"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

– Нэйи Хелек первыми нарушили запреты, - буркнул рыжий авларин. – Напрасно они напали на зурханов.

Кесса мигнула. «Зурханы? Вроде они были в перечне зверей, оживлённых Омнексой! Но кто ходит в бой из-за диких зверей в лесу?!»

– А кто такие зурханы? Они… это такие звери, правда? Это ваше стадо? – осторожно спросила она.

Эльф едва не поперхнулся. Отодвинув блюдо, он рассмеялся в голос и долго не мог уняться.

– И ничего смешного нет, - сердито сказал его сосед, ткнув развеселившегося авларина пальцем под рёбра. – Ты слышала о пернатых холмах? Здесь их называют зурханами. Помню, ты рассказывала историю о них – и я тогда удивился, что ты называешь их таким длинным именем…

…Деревянное лезвие с глухим стуком чиркнуло по пальцам, прикрытым перчаткой – и удар был неслабым, иначе юнец-авларин не разжал бы кулак. Охнув, он выронил нож. Кесса шагнула назад, выбрасывая вперёд щит, и он затрещал – эльф успел подставить свой и с силой толкнуть «Речницу» к стене.

– Стой! – посох Иллингаэна пролетел между щитами, лишь легонько задев их, но у Кессы тут же заныл локоть, и край деревяшки едва не ударил её в плечо. Молодой эльф отступил с лёгким поклоном и закинул щит за спину. Кесса последовала его примеру и вернула деревянный кинжал в ножны.

– Третий раз? – хмуро спросил старший авларин. Юнец кивнул.

– И ещё один, когда я замешкался с ножнами…

– О ножнах я с тобой поговорю без посторонних, - сдвинул брови Иллингаэн. – Сейчас речь о другом. Кесса… Удар по пальцам – хорошо. Почему не ткнула в шею? Вейниен нерасторопен, он не успевал уклониться. А ты куда смотрела?

– Вейниен был безоружен, - нахмурилась Кесса. – А деревяшкой в шею – это очень больно.

– И что ты собиралась делать? – Иллингаэн покосился на левое бедро и выпирающую из-под одежды повязку, и едва заметно поморщился. Ледяной клинок впился глубоко – проморозил ногу до кости, и всем повезло, что более опасных ран не получил никто в отряде…

– Эм-м… Прижать его к стене и взять в плен, - ответила Кесса.

– Ясно, - кивнул Иллингаэн. – И ледяного демона, ежели он тебе встретится, ты тоже будешь брать в плен?

– Я – Чёрная Речница, а не куванец-убийца, - поморщилась странница. – Кто, кроме них, убивает безоружных?!

– И это понятно, - снова кивнул Иллингаэн. – Непонятно лишь одно. Кто надоумил тебя идти в воины?!

…Чешуйчатая кора папоротника, растянутая на жердях, захрустела от удара. Лезвие проткнуло её насквозь – самый кончик ножа вышел с другой стороны. Кесса огорчённо покачала головой, достала второе лезвие и чуть подняла руку, целясь немного выше первой пробоины.

– Лучше бы спать пошла, клянусь Намрой! – раздалось за спиной. Там стоял, снимая с запястий обмотки, Вейниен.

– А тебе и в стену не попасть, не то что в мишень! – фыркнула Кесса.

– Мало толку от твоей меткости, - вздохнул Вейниен. – Зря ты не слушаешь почтенного Иллингаэна.

– Я его слушаю, - нахмурилась «Речница». – Пусть он не наговаривает на Речницу Ойгу! Она не была подлой, и её оружие не было подлым! И я беззащитных убивать не буду!

– Так ты одну себя и погубишь, - покачал головой авларин. – Тебе духу не хватит ударить, а враги ждать не станут. Говорят, ты пришла сюда из зноркских земель – пешком и в одиночестве? Мы уже второй месяц спорим, кто из богов так тебя выручил…

…Кесса приоткрыла тяжёлую дверь, перекинула через порог наполненный грибами короб и шарахнулась назад – горячий ветер, ударивший ей в лицо, живо напомнил о раскалённом небе над огненным провалом Джасси. За дверью хихикнули.

– Ну и печи у вас! – Кесса вытерла со лба испарину и, набравшись духу, снова заглянула в кухню. – Тут впору железо плавить, а не лапшу варить!

– Будет тебе, знорка! Это ты по холоду бегаешь, поэтому тебя и валит с ног, - ухмыльнулся авларин, взвешивая на руке короб и заглядывая под крышку. – Что ж, благодарю, можешь спать дальше. Небо сегодня низкое, пробежаться по бережку не манит.

– Ага, - кивнула Кесса, принимая из рук авларина опустевший короб. – Пойду я.

Она побрела к двери. Выходить на улицу и впрямь не тянуло. После недавнего Семпаля даже Древо Миннэна как будто загрустило, и его ветви поникли – а на Кессу один вид серой хмари в небесах навевал смертельную тоску.

– Хаэй! – окликнула её эльфийка, выглянувшая из кухни. – Куда ты? На стену пойдёшь?

– Зачем? В Залу Сна, - удивлённо мигнула Кесса.

– Почему ты через Башню Когтей не ходишь? Тут теплее, - авларинка махнула рукой вдоль по коридору. – Видишь дверь у поворота?

Кесса уже видела много дверей Меланната, но каждая из них была украшена иначе – и никак нельзя было пройти мимо, не полюбовавшись. Тут на тёмно-красных створках раскинул крылья серебряный шонхор с янтарными глазами. Маленькие зубы в разинутой пасти очень похожи были на настоящие. Кесса осторожно потрогала их пальцем и отдёрнула руку – ящеричий зуб проколол кожу.

«Тут должна быть лестница… Ну да, вот и она,» - Кесса поднялась на несколько ступенек и огляделась по сторонам. Винтовая лестница поднималась вдоль стены, огороженной тонкими перилами. «А на что они? Тут и захочешь упасть – так некуда!» - хмыкнула Кесса, разглядывая штукатурку. Стена была выбелена неспроста – чуть поодаль, там, где свет фонаря-церита на перилах был особенно ярок, поверх побелки развернулась фреска, и Кесса остановилась и удивлённо мигнула. «Ох ты, Река моя Праматерь! Это же тзульг! Вот же пасть у него – такой и дракон позавидует!»

Тот, кто нарисовал ящера, определённо видел его живым – и не раз, и Кессе даже смотреть на картинку было жутко. Тзульг, наступив лапой на окровавленное тело алайги, зубами вцепился в её шею. Поодаль, у хвоста мёртвого ящера, пристроилась харайга – вспоров шкуру, она вгрызалась в мясо, и сородич, опасливо опустив хвост и прижав к голове хохолок, подкрадывался к её добыче. «И перья, и когти!» - восхищённо хмыкнула Кесса, погладив рисунок пальцем. «Я таких видела. А кто-то видел тзульга… Э-э! Выходит, он ростом с дом?!»

Чуть поодаль у стены горел ещё один церит, и странница поспешила туда – вдруг и там есть фреска? И предчувствие не обмануло её – рисунок был там, и был ещё ярче первого. Тзульг опять стоял над поверженной жертвой – большое пернатое существо свернулось клубком в крови, и на его шее виднелась страшная рана. Вот только хищнику было не до еды. Двое сородичей загрызенного подступили к тзульгу – один со спины, другой сбоку. «Вот это когтищи! Они его, наверное, насквозь продырявили! Вон, один шею распорол, а у другого лапа по локоть в тзульговом брюхе! То-то он пасть разинул – сейчас свалится!» - Кесса, дрожа от волнения, водила пальцем по стене. «Ой! А там, на дереве, авларский лучник! Сейчас всадит стрелу прямо тзульгу в глаз!»

Кесса тронула страшные когти – и вздрогнула, впившись взглядом в рисунок. «Я же знаю это существо! Это… это и есть зурхан – пернатый холм!»

Два зурхана, разодравшие тзульга в клочья, поглядывали на пришелицу вполглаза, длинные перья окаймляли их хвосты, торчали из передних лап – будто зачатки крыльев, светло-серый пух покрывал широкую грудь и брюхо. Когти на задних лапах были велики – на взгляд Кессы – но ни один не выгибался вверх, как цепкие «крючья» на ногах харайги. Но вот передние лапы – каждая из них – оснащены были аж тремя мечами, и, судя по всему, эти мечи были неплохо заточены.