"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

– Акаи, - прошептал Нингорс, кивнув на золотистых хесков. – Где-то должен быть их корабль. Большая яркая штука, вся в резьбе от носа до кормы. В небе Рата они летают стаями.

– Ты был в Рате? И у Чёрного Озера? – Кесса украдкой ущипнула себя – легенды снова оживали вокруг, а она уже привыкла считать их выдумкой…

– Чёрное Озеро совсем рядом, - Нингорс покосился на белое небо. – К ночи оттуда придёт гроза. Я был в Рате. От городов держался подальше. Но там это трудно. Слишком много любопытных.

Кесса оглянулась на гостей из Рата и встретилась взглядом с одним из них. Рыжий «кот», увешанный бусами, смотрел не на неё – на Нингорса, и настороженно шевелил ушами.

– Хаэй! – Речница помахала ему рукой. – Что нового в Рате?

Все Акаи в коротких накидках разом повернулись к ней, и один из ярко одетых вздрогнул, закрыл книгу и привстал со скамьи.

– Ты! Из чьего ты дома? Почему под покровом, и почему говоришь по-чужому? – быстро и сердито спросил он. Кесса оторопела и не сразу нашлась с ответом.

– Я не твой сородич, о Акаи, - покачала она головой. – Я – знорка из дома Скенесов. Что такое «покров»?

Акаи недоверчиво фыркнул, зашевелил усами. Его соплеменники зашептались. Нингорс, оскалившись, громко рявкнул на них и положил руку Кессе на плечо.

– Покров – это чужая личина. Акаи превращаются, - тихо прорычал он. – Никогда не слышала?

– А… Ох ты! Я знаю, вы умеете менять обличие! И ни на глаз, ни на слух, ни на нюх вас нельзя отличить! – выпалила Кесса, зачарованно глядя на Акаи. – Превращаетесь во всех и во всё, хоть в солнце на небе! Во дела… Как бы мне хотелось на это взглянуть!

Теперь растерялся Акаи – а другой нахмурил редкие, но длинные брови и сердито зашипел, помахивая хвостом, едва заметным из-под накидки. Венгэт, поедающий рыбу на крыльце, насторожился и, отложив кулёк, заглянул в дом и пронзительно крикнул. Кесса оглянулась на него, не понимая, из-за чего случился переполох. И когда тяжёлая столешница с треском врезалась в стену, она едва успела пригнуться.

Не всем так повезло, и двор огласился криками боли и страха и яростным рёвом. Хеск, швырнувший стол в стену, с воем бросился на первого, кто ему подвернулся, и всадил в него клыки и когти. Его товарищ, подхватив скамью, закружился на месте, сбивая с ног тех, кто увернулся от стола, - но спустя пару мгновений оторвался от земли и был крепко приложен о стену. За свободный конец скамьи держался Нингорс. Стряхнув пришибленного хеска, он бросил неудобное «оружие» и прыгнул к упавшему. Тот уже поднялся, хрипло завыл и кинулся в толпу. Схватив кого-то из жителей за плечо, он сомкнул зубы на его загривке.

Речница, опрокинутая перепуганной толпой, едва успела приподняться и выхватить нож, - кидать его было уже не в кого. Один хеск с заломленными за спину руками слабо дёргался на мостовой – Нингорс придавил его к земле. Второй выл и вертелся на месте – ему в лицо всеми четырьмя лапами вцепился серый шонхор. Осмелевшие жители, подобрав обломки стола, двинулись к нему, но тут с крыши, растопырив оперённые лапы, спрыгнула харайга в стальной броне. Шонхор, будто её и дожидался, шмыгнул под навес, а она бросилась на хеска. Второй ящер выскочил из-под арки, третий скатился по навесу. Булькающий вопль взвился над двором, и Кесса, побледнев, отвернулась.

– Всем стоять! – крикнул Венгэт-стражник, и жители вновь шарахнулись к стенам. За белым ящером в кольчуге шли ещё четверо. Нингорс поднялся с неподвижного хеска, негромко рявкнул, чтобы тот не вздумал бежать, и стражники скрутили его и поставили на ноги. Он уже не сопротивлялся, только хватал пастью воздух и с ужасом смотрел по сторонам. Харайги, оторвавшись от истёрзанного трупа, взглянули на стражников и развернули перья на лапах, будто приветствуя воинов. Один из патрульных издал негромкий скрип, и боевые звери вернулись к еде. Кесса, осторожно перешагнув лужицу крови, подошла к Нингорсу.

– Волна? – шёпотом спросила она. Алгана повернулся к ней, медленно опуская вздыбленную гриву.

– Тебя ударили, детёныш?

– Н-несильно, - промямлила Кесса. Пирующие харайги так и лезли на глаза. То, что они поедали, уже не было похоже на хеска, - так, полуобглоданные кости в окровавленных клочьях меха…

– Тут много раненых, - сказала она чуть погромче, глядя на стонущих жителей. Кто-то ушибся о стену, кого-то уронили в суматохе, один Акаи лежал в кровавой луже – похоже, ему пробили голову скамьёй. Двое сородичей, склонившись над ним, проверяли, дышит ли он. Акаи едва заметно шевельнулся, и Кесса облегчённо вздохнула.

– Лекарь на подходе, - скрипнул за её плечом один из стражников. – Кен’Хизгэн? Вы здесь редкие гости.

Он склонил голову и чуть шевельнул алым хохолком. Кесса приложила руку к груди.

– Этот несчастный уже не в Волне, - сказала она, кивнув на связанного хеска. Одна из харайг уже подошла к нему и теперь обнюхивала его. Другие ящеры следили за ней вполглаза, а к костям убитого уже слетались шонхоры. Каждый откусывал клочок мяса, разочарованно дёргал мордой и улетал под навес – как и прежде, такая мертвечина была им не по вкусу…

– Не надо скармливать его харайгам!

– Кен’Хизгэн не могут без советов, - недобро оскалил мелкие зубы стражник. – К вам вопросов нет. Идите, куда шли.

Во дворе долго ещё шумели, но на улице голосов уже было не слышно за грохотом повозок. И уж подавно ничего не долетало за двойную завесу в дверях соседнего дома, где Кесса решила остаться на ночь. Тут во дворе тоже жарили рыбу, за высоким частоколом стоял, спустив воздух из шаров, разукрашенный корабль-хасен, и приезжие хески удивились, услышав о воинах Агаля на той стороне улицы. Кто-то даже пошёл любопытствовать. Нингорса звали за стол, но он поднялся в дом вслед за Кессой.

– Купальня есть, откроется на закате, - Венгэт в ярко-жёлтом плаще неторопливо пересчитал куны и ссыпал их в ларец. Несколько поселенцев с пожитками двинулись к лестнице.

– Я не знаю, сколько тут пробуду, - сказала Кесса, покосившись на Нингорса. – Но не меньше двух ночей.

– Плати сейчас за одну ночь, потом, если надумаешь, доплатишь, - не удивился Венгэт. За его спиной на крышке большого сундука дремал пёстрый шонхор, в проходе между столами лежала, поджав лапы под брюхо, небольшая харайга, и ещё один шонхор протискивался в щель под потолочной балкой. Кессе хотелось обернуться и рассмотреть узор на тканой дверной завесе, но Венгэт уже поглядывал на неё подозрительно. Она отсчитала куны и высыпала на стол перед ним.

Серые перья прошуршали у её лица, тень, скользнув над столом, смахнула семена и бросилась к двери, но Венгэт проворно сцапал её за хвост. Пойманный шонхор извернулся, чтобы укусить его за руку, но не успел – хеск со всей силы ударил его о стену и швырнул в проход, под нос разбуженной харайге. Пернатый ящер скрипнул, подзывая сородичей, и по дощатому полу зацокали когти – вторая харайга выскочила из-под завесы, и оба существа вцепились в пленника. Тот слабо затрепыхался, но крылья не слушались.