Великие экспериментаторы

– Ага... Стало быть, мне раздеться?
– Густав театрально склонил голову набок.

– Разумеется, нет. Мы охотно поверим вам на слово, - Нулин торопливо замахал руками.

– Благодарю покорно!

В лаборатории повисла тишина. Перенеся свое кресло в отдаленный угол, Густав немедленно принялся за примерку физиономических масок, перебирая все - от снисходительного презрения до горделивого безучастия аристократа-отшельника. В конце концов мина скептика-максималиста показалась ему наиболее соответствующей моменту и после долгого колебания он решил остановиться на ней. Не обращая внимания на оживленную мимику коллеги, Нулин занимался аккумуляторной сетью, Тония же легко и непринужденно сновала меж лежащих на прозекторских столах тел. Впрочем, тишина длилась недолго. Молчаливое созерцание оказалось для Густава занятием чересчур тягостным.

– Чепуха!
– с пафосом заявил он.
– Мертвый мозг - это всего-навсего неодушевленная материя. Нет биотоков, не будет и информационного сигнала. То есть, вероятно, какие-нибудь помехи вы поймаете, но выдать их за энцефалограмму вам не удастся.

– Именно с этой целью институт прислал сюда столь недоверчивого наблюдателя!
– подхватила Тония.
– Разве вас не прельщает возможность уличить нас в нечистоплотности?

– А вы думаете, мне это не удастся?

– По-моему, насчет того охранника мы погорячились, - Нулин многозначительно взглянул на лаборантку.

– Какой еще охранник?..
– Густав недоуменно шевельнул бровью.

– Это предназначалось не для ваших ушей, - Нулин вместе со стулом развернулся к Густаву.
– Вы болтливы, Густав. А я-то считал, что болтливее меня не найти человека.

– Идите к черту, - Густав устало отмахнулся.
– Делайте, что хотите. Все, что вы поймаете на экранах, будет из разряда помех и наводок.

– Шахта, - напомнил ему Нулин.
– Для того мы и спустились на такую глубину. Взгляните на любой из приборов. Мы снабдили их дополнительными фильтрами и экранировали все, что могли, включая самих себя. А вместо обычной электросети у нас аккумуляторные батареи. И напомню, что именно здесь проводилось уточнение количества нейтрино, испускаемых солнцем. А если вы по-прежнему боитесь своего недруга...

– Да замолчите вы наконец!
– взмолился Густав.
– Я уже сказал, делайте что хотите!

– Последую вашему совету, - Нулин распахнул дипломат и вытащил на свет бутылку "Бурбона".

– Вот это на вас больше похоже, - пробурчал Густав.
– Ей богу, для этого стоило спускаться на пять тысяч метров под землю.

– Не питайте надежд. Я не собираюсь напиваться, - Нулин подмигнул Густаву.
– Хотите правду, коллега? Так вот... Я честнее вас, и потому могу честно признаться, что мне не по себе. Я вижу перспективы, которых вы не видите, и если в ближайшие час-два выяснится, что я ошибся, то рухну не я, рухнут великие идеи, которые могли бы приподнять перед человечеством занавес незнания. Вот поэтому с вашего разрешения я отхлебну самую малость.

– Речь Цицерона, - Густав издевательски похлопал в ладоши.

Нулин невозмутимо приложился к бутылке. По его выпуклому, с залысинами лбу скатилась бусинка пота.

– Тония, ты ведь справишься с датчиками? Мы будем последовательно подключаться к пациентам, пробегаясь по всем параметрам.

Преданно взглянув на "великого" теоретика, Тония с готовностью кивнула.

* * *

Тишина действовала угнетающе. Слишком уж поздно люди осознают, что шум становиться их постоянным спутником. К настоящей тишине следует привыкать заново и постепенно. Так или иначе, за время, проведенное в шахте, каждый из присутствующих успел до нюансов изучить дыхание соседей. Более всего безмолвие раздражало не занятого ничем Густава. Наблюдая за работой Тонии и Нулина, он то и дело обмахивался кожаной папкой или же вставал, принимаясь мерить лабораторию порывистыми шагами. Коллеги по-прежнему не обращали на него внимания, переключая тумблеры, терпеливо взирая на экраны осциллографов. Спутанным шлейфом провода тянулись от приборов к неподвижным телам. Набором рукояток Тония меняла рабочую частоту, постепенно повышая порог чувствительности. Через равные промежутки времени Нулин включал картограф, занося данные на бумажную ленту. Сигнала не было.

– Какого черта это записывать на ленту? Ничего же нет!

– Как знать, как знать...
– Нулин откинулся в кресле и озабоченно потер виски.
– Все! Сделаем перерыв. Надо отдохнуть и подумать. Возможно, что-то мы делаем не так.

– В этом я не сомневаюсь, - ядовито подтвердил Густав.

Не замечая его реплик, Нулин обратился к Тонии.

– Мы провели уже две трети измерений... Честно говоря, я полагал, что результаты проявят себя уже на этой стадии.

– А что, если попробовать с другим клиентом?
– Тония качнула головой в сторону мертвых тел.

– Попробовать безусловно можно, но...
– Нулин развел руками.
– Тогда эксперимент будет не столь убедителен. То есть теоретически я допускаю, что энергетика людей достаточно различна, и все-таки некую толику мы должны обнаружить в каждом отдельном случае.

– Но мы ведь еще не закончили.

– На это я и надеюсь, хотя...
– Нулин нервно прикусил губу.
– Нет, об этом лучше не думать,

– Ты снова волнуешься, - заключила Тония.

– Да, вероятно, - Нулин, встрепенувшись, потянулся к бутылке. Замечательно, что ты прихватила ее для меня.

– А вы предложите ей тоже пару глотков, - съязвил Густав.
– К концу бутылки, могу поклясться, вы увидите на экранах все, что захотите.

Нулин поморщился.

– Даже если это шутка, Густав, то она не блещет умом.

– Умом?.. А что такое, по-вашему, ум? Что умно и что неумно? Или умно верить в мистическую чушь, о которой вы разглагольствовали накануне?

– Чтоб вас разорвало на части!..
– Нулин налил в бокал виски и отхлебнул.
– Не понимаю... Вы же не случайный человек в науке и не первый встречный, в конце концов. Так или иначе вы тоже занимаетесь биофизикой. Откуда же такой снобизм, такое невежество?

– Наука - это прежде всего факты, - отрезал Густав.
– Факты и здравая логика!

– Хорошо, пусть. А как же быть с необъяснимым?

– Господи! Да для этого и существует наука! Чтобы объяснять и изучать. Наука, а не религия с мистикой. Поверьте мне, рано или поздно мы объясним все!

С гримасой отвращения Нулин взглянул на помощницу.

– Ужасно! И такие вот люди занимают все ключевые посты в государстве. Стоит ли удивляться, что всюду войны, болезни и волнения. Густав с Густавом никогда не договорятся...

– Абсолютно верно!

Нулин обернулся к оппоненту.

– Послушайте, Густав, а может, вам тоже налить?

– Давайте, чего уж там... Капельку "Бурбона", пожалуй, можно...

– Ни в коем случае!
– торопливо вмешалась Тония.
– Чего будут стоить его слова, когда кто-то обнаружит, что он пьян!

– Пьян... Все равно ничего у вас не выйдет.

– Не сглазьте, Густав!

– Я вот думаю, а если все-таки попытать счастья с другим телом? Например, подключиться к бывшему приятелю нашего уважаемого наблюдателя?..

– Нулин!.. Кто здесь, черт побери, командует?! Вы или эта девчонка? Почему вы позволяете ей всюду совать свой нос?!

– Тония - не просто лаборант. Мы партнеры, работающие над общей идеей.

– Партнеры, - Густав усмехнулся. Знаю я это партнерство...

Нулин долгим взглядом посмотрел на него.

– Ох и зануда же вы. Вам не говорили еще этого?

– Вы первый. И надеюсь, последний.

– Наверняка, нет. Вам будут говорить это часто, в лицо и заглаза, до самой вашей смерти.