боевом донесении командование дивизии, в период между 16 и 18 ноября силами 1077-го полка было уничтожено девять немецких танков, силами 1073-го полка – пять танков, а 1075-й полк уничтожил четыре танка за эти же дни [489] .

489

Здесь А. Статиев ссылается на боевое донесение № 25 начальника штаба 316-й СД Серебрякова. При этом, по мнению А. Статиева, неизвестно, сколько танков было уничтожено артиллерией 316-й СД, а также, кто конкретно уничтожил эти танки: пехота, артиллерия или приданные им танки. Таким образом, получается, что 18 немецких танков было уничтожено всеми тремя полками дивизии за 16–18 ноября, а не 28 панфиловцами в бою у разъезда Дубосеково, как об этом потом написали военные журналисты «Красной Звезды».

Несмотря на то, что 316-я стрелковая дивизия отступила 16 ноября, она избежала разгрома в последующие дни. Она уступила землю в тяжелых боях. В связи с ее ожесточенным сопротивлением 2-я танковая дивизия не дошла 25 км до той цели, которая была поставлена 18 ноября [490] , к такому выводу приходит в своей статье Статиев. Красная Армия сконцентрировала свои силы против немецкого наступления. По мнению канадского историка, немцы были гораздо более впечатлены действиями 316 (8-й) СД между 17 и 23 ноября, чем 16 ноября. Это был единственный день, когда немецкое наступление развивалось в соответствии с планом [491] .

490

Имеется в виду взятие Москвы.

491

Ibid. P. 779.

Сопоставляя сведения немецких источников с документами Красной Армии и стенограммами бесед с панфиловцами, можно получить более объективную картину боя 16 ноября на левом фланге дивизии, в полосе обороны 1075-го полка. Как видно из немецких документов, 2-я немецкая танковая дивизия, насчитывавшая в своем составе около сотни боевых машин, наступала в этот день двумя боевыми группами. 2-я боевая группа, в составе которой была только рота немецких танков, нанесла удар в центр обороны полка, прорвав его оборону в районе Петелино. По всей видимости, именно здесь держала оборону 6-я рота, где политруком был П. Вихрев. На этом участке немцам удалось довольно быстро сломить нашу оборону и прорваться в тыл полка.

Более сильная 1-я боевая группа, насчитывавшая в своем составе около 40 боевых машин – танковый батальон, наносила удар в сторону д. Ширяево, где оборонялась наша 5-я рота, а затем должна была повернуть в сторону железнодорожной насыпи и продвигаться на север – на наши позиции в районе железнодорожного разъезда Дубосеково, где оборону держала 4-я рота. Если мы сопоставим эти сведения с рассказами М. Габдуллина и Б. Джетпысбаева, то увидим, что события развивались здесь именно так: часть немецких танков (по словам Габдуллина и Джетпысбаева, их было четыре или пять) вышли из д. Морозово и направились в сторону Ширяева. Получив отпор, они вынуждены были повернуть налево (от себя) и двинулись в сторону Дубосеково, на позиции, защищаемые 4-й ротой. Именно в этом районе Ширяево – Дубосеково атакующие немецкие танки 2-й танковой дивизии встретили ожесточенное сопротивление со стороны 4-й и 5-й рот 1075-го полка – «свирепое сопротивление врага», как отмечают немецкие источники. В итоге 1-й боевой группе потребовалось несколько часов, чтобы сломить ожесточенное сопротивление наших рот. Тем не менее, и здесь оборона 1075-го полка была прорвана, и обе боевые группы 2-й немецкой танковой дивизии начали стремительно продвигаться на север вдоль ж. д. линии и во второй половине дня вышли в тыл соседнего 1073-го полка, который держал оборону в районе Ядрово – ст. Матренино – Мыканино. Как мы знаем из политдонесения и рассказов панфиловцев, полк оказался разрезанным на две части: д. Ядрово была занята немцами, 2-й батальон во главе с комиссаром полка П. Логвиненко стал отступать в сторону 690-го полка, а 1-й батальон под командованием Баурджана Момыш-Улы находился в резерве в районе Горюнов. На какое-то время управление полками было нарушено: Капров и Елин [492] только на следующий день вышли к штабу 1-го батальона Момыш-Улы, а 2-й батальон 1073-го полка во главе с Логвиненко смог оторваться от противника благодаря заслону из «17-ти бесстрашных» во главе с лейтенантом Угрюмовым и политруком Георгиевым, которые остановили продвижение немецких танков ценой собственной жизни в районе д. Мыканино [493] .

492

Командиры 1075-го и 1073-го стрелковых полков.

493

Интересно отметить, что подвиг «17-ти бесстрашных» нашел свое отражение и в книге А. А. Бека «Волоколамское шоссе». В четвертой повести в главе «Секрет чистого бритья» лейтенант Угрюмов, командир отряда истребителей танков, по распоряжению генерала Панфилова направлен в Ядрово к майору Юрасову. Вечером 17 ноября, находясь в штабе у Панфилова в д. Шишкино, Момыш-Улы узнает о гибели Угрюмова и его отряда.

Чтобы быть объективным, надо признать, что 16 ноября, несмотря на героическое сопротивление панфиловцев, немецкое наступление успешно развивалось, и противник к концу дня достиг намеченных рубежей. Но, как об этом свидетельствуют даже немецкие документы, это был единственный день. В последующие дни сопротивление 316-й дивизии не ослабевало, а все нарастало и нарастало, несмотря на то, что она была вынуждена отступать все дальше на восток, на новые рубежи.

Немцы были вынуждены признать, что сопротивление дивизий Красной Армии на подступах к Москве с каждым днем становится все ожесточеннее, а продвижение вермахта – минимальным, при этом немецкие войска несут огромные потери в живой силе и технике.

Героизм, который проявили 16–17 ноября и последующие дни все полки 316-й (затем 8-й гвардейской) стрелковой дивизии, подтверждают почти все опрошенные сотрудниками Комиссии командиры, политработники и рядовые бойцы. Так, наряду с подвигом 28-ми панфиловцев у разъезда Дубосеково, они рассказывают о подвиге 17-ти бойцов из 1073-го полка в районе с. Мыканино и подвиге 11-ти саперов из 1077-го полка в районе с. Строково [494] .

Однако многие факты, которые были установлены в ходе расследования военной прокуратурой в 1948 г., на наш взгляд, соответствовали действительности. И прежде всего, это касается расследования того факта, как и когда впервые появилось число 28 в истории боя у разъезда Дубосеково. Есть все основания полагать, что оно было придумано военным корреспондентом В. Коротеевым и главным редактором газеты «Красная Звезда» Д. Ортенбергом. Был ли здесь какой-то злой умысел? Думается, что нет. Просто журналисты хотели, чтобы обезличенный подвиг целой роты (5-й или 4-й, не важно) выглядел более человечно (и оттого более драматично). Но они не смогли предвидеть последствий такого своего вымысла. Что же произошло вскоре? Передовая статья в газете вызвала многочисленные отзывы, причем в первую очередь со стороны высшего партийного руководства страны. Предоставим слово Ортенбергу:

494

Подробнее см.: Дроздов К. С. Героев было не только двадцать восемь // Родина. 2012. № 5. С. 6–11; № 7. С. 8–16.

«Одним из первых позвонил мне Михаил Иванович Калинин и сказал:

Читал вашу передовую. Жаль людей – сердце болит. Правда войны тяжела, но без правды еще тяжелее. Хорошо написали о героях. Надо бы разузнать их имена. Постарайтесь. Нельзя, чтобы герои остались безымянными.

Затем мне сообщили, что передовую читал Сталин и тоже одобрительно отозвался о ней» [495] .

495

Ортенберг Д. И. Июнь – декабрь сорок первого: рассказ-хроника. М.: Сов. писатель, 1984. С. 283–284.

Понятно, что в такой ситуации что-то менять было поздно. Единожды солгав, нужно было продолжать идти по этому пути, создавая, тем самым, легенду о 28-ми панфиловцах. Что можно сказать в оправдание Ортенберга, Коротеева и Кривицкого? На наш взгляд, самое главное это то, что в основе всех публикаций военных журналистов «Красной Звезды» лежат реальные события, происходившие 16 ноября 1941 г. в районе Ширяево – Дубосеко, где ожесточенное сопротивление наступавшим частям 2-й немецкой танковой дивизии оказали командиры, бойцы и политработники 4-й и 5-й рот 1075-го полка. К сожалению, литературный вымысел журналистов оказался сильнее правды, в какой-то момент он оттеснил на второй план историческую достоверность. Но в тех условиях, когда немцы рвались к Москве, когда народу нужно было показать подвиг и самопожертвование, вселить в него уверенность в то, что Красная Армия отстоит нашу столицу, такой подвиг оказался чрезвычайно востребованным и нужным.

В жестоких оборонительных боях на подступах к Москве 8-я гвардейская стрелковая дивизия имени генерала И. В. Панфилова нанесла противнику большой урон в живой силе и технике. Находясь на направлении главного удара на волоколамском направлении, она не пропустила немцев к Москве. Панфиловцы отдали свои жизни, но отстояли Москву! [496]

Подвиг был, и был он не только 16 ноября 1941 г. у разъезда Дубосеково, и героев было не только двадцать восемь! В течение 60 дней 316-я (затем 8-я гвардейская) стрелковая дивизия самоотверженно оборонялась на всем протяжении от Волоколамска до станции Крюково. 316 СД не была разбита немецкими танковыми дивизиями, под их натиском не бежала, а медленно отступала на новые рубежи. И это заслуга всего боевого коллектива. Командование дивизии во главе с генералом И. В. Панфиловым всего за три месяца смогло превратить вчерашних ополченцев в настоящих солдат-гвардейцев, обучить их навыкам современного оборонительного боя, позволявшего наносить гитлеровским захватчикам непоправимый урон. Политработники своим примером на поле боя воодушевляли и поддерживали рядовых бойцов, вселяли в них уверенность в то, что немцев тоже можно бить [497] . А рядовые панфиловцы честно и до конца исполнили свой солдатский долг: большинство из них погибло, но врага они не пропустили.

496

Панфиловская дивизия потеряла в боях под Москвой 9920 человек (3620 убитыми и 6300 ранеными) из 11 700 числившихся к началу сражения. См. интервью маршала Д. Язова, опубликованное в газете «Комсомольская правда» от 15 сентября 2011 г.

497

Не случайно, что три политрука из панфиловской дивизии – В. Клочков, П. Вихрев и М. Габдуллин – за бои под Москвой были удостоены звания Героя Советского Союза, причем В. Клочков и П. Вихрев – посмертно.