Великая война без ретуши. Записки корпусного врача

Продолжается уборка трупов на полях брани. Августовские леса с трагически погребенными в них тысячами жизней должны составить для потомства богатую и страшно красивую легенду об обиталище в них загробных теней и духов. […]

5 марта. […] Район расположения 20-го, 22-го и 2-го корпусов около Липска, Сопоцкина, Гожи и др. страшно загрязнен; источники воды завалены трупами; приходится врачам нести сизифову работу по ассенизации почвы и оздоровлению питьевой воды.

Приехавший из Петерб[ург]а полковник передавал, что там только и разговоров за последние дни было об открытии якобы широко организованного у нас в армиях шпионажа, свившего себе гнезда во всех штабах, включая штаб Верховного главнок[омандующ]его; жандармерия в широких размахах производит обыски; обыску подвергся будто бы и сам Сухомлинов [433] (собственно], его жена). Не муссируются ли слухи о шпионаже нашими горе-стратегами, желающими этим прикрыть свои неудачи и оправдать свои действия?! В числе изменников упоминаются люди видного общественного положения. […]

433

Сухомлинов Владимир Александрович (1848–1926) — генерал от кавалерии (1906), генерал-адъютант (1912), в 1909–1915 гг. занимал должность военного министра.

6 марта. […] Утром, напившись чаю, поехал в автомобиле в Соколку для производства расследования по вопросу, правильно ли 495-й пол[евой] госпиталь ликвидировал свои дела в Лыке при январской нашей катастрофе. Интересны бы были результаты расследования по более общему вопросу — умеют ли и воспитаны ли лица нашего командного состава вести дела как подобает, не теряя совсем головы во время пожара и всяких аварий, ч[то]б[ы] на минимум свести гибель вверенных им масс?! […]

7 марта. […] За обедом общий разговор с великим князем; моя популярная сжатая лекция о значении азотной, азотистой к[исло] ты в питьевой воде по случаю абсу[р]дного понимания… Князь, оказывается, окончил курс Военно-юридической академии и ведет расследование боевых действий нашей армии за время ее отступления. Около князя имеются адъютанты, один из них — миллионер, снабжающий ресурсами великих мира сего… […]

8 марта. — 3°R [434] . День светлый и радостный, я собираюсь сегодня к отъезду, и ч[то]б[ы] скорее прибыть к месту устремления, отправляюсь не в санитарном, а в пассажирском поезде сначала в Варшаву, откуда на Седлец [435] (ч[то]б[ы] там повидаться с Гюббенетом [436] ), а там… там прямо в Москву. Из стана погибающих выбрался лишь около 11 часов ночи, т[а]к к[а]к поезда идут со страшным запозданием.

434

–3,75oС.

435

Седлец — уездный город Люблинской губернии (с 1912 г.), ныне Седльце, город на правах повята в Мазовецком воеводстве (Польша).

436

Фон Гюббенет Виктор Борисович (1862 — после 1930) — тайный советник (1914), в начале 1915 г. — начальник военно-санитарной части Северо-Западного фронта.

Сейны [437] как будто нами заняты. Приходил князь Кропоткин, уполномоченный Рижского отряда, женатый на чистокровной немке — ex вице-губернатор, и отряд к[ото]рого весь состоит из немцев. Присюсюкивая, изливался в вожделениях получить орден «с мечами», для достижения чего, конечно, козыряет вовсю!

О Лашкевиче, начальнике 28-й дивизии, говорят прескверные вещи: много пограбил в Пруссии и все отправил большим транспортом в свое имение; генерала этого его сослуживцы называют «Бейлисом».

437

Сейны — уездный город Сувалкской губернии, ныне административный центр Сейнского повята Подляского воеводства (Польша).

9 марта. Поля очистились от снега, солнце греет животворно, реки вскрываются. Около 10 часов утра приехал в Варшаву, где пробыл до 4 часов дня в ожидании отходящего поезда в Седлец, куда прикатил около 7 вечера. Природа полна тишины и мира, все в ней пропитано совсем не воинственной поэзией. От Варшавы до Седлеца удивительная гладь и равнинная местность, мелькают то там то сям мелкие озерца да молодой березняк. Совсем на вид мирная обстановка на вокзалах и станциях, общая физиономия людей — серьезно-сосредоточенная. Если бы не множество сестер милосердия, то ничто, казалось бы, не говорило о войне. Пребывание в купе 1-го класса для меня было настоящим раем.

По прибытии в Седлец остановился на ночлег у случайных знакомых — молодых офицеров фельдъегерского корпуса при штабе главноком[андующ]его[…].

Получена утром телеграмма о падении Перемышля. Город расцветился флагами. Совершено по сему случаю молебствие. […]

11 марта. На рассвете в Барановичах [438] — Ставке Верховн[ого] главнокомандующего, где находится в настоящее время и государь. Дороги все более и более принимают вид зимний. Под Минском [439] уже глубокие снега, езда на санях. Погода чудная, солнечная; так и рвусь в синюю бездну небес… Вечером уже темно — Смоленск [440] .

438

Барановичи — уездный город Минской губернии, в котором с августа 1914 по август 1915 г. располагалась Ставка Верховного главнокомандующего, ныне административный центр Барановичского района Брестской области (Белоруссия).

439

Минск — губернский город Минской губернии, ныне столица Белоруссии.

440

Смоленск — губернский город Смоленской губернии, ныне административный центр Смоленской области.

12 марта. Около 7 утра — в Можайске [441] . Погода ясная; большой мороз; глубокая зима. Около 11 утра прибыл в Москву. Замучила совесть, что оставил стан погибающих и приехал на отдых, к[ото]рого лишены многие другие… Сердечная встреча с детьми; при виде и Сережи, и Ляли до слез стало грустно: такими-то они показались мне неземными, беспомощными. […]

16 марта. […] Еду в Петербурге большой нудностью, ч[то]б[ы], пока тяну служебную лямку, уж до конца выдержать мерку испытаний людской суетностью. Живу страдательно все какой-то навязанной внешней жизнью. Неудержимая тяга хоть последние 1–2 года жизни пожить для себя — созерцательно.

441

Можайск — уездный город Московской губернии, ныне административный центр Можайского района Московской области.

17 марта. Приехал в Петерб[ург]. […] Побывал в [Военно-]санит[арном] управлении. Разговоры о назначениях, чинах, орденах, формах и пуговицах… Ничего живого, захватывающего… Сенсационным сообщением — история с Мясоедовым [442] . Но что, в сущности, и она, и он в ряду с целым комплексом прочих этиологических факторов, делающих Россию неизбывно несчастной?! […]

АПРЕЛЬ

17 апреля. Приехал в Гродно. […]

442

Мясоедов Сергей Николаевич (1865–1915) — полковник Отдельного корпуса жандармов, прикомандированный с 1911 г. к военному министру В.А. Сухомлинову. Был казнен в марте 1915 г. по ложному обвинению в шпионаже.

18 апреля. Погода прекрасная; у нас на фронте тихо. Не видно суматохи вокруг. Встретили меня в штабе приветливо. На вопрос Радкевича — «Ну, что у вас там нового?» — я ответил, между прочим, что-де все тянутся к нам сюда воевать; на это он, переглянувшись с начальником штаба, удивленно заметил, что «у нас же все неудержимо стремятся отсюда — туда!» […]

20 апреля. […] Формируются у нас на живую руку какие-то два корпуса для действий в районе Гродно и Ковно; видел я в штабе и вновь назначенных командиров этих корпусов — Сирелиуса и Вебеля [443] ; Боже мой, какое убожество! К обеду попал генерал Воронец [444] (?), поспешающий к своему командиру корпуса Сирелиусу на Ковно, ожидающему его с нетерпением. Радкевич объявил этому генералу, что им предстоит задача «из ничего сделать что».

443

Вебель Фердинанд Маврикиевич (1855–1919) — генерал от инфантерии (1915), с апреля 1915 по февраль 1916 г. командовал 34-м армейским корпусом.

444

Имеется в виду Воронецкий Владимир Владимирович (1886–1916) — генерал-майор (1915), с мая 1915 по февраль 1916 г. занимавший должность начальника штаба 37-го армейского корпуса.

[…] Штабные наши «рябчики» разукрасились боевыми орденами с мечами и бантами; каждый из них стремится к скорейшему продвижению вверх по служебной лестнице, но… но… с прекрасно разработанным в стратегическо-тактическом отношении планом наибезопаснейших путей в достижении своих целей.

Мой разговор с подполковником бароном Икскуль о том, как он получил «Владимира» 4-й ст[епени] с мечами и как рассчитывает он получить командира полка, ч[то]б[ы] миновать теперь неприятной для него необходимости хотя бы полтора протекционных месяца прокомандовать предварительно батальоном; подвиг же его заключался в том, что 31 января он на автомобиле отвез пакет генералу Российскому, потерявшему-де было всякую связь с армией; верхом ехать — «не может» вследствие расширения вен на левой ноге! А полком командовать считает себя правомочным! Живет всю кампанию «по-семейному». Идеология сего марса есть идеология всего нашего воинства; сколько в ней для свежего человека цинизма, разврата, моральной низости… О, если бы наши военачальники всю гибкость своего ума по части всяких плутней, обходов закона и передергивания карт pro uso proprio [445] да не поленились бы применить к противнику; последний уже давно был бы сокрушен! […]

445

Ради собственной выгоды (лат.).