Великая удача

– Да, с этого, видимо, и следует начать.

– Итак?..

– Я получил его еще до рождения. Точнее, я и родился-то благодаря ему.

– Как же это произошло?

– Генетика. Лет тридцать назад, она была в моде. Все, буквально все проводили эксперименты по улучшению человеческого рода. Вы знаете об этом?

– Знаю, – подтвердил я. – Однако, насколько мне известно, ни один из экспериментов по выведению сверхчеловека не увенчался успехом. До сих пор.

– Верно. Ни один. Сверхчеловека сделать так и не получилось, но по крайней мере один результат эксперименты принесли. Появился я.

Вот тут у меня в голове и прозвенел звоночек, предупреждающий любого охотника за сенсациями о том, что он обнаружил нечто интересное. Теперь требовалось лишь слушать, да время от времени задавать наводящие вопросы. Туго наполненный бурдюк все же порвался, и его содержимое будет литься – независимо от того, нужно это кому-нибудь или нет, – пока он не опустеет.

– Так чем вы отличаетесь от обычных людей? – спросил я.

– Еще раз говорю – ничем, – развел он руками. – К примеру, я так же, как и они, в принципе мог бы чем-нибудь заболеть. Но на самом деле этого никогда не произойдет. До тех пор, пока со мной мой ангел-хранитель. А он, мне кажется, будет опекать меня до самой смерти. Хм… смерти? Знаете, вот сейчас, вспомнив о ней второй раз за последние несколько минут, я вдруг усомнился… А умру ли я когда-нибудь?

– Вы в этом сомневаетесь? – подкинул реплику я.

– Никогда об этом не задумывался всерьез. Мне кажется, есть какие-то шансы… – задумчиво сказал он.

– Шансы?

– … в том случае, если старение является болезнью… – пробормотал он. – Наверное, у меня должен быть от нее иммунитет. Стоит подождать… Неизбежно.

– Что именно?

Я попытался вернуть его на грешную землю, и, кажется, мне это удалось. Тряхнув головой, словно пытаясь таким образом избавится от ненужных мыслей, Сдос рассеянно улыбнулся и уже немного другим голосом промолвил:

– Итак, после того как вы получили неоспоримые доказательства существования моего ангела-хранителя…

Ну, это уже слишком.

– Любое доказательство можно оспорить, – мягко сказал я. – Любое. Мне не хотелось бы вас обижать…

Отхлебнув из бокала, Сдос сказал:

– Хорошо, допустим, вот сейчас, в данный момент, других у меня нет…

– Что совершенно не мешает мне выслушать вашу историю, – подсказал я.

– Да, конечно. Впрочем… – Он кинул на меня задумчивый взгляд, и мне на мгновение почудилось, будто он знает о том, что я наш разговор записываю. – Мне кажется, доказательства будут. Но сначала…

– Да, да, конечно, сначала…

– Прежде всего, я должен еще раз напомнить имя моего ангела-хранителя, – промолвил он. – Его зовут – Великая удача. Не просто удача и даже не просто большая удача, а именно – великая.

– Принято, – сказал я. – Причем теперь мой черед заказывать выпивку.

– Пусть будет так, – согласился он.

Я заказал еще по коктейлю и приготовился слушать дальше.

– Теперь, – продолжил Сдос. – Я должен вернуться к рассказу о том, как я им обзавелся. Я уже говорил, что это случилось еще до моего рождения и, кажется, уточнил, в какое именно время. Теперь необходимо объяснить, как это было сделано. Среди энтузиастов, тридцать лет назад с головой погрузившихся в генетические эксперименты, был один, наткнувшийся на любопытную идею, и не просто любопытную, а – достаточно безумную…

– Кто именно? Есть у него имя?

– Конечно, – заявил Сдос. – И, наверное, вы его даже слышали. Это был Ульрик Сосновский.

– Ага, тот самый…

– Именно. – подтвердил Сдос.

Я хмыкнул.

Кто из охотников за информацией не знал Сосновского? Вот только…

– Но, мне кажется, он погиб в воздушной катастрофе как раз лет тридцать назад, – сказал я. – Той самой, удостоившейся титула “Летающей бойни”. Нет?

– Ничего подобного, – заявил Сдос. – Он умер всего пять лет назад, естественным образом, от старости. А насчет “бойни”… Ну, просто Сосновского к этому времени так одолели журналисты, и не только они, что он стал подыскивать способ надолго избавиться от их внимания. К тому же ему страшно не хотелось афишировать эксперименты, в результате которых появился я.

– Почему? – спросил я.

– Их могли посчитать… В общем, в то время была целая куча общественных организаций, ратующих за “чистоту генов”, и не только на словах. Сосновскому совсем не хотелось дразнить гусей.

– Хорошо, – сказал я. – Принимается. Идем дальше.

По правде говоря, это объяснение меня несколько разочаровало. Версия о том, что Ульрик Сосновский на самом деле не погиб в авиакатастрофе и что его видели там-то и там-то, была за минувшие десятилетия так обсосана моим коллегами, что из нее нельзя было выжать не то что репортажа, но и пары строк, способных заинтересовать потребителя свежей информации.

– Он воспользовался подвернувшимся случаем, – продолжил Содс. – Дал кое-кому взятку, и его фамилия появилась в списке погибших в Летающей бойне. После этого он удалился в заранее приготовленное убежище в одной их стран третьего мира и вплотную занялся своей теорией. Думаю, мне нужно объяснить, в чем она заключается. … В общем, он догадался, в каком направлении идет эволюция человека.

– Гм… – сказал я.

– Я не собираюсь читать вам лекцию, – улыбнулся Сдос, – но очень вкратце объяснить суть теории Сосновского обязан, для того чтобы вы понимали, о чем идет речь. Прежде всего, я хочу обратить ваше внимание на то, что человек, с древнейших времен физически ничуть не изменился. К примеру, какой-нибудь древний грек ничем не отличается от современного человека.

– Что в этом удивительного? – спросил я. – Со времен древней Греции прошло так мало времени…

– Зато как изменился окружающий мир, – перебил меня он. – И человек сумел к нему приспособиться. В то время как большая часть других живых существ – нет.

– Но ведь этот мир он сам же и построил.

– Совершенно сознательно? – ухмыльнулся Сдос. – Зная, к чему это приведет, планируя сделать его наиболее удобным для собственного выживания?

Я крякнул.

Вот тут он меня срезал.

Да и стоило ли спорить? Разве я за этим сюда явился?

– Хорошо, – промолвил я. – Выкладывайте дальше.

– В общем, Сосновский предположил, что человек все же изменяется, приспосабливается, просто никто это не замечает.

– Каким образом?

– В области везения. Он пришел к выводу, что наш средний современник более везуч, чем, например, тот же древний грек. Ситуации, в которых это везение могло бы проявиться, встречаются гораздо чаще. Скажем, древним грекам не приходилось ежедневно переходить запруженную машинами улицу. И болезней тогда было меньше. О большей части тех, от которых в наше время страдают люди, они и не слышали. А еще – стрессы, а еще – работа. Попробуйте представить сколько раз за смену, рабочий, работающий на штамповочном прессе, играет в орлянку с судьбой, рискуя лишиться руки? А водитель мобиля? Какова вероятность, что он во время полета на работу столкнется с неумелым водителем и погибнет, рухнув со стометровой высоты? В общем, если это все прикинуть, становится ясно, что почти любой наш современник каждый день рискует во много раз чаще, чем тот, кто жил пару тысяч лет назад. При этом каким-то образом средняя продолжительность его жизни гораздо выше, чем все у того же не раз уже упомянутого древнего грека.

– Так то – средняя, – сказал я.

– Вот именно, – многозначительно промолвил Сдос. – Средняя. Кто-то умирает достаточно быстро. А кто-то – живет и живет, умудряясь счастливо избежать тысячи напастей, ничуть не превышая среднего древнего грека по уму или быстроте реакции. Благодаря чему?

– Ну, тут можно поспорить, – буркнул я.

– Можно, – кивнул Сдос. – А стоит ли? Тем более что правоту высказанных Сосновским тезисов подтверждает само мое существование.

– Это как? – спросил я.