Великие химики. Том 1

Нечто загадочное скрывалось в простом, казалось бы, гипсе. Бледно-желтые прозрачные мягкие кристаллы давно привлекали внимание молодого исследователя. Особый интерес вызывало у него поведение гипса в воде. Гипс легко измельчался в порошок, но, оставленный на некоторое время в воде, делал ее жесткой настолько, что мыло в ней не пенилось. Стеклянная трубка с полым шариком на конце, содержащим несколько песчинок, погруженная в воду, не тонула: шарик с песчинками опускался на дно сосуда, но тонкий конец трубки оставался над поверхностью воды. Когда исследователь погрузил ту же трубку в гипсовую воду, он обнаружил, что теперь ее тонкий конец поднялся над поверхностью воды несколько выше, чем в чистой воде. Эту трубку Лавуазье назвал гидрометром (сейчас мы называем прибор ареометром). С его помощью можно было очень быстро определять плотности жидкостей. Он часто обсуждал это свойство прибора со своим другом Геттаром, но пока им не удавалось еще выяснить природу взаимодействия гипса и воды.

— Совершенно ясно, — говорил Лавуазье, — что гипс переходит в воду. Это показывает мой гидрометр.

— Это не вызывает сомнения. Ты ведь знаешь, что вода, как считают химики, превращается в землю и земля в воду. В данном случае земля — это гипс.

— Да, так действительно утверждают некоторые из наших ученых, но, мне кажется, эти мысли не совсем точны и, более того, даже не верны. Вот, к примеру, Антуан Депарсийо предлагает следующий способ исследования воды: испарить ее до сухого осадка и взвесить его, то есть узнать вес той земли, которую содержала вода.

— Метод Депарсийо сомнителен, — ответил Геттар, — ведь, согласно Жану Батисту Леруа, нельзя получить дистиллированную воду, не содержащую земли [187] .

— Да! Здесь еще много неясных проблем. Я всерьез займусь изучением свойств воды.

— И что ты думаешь предпринять?

— А вот что. Ты уже знаешь о моем гидрометре. Погружу его в дистиллированную воду и отмечу черточкой на трубке то место, до которого она погрузилась, а потом отмечу новой черточкой место, до которого она погрузится в насыщенном растворе поваренной соли. Таким образом, мне удастся этим довольно простым методом определять плотность природных вод.

187

Имеется в виду сухой остаток.

— Но ты не учитываешь точки зрения Леруа на этот счет.

Верно. Если его утверждения справедливы, я не смогу получить стандартную дистиллированную воду и этот метод не даст решения проблемы. Вот почему прежде всего надо выяснить, можно ли очистить воду путем дистилляции, и если можно, то как это сделать.

— Проблема не менее интересна чем та, что описана в твоих первых двух статьях о гипсе [188] .

^{Лавуазье в лаборатории}

188

Первую статью («Анализ гипса») 22-летний Лавуазье представил в Парижскую Академию наук в феврале 1765 г. (опубликована в 1768 г.), а вторую («О гипсе») — в марте 1766 г.

Эти статьи послужили основанием для избрания Лавуазье в 1768 году адъюнктом Парижской Академии наук [189] . Академики, убедившись в способностях Лавуазье кратко и ясно излагать свои мысли, назначили молодого ученого секретарем нескольких ученых комиссий. Доклады, которые составлял Лавуазье о работе этих комиссий, отличались исключительной ясностью и точностью.

Наряду с научной работой в академии Лавуазье продолжал экспериментировать в своей лаборатории. Он доказал, что вода после двукратной дистилляции практически очищается от всех примесей и обладает свойствами дождевой воды, а следовательно, может считаться самой чистой природной водой. Опыты, которые проводил Лавуазье, требовали многих средств, а академического жалованья было для этого недостаточно. Лавуазье вынужден был искать дополнительные источники дохода [190] . Вскоре для этого представился удобный случай.

189

Адъюнкт-докторанты входили в категорию кооптированных членов Академии, они не получали никакого вознаграждения и не имели права решающего голоса. Еще в 1766 г. Лавуазье был занесен в список кандидатов для будущих выборов и был избран сверхштатным адъюнктом по химии в мае 1768 г., 30 августа 1774 г. — экстраординарным академиком, 14 февраля 1778 г. — ординарным академиком, а в 1785 г. — директором (административным руководителем) Академии (Дорфман Я. Г., ук. соч., с. 34–35; Биографии великих химиков, ук. соч., с. 83).

190

Иного, отличного от этого традиционного мнения придерживается советский ученый (биограф Лавуазье) профессор Я. Г. Дорфман (ук. соч., с. 41).

Чтобы обеспечить государственную казну постоянными доходами, французское правительство предоставило право на сбор косвенных налогов акционерному обществу «Генеральный откуп» [191] . Для получения этого права члены «Генерального откупа» должны были внести государству огромную сумму, а потом «обирать налоги. Однако эта система таила в себе опасность злоупотреблений. Тем не менее Лавуазье решил войти в «Генеральный откуп». Теперь надо было обратиться за денежной поддержкой к отцу. Господин Лавуазье работал, как всегда, в своей конторе.

191

«Генеральный откуп» — общество по сбору налогов с населения. Получая огромные доходы, откупщики, естественно, были окружены всеобщей народной ненавистью. Участие Лавуазье в такого рода предприятии трудно понять, а тем более оправдать (Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 331).

— Чем обязан твоему приходу, господин Лавуазье-младший? — опросил отец с обидой в голосе. — Слава богу, не забыл еще дорогу в контору.

— Отец, думаю, ты уже понял, что из меня адвокат не получится. Другие у меня интересы. Влечет меня наука, ее тайны, ее загадки.

— Да, но для науки нужны деньги, а их у тебя нет.

— Как раз по этому поводу я и пришел к тебе.

— Вот сюрприз. А ну-ка, послушаем.

— Хочу вступить в «Генеральный откуп». У меня к тебе просьба: будь моим поручителем перед Национальным банком, тогда мне дадут возможность получить заем в пять миллионов франков.

— Да на эти деньги можно купить половину Франция — возмущенно воскликнул отец.

— Я покрою этой суммой треть акций, а потом в течение пяти лет не только возвращу ее, но и стану обладателем большого состояния.

— Опасную игру затеваешь. Но коль скоро ты решил, попытаюсь помочь тебе.

— Спасибо, отец.

^{Лавуазье с женой} 

Авторитет господина Лорана Лавуазье помог его сыну, и заем был получен. Директор «Генерального откупа» Жак Польз возложил на Лавуазье массу поручений, и тот приступил к работе с присущим молодости рвением.

Три года Лавуазье разъезжал по Франции, писал доклады, составлял отчеты. Он был одним из самых деятельных членов «Генерального откупа». Занятия наукой требовали денег, и только ради этого он пошел на рискованную авантюру с «Генеральным откупом». На заработанные деньги Лавуазье оборудовал богатую лабораторию. В ней молодой ученый каждый день проводил по нескольку часов. Во время поездок по стране Лавуазье проводил исследования природных минеральных вод. С утра до поздней ночи он работал либо над отчетами в конторе «Генерального откупа», либо в лаборатории. Регулярно присутствовал и на заседаниях академии. Он постоянно был занят, дела одолевали со всех сторон, для отдыха не оставалось ни минуты. Но однажды в трудные рабочие будни ученого ворвался праздник: он пылко полюбил.

Они познакомились в конторе ее отца, директора «Откупа» Жака Польза. Лавуазье учтиво поздоровался и склонился над документами. Но странно, синие глаза Марии Анны Польз притягивали его как магнит, и он снова взглянул на нее. Девушка тоже смотрела на Антуана. На лице ее мелькнула улыбка. Ему показалось, что мир сразу стал светлее, лучше, красивее, и вдруг отчетливо осознал: он и дня не проживет без этой ее улыбки. Вскоре он просил руки Анны Марии Польз. Была отпразднована пышная свадьба: будущая госпожа Лавуазье — ей минуло четырнадцать лет — в белом кружевном платье походила на сказочную фею. В тот день Антуан Лавуазье считал себя самым счастливым человеком на свете [192] .

192

Здесь неточность автора. Мария Анна Пьеретта Польз (1758–1836) стала супругой Лавуазье в 1771 г., и хотя это был брак по расчету, впоследствии он действительно оказался счастливым. О мадам Лавуазье см.: Duveen D. I. Cnimia, 4, 13 (1953).

И он действительно был счастлив. Утонченная натура Марии, ее чуткость и способность понимать супруга, ее самоотверженность сделали их брак прочным и счастливым.

Спустя год Лавуазье избирают членом Академии наук. В этот период жизни он проводил большую часть времени в лаборатории, где работали еще два исследователя — Макер [193] и Кадэ [194] . Основной вопрос, волновавший тогда ученых, касался природы горения. Многие из них чувствовали, что флогистонная теория не может объяснить этот процесс, а достаточно убедительных данных для создания новой, более научной теории еще не было. Лавуазье не менее других интересовался процессом горения. Иногда он и его друзья по исследовательской работе спорили так бурно, что их беседа начинала походить на ссору; однако в спорах рождались новые идеи.

193

Пьер Жозеф Макер (Маке) (1718–1784), профессор химии в Ботаническом саду в Париже, стал академиком в возрасте 27 лет, был избран в академии Стокгольма, Турина и Филадельфии. Автор химического словаря и многих других книг, которые сыграли немаловажную роль в пробуждении интереса к химии. Занимался техническими вопросами: крашением, производством фосфора, открыл желтое синькали (железисто-синеродистый калий), сторонник теории флогистона. О Макере см.: Джуа М., ук. соч., с. 122; Савченков Ф. История химии. — СПб, 1870, с. 117–134; Partington J. H., ук. соч., т. 3, с. 80–90; Становление химии как науки, ук. соч., с. 75–77 и др.; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 317.

194

Луи Клод Кадэ де Гассикур (1731–1799) — химик, директор знаменитой Севрской фарфоровой фабрики; получил жидкость Кадэ (алкарсин), которая содержит мышьяк и состоит из смеси окиси какодила и дикакодила (CH₃)₂As—As(CH₃)₂ (1760 г.), разработал методы получения многих неорганических веществ. Кадэ, как и Макер, был членом комиссии академии, рассматривавшей книгу Лавуазье «Небольшие работы по физике и химии» (1774 г.). О Кадэ см.: Дорфман Я. Г., ук. соч., с. 82; Partington J. R., ук. соч., т. 3, с. 96.