Великая Скифия
Шрифт:
Бритагор многозначительно посмотрел на Диофанта. Тот понимающе вздохнул.
– Ты много сделал, о Диофант! Ты освободил Херсонес от скифское осады, ты разгромил войско двух царей! Но, сохранив полису голову, ты не сохранил его сердца, а для жизни необходимо и то и другое! Дева – душа и сердце полиса!.. Горе, горе!.. Но это не все… Перед тобою человек, жизнь которого стала пустой и ненужной, ибо дочь моя Гедия была для меня тем, чем для полиса его Дева!.. Дочь моя – мое солнце и воздух мой! Посмотри, ее одной нет, хотя все воины, херсонесцы и понтийцы, что остались живы, все здесь, в лагере, а погибшие похоронены с честью. Они не попали в рабство к врагу, миновали петлю скифского аркана. Почему же вы, сильные духом и телом,
Богиня и Гедия, две драгоценности Херсонеса, перемешались в речи старика, казалось, что, говоря об одной, он имеет в виду другую и наоборот.
Диофант выслушал речь старого херсонесца, склонив при этом голову, как младший по возрасту. Когда гость умолк, он подошел к нему и взял его за руки.
– Почтеннейший из херсонесских демиургов, – обратился он к нему почтительно, – пройди в мое жилье, сядь у очага, отдохни от трудного пути, обогрейся, выпей вина, утоли голод. Заранее будь уверен, что твои желания будут выполнены. Ручательство в этом – мое к тебе уважение и глубокое понимание твоей скорби.
Диофант провел херсонесца к горящему огню, помог ему скинуть шубу и усадил на лавку, покрытую пестрой попоной. Бросил взгляд в сторону Бритагора, стоявшего в тени. Тот одобрительно кивнул головой и неслышно покинул горницу, оставив стратега наедине с запоздалым гостем.
Старик выпил вина и вздохнул облегченно.
– Так прикажи своим войскам выступить завтра утром и немедля ударить по Неаполю! Сейчас враг еще не оправился от разгрома и не сможет оказать тебе решительного сопротивления. Но если он соберется с силами, то ударит сам. Тогда ты окажешься осажденным в полуразрушенной Керкинитиде!
Диофант поежился, словно от озноба, и протянул к огню свои сильные руки. После удачного сражения он успел вернуть себе обычное спокойствие, взвинченность его душевного состояния прошла. И он не разделял воинственного настроения херсонесца.
– О отец! Я потерял много легкой пехоты, у меня в войске сотни раненых и обмороженных. Мое войско утомлено и нуждается в передышке.
– Херсонесцы заменят тебе легкую пехоту, всех убитых и раненых!
– Может быть… Но войско скифов и роксоланов цело! Оба царя совещаются в Неаполе и, кто знает, может, уже готовят ответный удар! Боги же капризны и редко дают человеку две удачи подряд. Кто может сказать, чем окончится вторая встреча в степи с тысячами конных варваров? Я предпочитаю переждать и, если враг предпримет наступление, встретить его за стенами и завалами Керкинитиды!
– Ты неправ, Диофант. Удачно начатый разгром царства Палака нужно продолжить всеми силами. Врага разбитого надо преследовать и добивать. Разве не этому учит нас вся история войн великого Александра?
Диофант подавил зевок и подбросил в огонь хвороста.
– Да, наука войны гласит так. Но мы были нападающей стороной до первого удара панцирных всадников там, в степи. После этого мы стали искать удобного места для обороны. Мы стали думать, как защититься, а не нападать. Нападающей стороной стали цари Палак и Тасий. И в сражении мы дрались с отчаянием людей, которым бежать некуда… Слава богам, всем духам и гениям, что держат нашу руку! Варвары умеют драться, но, к нашему счастью, еще не научились воевать. А это не одно и то же.
– Но, стратег, – с горячностью юноши возразил Херемон, – ведь варвары бежали, они показали вам хвосты своих коней. Значит, теперь ты нападающая сторона… Используй скорее то, что добыл кровью! Устремись за ними, излей на них пену ярости, уничтожь их и отними у них то, что они захватили!..
Но Диофанту слишком хорошо
запомнились ночевки в степи. При одном воспоминании о них его бросало в озноб. А в ушах еще не затихли крики номадов и визг стрел. Разбиты скифы или нет, они тотчас же встретят его войско, стоит только ему появиться в степи. И опять начнется губительная работа «отравленных укусов». Недаром слава о меткости скифских лучников идет по свету уже много столетий!– Нет, почтенный Херемон, – ответил он решительно, – ни завтра, ни в ближайшие дни мы не выступим в поход! Будем укреплять Керкинитиду и думать, как достать хлеб для прокормления войска и вашего города!
– Учти, стратег, – почти с угрозой сказал Херемон, – сегодня Дева пленница скифов и полна желания вернуться обратно в Херсонес. Она, даже находясь у скифов, поможет тебе против них. Но завтра она вкусит жертв от их жрецов и станет их союзницей и покровительницей. Тогда – горе всем нам и тебе, Диофант! Если Папай и херсонесская Дева заключат союз, тогда все мы погибнем!
Диофант вздрогнул, словно от удара кнутом. Сдвинул косматые брови и озабоченно поглядел на херсонесца, похожего сейчас на мага-предсказателя. Происки богов пугали его. Он знал, сколь капризны и непостоянны в своих привязанностях небесные пастухи человеческих жизней.
– Твои слова, отец, ранят мое сердце. Ты хочешь разжечь меня и толкнуть на безрассудный поступок. Но ты и ваш совет должны понять, что кидаться в степь зимой, чтобы замерзнуть под стенами Неаполя, могут лишь те, у кого боги отняли разум!.. Я выеду сам в Херсонес, и там с демиургами мы обсудим, как продолжать войну.
Херемон порывисто схватил Диофанта за руку, зашептал с необычайным жаром:
– Диофант! Пусть то, что я скажу тебе, будет нашей тайной!
– Слушаю, почтенный, говори…
– Хотя ты и стратег Митридата, но не думаю, что царь очень много дает тебе за труды, а добыча в такой стране, как Скифия, пока что невелика. Не так ли?
– Допустим, что так!
– Помоги мне выручить Гедию из плена, и я сделаю тебя богатым человеком! Ты уедешь в Понт, имея в трюме корабля золото и дорогие меха, и сможешь там, на родине, начать выгодную торговлю… Половину того, что я хочу дать тебе, ты получишь уже теперь, когда приедешь в Херсонес на совет к демиургам. Другую половину – потом, после того как я увижу свою дочь. Согласен?
– Выручить твою дочь я не отказываюсь, это я тебе сразу сказал, но ведь ты требуешь похода! Этого я не могу сделать за все золото мира. Я не готов к зимнему походу на Неаполь, против двух царей. Скажи – разве ты не можешь выкупить свою дочь через посредников? И это тебе обошлось бы гораздо дешевле, чем осыпать меня золотом. А?
– Удивительные слова ты говоришь, Диофант. Даже ребенок и тот скажет, что только тогда чужой бог будет служить тем, кто его пленил, когда вместе с богом был взят его жрец… Заметь, первыми жрицами нашей богини были таврянки… Теперь же Дева не сможет привыкнуть к жизни у скифов, если около нее не будет одной из херсонесских жриц. А Гедия была любимицей Девы. Скифы все это хорошо знают и не отдадут мою дочь назад ни за какие деньги.
Изумление отразилось на лице Диофанта. Ему не были известны такие обычаи богов, их привязанности к жрицам.
– Выходит, что Деву и ее жрицу Гедию можно вернуть только силой?
– Истинно так! Видишь, стратег, мне не обойтись без твоей помощи. Помоги мне!
Неожиданно старец сморщился и зарыдал, закрывая глаза костлявыми руками. В порыве отчаяния он упал на колени перед понтийцем и со страстью сказал ему:
– Я мало обещаю тебе, стратег!.. Нет, я не то хотел дать тебе за спасение дочери. Я отдам тебе все свои богатства, явные и тайные, ты будешь владельцем моих мастерских-эргастериев, кораблей, рудников! Я отдам тебе свое гражданство, чтобы ты мог владеть моим имуществом и получать с него доход! Я… даже усыновлю тебя!.. Нет, я сделаю больше!..