Великая война: как погибала Русская армия

3 октября германская эскадра вошла через Ирбенский пролив в Рижский залив, на следующий день русские линкоры «Слава» и «Гражданин» встретили ее у Куйвасту и не допустили прорыва в пролив Моонзунд. Первый из них, ведя бой против двух германских линкоров, получил серьезные повреждения. Тогда миноносец «Сторожевой» торпедами потопил «Славу» (с целью перекрыть фарватер и задержать продвижение противника в Моонзундский пролив), предварительно эвакуировав ее команду.

5 октября русские корабли были отведены на север, в Балтийское море, а два дня спустя германское командование из-за больших потерь отказалось от продолжения операции и вывело свои военно-морские силы из Рижского залива. Таким образом, русские матросы и солдаты героическим сопротивлением сорвали план германского командования и нанесли значительные потери флоту неприятеля. Было потоплено 10 эсминцев и 6 тральщиков, повреждено 3 линкора, 13 эсминцев и миноносцев противника. Русский же флот потерял гораздо меньше боевых кораблей — 1 линкор и 1 эсминец; были повреждены 1 линкор, 1 крейсер, 3 эсминца и 2 канонерские лодки. Позже в своих мемуарах бывший глава Временного правительства А.Ф. Керенский, отдавая дань подвигу моряков-балтийцев, писал, что «морское сражение за Моонзунд внесло славную страницу в историю русского флота. Как и бои под Ригой, оно показало, на что способны русские люди и что они могут вынести, если их родине грозит опасность»^{61}.

Подчеркнем, что это было последнее сражение вооруженных сил России в Первой мировой войне. Тем временем на сухопутных фронтах все оставалось по-прежнему, как отмечалось выше, в армии медленно, но неуклонно падала воинская дисциплина, все ниже становился авторитет командования, комиссаров Временного правительства и солдатских комитетов. К тому же на протяжении периода от Февраля к Октябрю не прекращались антивоенные выступления.

Следует отметить, что Временное правительство, солдатские комитеты, правительственные комиссары, военные организации эсеров и меньшевиков, командование прилагали немало усилий в борьбе с подобными прецедентами. Лишь одна партия большевиков всемерно поддерживала и зачастую организовывала антивоенные акции, особенно братания солдат с противником, чем сводила на нет все усилия не только «лиц официальных», но и патриотически настроенных солдат и офицеров.

Изучение истории антивоенных выступлений на фронте в период от Февраля к Октябрю показало, что их волна поднималась неравномерно — то опускаясь, то вздымаясь, но в целом по нарастающей. Условно этот процесс можно разделить на четыре этапа. Начало и конец каждого из них, как показывают многочисленные источники, были связаны с теми или иными политическими событиями в стране и получали резонанс на фронте в виде всплеска различных антивоенных акций.

Итак, первый этап — период от кануна Февраля до известной ноты министра иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюкова (конец февраля — 17 апреля), т.е. время возникновения и становления сети солдатских комитетов на фронте, активизации большевиков и австро-германского командования по организации братаний, а также вседозволенности для солдатской массы.

Второй этап охватывает период от Апрельского кризиса до кануна Июньского наступления на фронте (18 апреля — 17 июня). Этот хронологический отрезок характерен новым валом антивоенных выступлений, вызванным как нотой Милюкова (18 апреля), так и активной кампанией Временного правительства по пропаганде в действующей армии готовящегося Июньского наступления. Именно тогда наблюдались массовые братания солдат с противником, связанные с празднованием 1 Мая и Святой Пасхи, коллективные отказы целых полков заступать на боевые позиции и многочисленные антивоенные митинги.

Третий этап обозначен хронологическими рамками от начала Июньского наступления до ликвидации Корниловского движения (18 июня — 31 августа). Этот период характерен принятием Временным правительством и командованием «строгих мер» по отношению к любым проявлениям антивоенных выступлений (запрещение братаний солдат с противником, несанкционированных митингов, а главное — введение смертной казни за нарушения воинской дисциплины. Попутно отметим: случаев приведения таких приговоров в исполнение зарегистрировано не было). В те месяцы наблюдается резкое снижение волны братаний солдат с противником (главным образом из-за начала крупномасштабных наступательных операций), а также появление нового вида антивоенных выступлений — восстаний, в которых иногда участвовали целые полки, напрямую связанных с отказом идти в наступление.

Четвертый этап хронологически совпадает с начавшимся в стране Общенациональным кризисом и завершается взятием власти большевиками (начало сентября — 24 октября). В этот период большевики развернули на фронте активную работу по большевизации солдатских комитетов, что напрямую было связано с проблемой братания солдат с противником. Стихийные антивоенные митинги, массовые братания, отказы солдат исполнять боевые приказы, как и весной 1917 г., уже стали нормой. И все эти явления неуклонно усиливались по мере приближения к Октябрю. В такой военно-политической обстановке действующая армия, неотвратимо выходившая из-под контроля не только комиссаров Временного правительства и командования, но и своих же солдатских комитетов, подошла к Октябрю.

ПРЕДОКТЯБРЬСКАЯ ПОДГОТОВКА ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ К БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ В СТРАНЕ И АРМИИ

Одним из главных инструментов борьбы большевиков за власть в стране и армии, как известно, были военно-революционные комитеты. Идея их создания принадлежала В.И. Ленину. Еще в апреле 1905 г. на III съезде РСДРП в «Проекте резолюции об отношении РСДРП к вооруженному восстанию» лидер большевиков указывал на необходимость приступить «к организации особых групп для приобретения и распределения оружия, выработки плана вооруженного восстания и непосредственного руководства таковым»^{62}.

Подводя итоги первого года революции 1905–1907 гг., Ленин в статье «Роспуск думы и задачи пролетариата», написанной в июле 1906 г., указывал, «что для организации восстания «советы» и подобные массовые учреждения еще недостаточны. Они необходимы для сплочения масс, для боевого объединения, для передачи партийных (или по соглашению партий выдвинутых) лозунгов политического руководства, для заинтересования, пробуждения, привлечения масс. Но они недостаточны для организации непосредственно боевых сил, для организации восстания в самом тесном значении слова», подчеркивая далее необходимость создания специальной «военной организации наряду с организацией советов для их защиты, для проведения того восстания, без которого бессильны будут всякие советы и всякие выборные от массы»^{63}.

Развивая эту мысль, Ленин в статье «Кризис меньшевизма», опубликованной в декабре того же года в газете «Пролетарий», отмечал: «когда объективные условия порождают борьбу масс в виде массовых политических стачек и восстаний, партия пролетариата должна иметь «аппараты» для «обслуживания» именно этих форм борьбы, и само собою разумеется, что это должны быть особые «аппараты», непохожие на парламентские»^{64}.

Осенью 1917 г. Ленин вновь вернулся к этому вопросу. В своих письмах «Большевики должны взять власть», «Марксизм и восстание», написанных в сентябре и направленных в ЦК РСДРП(б), Петербургский и Московский комитеты партии большевиков, Ленин указал на важнейшую в данный момент для них задачу — непосредственную практическую подготовку к вооруженному восстанию. В качестве центрального оперативного органа восстания В.И. Ленин предложил ЦК партии большевиков немедленно «организовать штаб повстанческих отрядов… поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать с ним по телефону все заводы, все полки, все пункты вооруженной борьбы и т.д.»^{65}. Перед этим штабом ставились задачи разработки оперативного плана восстания, подготовки и управления вооруженными отрядами в ходе взятия власти.

Ленин настаивал на необходимости создания таких органов восстания и на местах. Это требование Ленин изложил в письме председателю Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии И.Т. Смилге, написанном 27 сентября, в котором он предложил «создать тайный комитет из надежнейших военных, обсудить с ним всесторонне, собрать (и проверить самому) точнейшие сведения о составе и расположении войск под Питером и в Питере, о перевозе войск финляндских в Питер, о движении флота и т.д.»^{66}. Имеются в виду части 42-го отдельного армейского корпуса, дислоцировавшегося в Финляндии, войсковые комитеты которого в сентябре встали на большевистские позиции.

Вопрос о практической подготовке восстания В.И. Ленин изложил в «Письме в ЦК, МК, ПК и членам Советов Питера и Москвы большевикам» от 1 октября, в статье «Советы постороннего», «Письме к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области», написанных 8 октября^{67}.

Как известно, 10 октября ЦК РСДРП(б) приняло решение о вооруженном восстании, а вскоре, 12 октября, на заседании Исполнительного комитета Петроградского совета по инициативе большевиков было принято решение о создании при Петроградском Совете Военно-революционного комитета. Одновременно было принято Положение о нем, его составе и функциях. Согласно этому положению Петроградский Военно-революционный комитет являлся легальным органом Петроградского совета. В состав Петроградского ВРК вошли члены президиума Исполнительного комитета Петроградского совета, представители Центрального исполнительного комитета военного флота ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов (Центрофлота), Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии, советов фабрично-заводских комитетов, профессиональных союзов и других организаций. Большинство его членов составляли большевики, заключившие блок с левыми эсерами^{68}.