"Великая река". Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Она вернулась после полудня, уставшая от городского шума и беготни по бесконечным улицам, со звоном в голове и гулом в ногах. На углу она остановилась и долго смотрела, как шипят, поджариваясь на решётке, расплющенные куски мяса и разрезанные пополам рыбины. В её фляжке больше не было воды – только нежно-алый зихейн, сладкий и пахучий, как цветы Кенрилла.
– Эрррх! – окликнули её из толпы, и к стене, покинув толчею, пробрался Делгин. Двое Оборотней, с которыми он шёл, ухмыльнулись и с коротким прощальным воем нырнули за угол.
– Хаэй! – ответила Кесса, протискиваясь к воротам мимо чьей-то
– Вайнег знает, где этот Хейлог, - поморщился Оборотень. – Если не сидит наверху, то его никто не отыщет. Куда ты ходила?
От Оборотня пахло местной кислухой, но на ногах он держался крепко и о работе помнил. Миновав главную лестницу, он открыл загон для ихуланов и юркнул внутрь, в тишину и прохладу. Кесса пошла за ним и накрепко закрыла ворота. Она не пила местной кислухи, но в голове гудело – не иначе как от шума, толкотни и незримого облака заклятий, висящего над Роохом. Кесса видела, как над крышами роились длиннохвостые Клоа, - откуда-то пахло чародейством…
– А! Это одежда Йю, только без их косичек, - заметил Оборотень, осмотрев обновку Кессы. – Хорошо, когда есть деньги! Я вот жду расчёта с Хейлогом. Может, завтра от него отделаюсь. Тут есть хорошее место в большом караване, как бы его не заняли вперёд меня…
– Так ты в Роохе не останешься? – спросила Кесса. – Я думала, ты живёшь тут…
– Да ну, тут мой промысел, - поморщился Делгин. – А с ним не засидишься в Роохе. Уже середина Иттау, а ни одного хорошего найма, всё мелочь попадается. Так весь свиток переведу на двухдневных нанимателей…
Он достал из-за пазухи лист велата, свёрнутый в тугую трубку, развернул до половины, потыкал в него пальцем.
– Ну вот, с того лета я не переходил горы и не бывал в Ойтиссе. А про Гванахэти и говорить нечего…
Оборотень прошёл вдоль запечатанных дверей, равнодушно посмотрел на них и повернулся к стойлам. Всё было спокойно и там – одни ихуланы неторопливо жевали ветки, другие дремали, улёгшись на солому. Делгин одобрительно кивнул и прошёл мимо, не останавливаясь.
– Мирные звери, - сказал он. – Повезло, что мы тут одни. Как поставят в один загон с горными ихуланами, так жди беды! А лесные – тихие…
Из стойла Беглеца доносился тихий треск. Поставив передние лапы на груду веток в кормушке, анкехьо сосредоточенно обнюхивал дощатую стену. В ней были щели, и сквозь них ящер что-то разглядел или почуял, - приподняв хвост, он задрожал всем телом и издал раскатистый рык.
– Чего это он? – встревожилась Кесса. – Тут есть его родня?
– Видно, есть, - пожал плечами Делгин.
За стеной послышался хруст, а потом кто-то зарычал в ответ, и анкехьо опустил голову, прислушиваясь.
– Точно, есть, - ухмыльнулся Оборотень. – Самка!
Вслед за рыком донеслось тихое фырканье, и снова кто-то раскатисто зарычал. Беглец ткнулся в стену носом, будто пытаясь протиснуться в щель.
– Две самки и самец на той стороне, - хмыкнул Делгин. – Много родни!
Отойдя в сторонку, он сел на перевёрнутую кормушку и вынул из-за пазухи промасленный свёрток.
– Мясо! – Оборотень откусил половину свёртка вместе с листьями и проглотил, не жуя. – А ты отчего не ешь?
– Я ела, - Кесса покосилась на панцирного ящера – тот всё рычал
и напирал на стену то носом, то лбом, то щекой. – Что-то Беглец неспокоен. Может, у него начался гон?– Эррх! – Оборотень едва не поперхнулся. – Какой гон в середине лета?! Чешется он.
Беглец тяжело развернулся и вылез из кормушки, прихватив по дороге пучок зелёных веток. Положив морду на перекладину, закрывающую ему выход, он принялся жевать, не отвечая на фырканье и взрыкивание из-за стены.
– У тебя осталось что-нибудь во фляжке? – спросил Оборотень, понюхав горлышко пустого бутылька. – У меня даже воды нет.
– Ага, зихейн ещё есть, - Кесса отошла от стойла и села рядом с Делгином, отдав ему флягу. Она смотрела на ворота, разыскивая над ними зубастый череп. Но над аркой только тускло светился маленький церит.
– А если звери побегут, что удержит их? – спросила она. – Тут им нечего пугаться.
– Это ж Дом Сосновой Ветки! – ухмыльнулся Оборотень. – Тут нет печатей на загонах. У нас спокойные ихуланы, так зачем платить за череп над воротами?! Хейлог на такое никогда не пойдёт, не-а.
За спиной Кессы раздался оглушительный треск. Развернувшись, она успела увидеть, как из стойла анкехьо вылетают обломки досок, и как его хвост переваливается через кормушку и исчезает за развороченной стеной.
– Сто-ой! – взвыл Делгин, перемахивая через воротца. Из дыры, пробитой в дощатой стене, ему ответили разноголосым рёвом. Там с треском сталкивались панцири и хвосты, топали тяжёлые лапы, и трещали под ними разбросанные ветки и сломанные перекладины.
Оборотень, пригнувшись, пролез в дыру, и Кесса бросилась за ним. Он взвыл, в досаде хлопая себя по бокам. По просторному чужому загону топтались, мотая головами и хвостами и время от времени толкая друг друга, четыре огромных ящера. Гулкий рык перекатывался от стены к стене.
– Вот же ж, Войкс меня заешь! – снова всплеснул руками Делгин. – Ты посмотри! Играют они!
Два существа, встав друг напротив друга, переминались с лапы на лапу. Одно делало шаг вперёд – и другое быстро разворачивалось к нему боком, первое отступало, пригибаясь к земле и высоко поднимая хвост, - второе поворачивалось мордой, распластываясь по полу и вскидывая хвост ещё выше.
– У-у-уо-оу-у!
Ворота распахнулись, и в загон ворвались двое – Хонтагн и чёрнобородый Оборотень. Замерев на пороге, они шарахнулись в стороны, прочь от раскачивающегося хвоста анкехьо. Оборотень с воем бросился на загривок ящера и пятернёй закрыл ему нос. Анкехьо гневно взревел. Хонтагн, схватив стоящий у стены шест, острым концом кольнул ближайшего зверя под панцирь.
– Хшшш! Хэшшшш! – громко шипел, махая руками, Делгин. Он успел набросить промасленный лист на нос Беглеца и теперь пытался взобраться ему на спину, но анкехьо переступал с лапы на лапу, норовя поддеть Оборотня острыми шипами на боках.
Лязгнули засовы на запечатанной двери – Хонтагн воем и рычанием выгонял со склада мертвяков, и они неспешно выходили, протягивая холодные руки к ящерам. Анкехьо попятились к загону, один попытался развернуться хвостом, но Хонтагн уколол его в лапу, и существо забилось в стойло. Только Беглец, широко расставив лапы, стоял у дыры в стене, хвостом к ней, и слегка покачивался.