Великая шаисса

Несправедливые упреки разозлили меня.

— Я бы считала тебя своим братом и по сей день, не приди тебе в голову идея жениться на мне. Несколько небратское поведение, не находишь?

Баязет схватил меня за руку и рванул к себе. Не знаю, собирался ли он снова поцеловать меня — свободной рукой я уперлась в его предплечье и отшатнулась.

— Немедленно отпусти меня, — прошипела я. — Отпусти, иначе я позову стражу.

— Значит, так, — горько произнес приятель. — Но это не из-за Искандера, я прав?

— Это не твое дело! — выкрикнула я.

Баязет усмехнулся.

— Посмотрим, Амина, посмотрим.

Он развернулся и ушел, а сердце мое сжало недоброе предчувствие. Я понимала, что только что выдала себя. Баязет очень быстро сможет понять, что я встречаюсь с Эдвином далеко не ради того, чтобы выполнить просьбу Селима. И на что он будет способен, предугадать я не могла.

А в покоях меня дожидалась Фатима. Глаза молодой женщины горели, голос слегка подрагивал от возбуждения.

— Шаисса, — начала она, — Искандер прибыл с внушительной свитой.

— Неудивительно, — усмехнулась я. — Рассказывай, кого заприметила?

— Двоих. Один — довольно пожилой знатный шейн, но, насколько я поняла, к Искандеру не слишком близок, однако же непременно должен быть в курсе всех сплетен и слухов. Второй — личный слуга наследника Хафизы.

— Он нам не подходит, — покачала я головой. — Личный слуга, как правило, предан своему господину.

— Не в этом случае, — возразила Фатима. — Насколько я поняла, Мустафа просто временно замещает заболевшего товарища. Слуга, приближенный к Искандеру, очень уж не вовремя слег.

— Тогда может получиться. Я так понимаю, ты уже успела завязать с ним знакомство.

Служанка самодовольно улыбнулась.

— Разумеется, шаисса. Рассказала ему о том, что совсем недавно вернулась во дворец после очень долгого отсутствия и чувствую себя такой одинокой.

— Ты у меня молодец, — похвалила я Фатиму. — Что бы я без тебя делала?

— Это я пропала бы без вас, шаисса. Вы так добры ко мне. И дело вовсе не в подарках, хотя столь щедрой госпожи нет ни у кого. Помните тот день, когда вы взяли меня к себе в услужение, шаисса?

— Это было так давно, Фатима. Помню только, что я запретила высечь тебя плетью, но уже позабыла, что ставили тебе в вину.

— Я ударила стражника, который хотел взять меня силой, — помрачнела женщина. — А он решил не расправиться со мной самостоятельно, а оклеветать. Обвинил меня в воровстве. Если бы меня выгнали из дворца, то от отчаяния я готова была утопиться. Дома у меня уже не было, денег я скопить не успела, а работа в публичном доме — единственное, что было бы мне доступно — представлялась мне участью худшей, чем смерть. А вы увидели, как меня волокут на расправу, выслушали, разобрались во всем и взяли меня к себе. И тот негодяй сильно пожалел о своем поступке!

— Да, припоминаю, — произнесла я. — А потом я вышла замуж за Исмаила и забрала тебя с собой.

— Я так благодарна вам за все, шаисса!

— Ладно, благодарная моя, — рассмеялась я, — ступай к своему поклоннику. А я схожу навещу Фирузе.

— Маленькая шаисса играет в саду, — сообщила Фатима. — Я видела, как ее няня несла туда кукол.

— Тем лучше, небольшая прогулка мне не помешает.

Я догадывалась, где именно смогу обнаружить племянницу — в той беседке, где мы завтракали с братом и невестками. Это место очень любила Салмея и, скорее всего, дочь она привела туда. Прудик рядом с беседкой был неглубоким, даже если бы девочка случайно туда упала, то ей ничего бы не грозило, кроме намокшей одежды. А росшие рядом деревья отбрасывали тень, в которой было прохладно даже в жаркий полдень.

В саду я встретила и Зульфию. Все еще бледная после пережитого девушка сидела у фонтана с подружками. При виде меня они резко оборвали разговор, вскочили и низко поклонились.

— Я счастлива приветствовать великую шаиссу, яркое солнце нашего дворца, — пропела Зульфия.

Я смерила ее взглядом. Неужели она думает, что мне придется по вкусу столь грубая лесть?

— Как твое здоровье? До меня дошли слухи, что ты серьезно болела.

— Благодарю вас за внимание к недостойной, шаисса. Мне уже намного лучше.

— Что с тобой случилось? — ответа девушки я дожидалась с интересом. Пожалуется она мне на Лайлу или нет?

— Глупый поваренок по ошибке добавил яд мне в пищу, шаисса. Право же, столь пустяковый случай недостоин вашего внимания.

Вот, значит, как. Зульфия определенно далеко не простушка.

— Это ведь ты танцевала перед послами Северного Королевства?

— Да, шаисса.

— Мне понравился твой танец. Я пошлю тебе подарок.

— Благодарю вас за милость, великая шаисса.

Девушка опять низко склонилась, а я пошла дальше не оглядываясь. Некоторое представление о том, что являет из себя Зульфия, я уже получила. Эта девица вполне способна потеснить Лайлу в сердце Селима — что, впрочем, уже и происходит. Надеюсь только, что ей хватит ума не лезть в те дела, которые ее не касаются.

Радостный визг и смех я услышала еще до того, как увидела Фирузе. Племянница в легком платьице из бежевого шелка бегала вокруг водоема и бросала в миниатюрный водопад лепестки роз, наблюдая, как они уносятся вниз потоками воды, а потом всплывают на поверхности. Салмея сидела под деревом на расстеленном на траве покрывале и читала книгу, то и дело отрываясь от нее, чтобы взглянуть на дочь. Рядом с женщиной валялись куклы и многочисленные одежды и украшения для них в ожидании, пока маленькая хозяйка набегается и усядется рядом с матерью играть. Три девушки, среди которых была и уже виденная мною Гульнара, держались рядом с Фирузе и не сводили с нее взглядов.

— Амина! — девочка увидела меня и с воплем повисла на моей шее.

Салмея поспешно встала. Я подхватила племянницу на руки и улыбнулась невестке.

— Не будешь возражать, если я присоединюсь к вам?

— Я только рада, что вы почтили нас своим присутствием, шаисса.

Я мысленно скривилась — Салмея могла бы при общении со мной и отбросить дворцовые правила. Хотя, вполне возможно, что ей мешало присутствие посторонних.

— Смотри! — Фирузе вытянула руку. — Папа подарил!

На запястье девочки позвякивал крошечными колокольчиками браслет.

— Твой папа тебя очень любит, дорогая.

— А ты? Ты меня тоже любишь? — требовательно спросила малышка.

— Конечно, милая. Ты моя любимая маленькая шаисса, разве ты забыла.

— Очень-очень любишь?

— Очень-очень.

— Это хорошо, — важно кивнула Фирузе. — И я тебя люблю. И маму. И папу. И Зейнаб, хотя она и запрещает мне купаться здесь.

И девочка указала на водоем.

— Зейнаб права, — сдерживая смех, пояснила я. — Ты ведь не хочешь испортить свое красивое платье?