Великая России, Великий народ, Великий лидер
Шрифт:
Забили чернотой всю чистоту.
И кто теперь все изменить посмеет,
Когда мы утопаем в пустоту?
Смеется зло
Смеется зло – его сегодня сила,
Как мы смогли все сразу не понять…
Бессильны мы… А он рука вампира,
И нежностью своей спешит обнять.
Расслабить нас, доверится на чудо,
Мы любим непременно чудеса.
А это все ему как раз и нужно,
И завладеет нами не спеша.
Совьет в волокна
И бисером под ноги полетит.
И вот уже слышны его укусы,
Но нам поверить в это все претит.
Засаленный картуз
Темнеющая даль
в пространстве растворяясь
У вечности она
открытое окно.
И дымкой той седой,
нагой судьбой являясь,
Сквозь отпечаток лет
вращается кино…
Уставший режиссер
сценарий перепутал,
Там, где положен дождь
легла в траву роса.
И вымыслом своим,
и таинством окутал
Тот жизненный сюжет,
как зверь из-за куста.
У страха перебор,
пролить немного радость…
И ласточкой к земле
прижаться, и лететь.
Как сгорбилась в спине
от многих лет усталость,
Актерским мастерством
все изменить успеть.
Фанфарами звезда
прожжет собой кулисы,
Там спряталась от нас
на время темнота.
Пробил второй звонок,
спешат куда актрисы?
А будущее взять
хотела пустота.
У брошенных в пожар
словах горит надежда,
Огонь ее сильней,
когда приходит час.
У жизни не всегда
красивая одежда,
Засаленный картуз
выходит напоказ.
А жизнь на земле
Темнеющей впадиной
виснет осеннее небо,
От солнца остались
раскосые в лужах лучи.
А жизнь поведет тебя
в главное таинство слепо,
Огонь погасив
у рыдающей воском свечи.
Шаги затихают…
Чужим разговором согреты
Влюбленные прячутся
в скомканный временем куст.
Красивое все
разрушает дымок сигареты…
Отдав не любви
аксиому возвышенных чувств.
Листва упадет
почернеют кудрявые ветви,
Вольется ворона
в загадочный этот пейзаж.
Рождение там
на краю неминуемой смерти,
А здесь на земле
жизнь придуманный кем-то мираж.
Проходит жизнь
Проходит жизнь…
Годами умножая,
Кольцо к кольцу,
крепчает только связь.
А жизнь она,
она сама живая,
Ведет тебя
к хорошему стремясь.
И день, и ночь…
И снег прольет дождями,
Погоду ведь
непринято винить.
Цветами расцвет
или
слезамиОна тебя
сумеет убедить.
У наволочки
рваные полоски,
Ткань порвалась
и года не прошло.
Твоей судьбы
скупые отголоски…
И ей выходит нет,
не повезло.
У крещенских морозов сыпь
У крещенских морозов сыпь,
По стеклу поползет вуалью.
И метель уставая выть,
Ветерком упорхнет… За далью,
Горизонт океаном смят,
Фонари звезд светить не стали.
А Христос на кресте распят…
– Получите… – А мы не ждали!
Где-то там потерялась суть,
Перепуталось все святое.
Зло опять извергает муть,
Пожирая собой живое.
Ровно век тому назад
Ровно век тому назад
Украина путь искала.
Немец был тогда гарант…
Как теперь – все запрещала.
Русским словом ты не смей
Ни сказать или подумать.
Немцы стали за друзей,
А петух сумел так клюнуть…
Шлялись ветры тут и там
Дух нацистский поднимая,
Превращая веру в хлам
До конца – начав от края.
Вольный буйствовал подход,
Шайка шайку убивала.
То Петлюра наперед…
То Махно начнет сначала.
Серой масти, вороной,
Так друг друга ненавидя,
Издевались над страной…
И людей в себе не видя
С плеч срубили топором
Всю историю, искусство.
Не закончилось добром,
Их неистовое буйство.
Гетман с кодлою своей
По германиям восточным.
А народ был поумней,
Не с таким «навозом» скотским.
Седая ночь
В убранстве рушников. Седая ночь.
По стеклам промелькнет кошачьей тенью.
А боль разлуки нужно превозмочь.
И дальше плыть со всеми по теченью.
Ты не один. Ответственность твоя.
Скукожилась на время. Непонятно.
Ей вырваться быстрей из бытия.
И цель свою определить. Так внятно.
Чтобы сомнений тонких ручейки.
Размыть основу жизни. Не посмели.
В согласии с собой. Иль вопреки.
Но непременно приближаться к цели.
В закате дня рождается рассвет.
В осознанном пространство побеждает.
И ищешь ты единственный ответ.
А он тебя у входа поджидает.
В закрученных для лексики словах.
Семантика теряется. В их смыслах.
И горечью осядет на губах.