Великие Игры 3.0

Судя по его эмоциям, радужные щиты его неприятно удивили. Мертвое лицо плохо передает эмоции, но даже на нем видны следы изумления и, возможно, даже — тревоги.

А когда кошка встревожена, она перестает играть с мышкой, она ее душит. Горгулья явно представляла для Лича больше опасности, чем мышка для кошки, но поступил мертвый маг именно так.

Одновременно восемь удушающих заклинаний повисло над атакующими монстрами. Попадая на щиты, они не отражались, а начинали растекаться по ним, ища цель. Тогда горгульи сделали щиты сферическими и даже по внешнему виду защиты стало понятно, что она истончилась в два раз…

Один за другим воздушные тараны посыпались на восемь катящихся к Личу радужных шариков.

Вот уже четыре линии подпитки и связи лопнуло. С каждой такой потерей таял и наш шанс выбраться отсюда живыми. Однако, и я мог отдавать больше энергии оставшимся адресатам.

Пятый удар уже не расплющил шарик, а лишь покрыл его трещинами. Не дожидаясь повторного удара, горгулья выскочила из треснувшего кокона и, как мы и договаривались, взмахнула рукой.

— Давай! — заорал я.

Но Гарр не нуждался в том, чтобы его подгоняли! Три потока энергии: один пущен по прямой траектории и два — фланговых. Оба невидимые и даже слегка холодные. На миг я даже перестал дышать, потому что в этот момент и оставшиеся в живых горгульи тоже проделали финт ушами. Они выпрыгнули из своих защитных коконом и ударами сразу нескольких лап направили радужные шары в Лича!

Серое лицо мертвого мага почернело от напряжения. Вокруг него бушевал натуральный торнадо из переплетающихся между собой магических энергий. От Лича навстречу шарам понеслись мириады тонких ледяных игл. А сверху снова начали рушиться вниз воздушные тараны. В этой круговерти первобытной стихийной магии досталось и шарам, и горгульям…

Зато сгустки, посланные Гаром, вроде бы, остались незамеченными! Вот первый, движущийся по прямой траектории, только что миновал хромающую на обе нижние лапы горгулью и вот-вот ворвется в кислородное пространство. Его я уже как-то незаметно для себя самого научился различать на фоне общего энергетического неистовства.

Еще секунда и станет понятно, нужен ли план Б.

В последний момент руки Лича размазываются в неимоверно быстро движении вверх, и от сдохнувшего мага раскатывается волна, соединившая в себе ярость урагана, беспощадность волн и свирепость холода. Все три заклинания Гарра полыхают раньше времени без всякого вреда для противника. Да что там, заклинания. Все, абсолютно все горгульи на моих глазах сначала замерзают, а потом рассыпаются на части под резкими ударами ветра, бросающего в них морозные иглы.

— План Б, — не слыша самого себя, говорю я, пошатываясь от ментального удара, который мне никто и не наносил.

Казалось бы, кем мне был этот болтливый монстр? Ну, понятно, что он был надежным провожатым, хорошим транспортом, и могучим бойцом, без которого нам, скорее всего, крышка. Но почему же такое чувство, будто я потерял безумно близкого мне человека? Не монстра, не бывшую каменную статую — человека!

Что происходит, почему меняется картинка?

Странно. Мир перевернулся на девяносто градусов…

А, это я упал. По какой-то причине у меня абсолютно нет сил. Кажется, я даже без сознания, и даже не смог закрыть глаза, которые теперь просто безэмоционально фиксирую все, что попадает в их поле зрения.

План Б.

Да, друзья и в этот раз меня не подвели. Все уже готово. Нет, все уже сделано. Мне снова осталось просто следить за тем, увенчается ли успехом наша попытка номер два…

В основе плана Б лежала надежда на то, что сильный в магии Лич может быть слаб в естественных науках.

Поэтому, отбившись от последних заинтересованных в нас зомби, Флин под неусыпным контролем и чутким руководмтвом Хрюна, вернул топор владельцу. Стун первым делом накрепко сжал свободный конец рукояти своими каменными руками. Затем он принялся аккуратно, чтобы не сломать, но очень усердно тереть этой частью рукояти о шероховатый бок не весть сколько пролежавшей здесь глыбы.

На тот момент, когда обессиленный Гарр опустился на пол, после активации тройного заклинания, от торца рукояти уже поднимался дымок.

— И немного искр на всякий случай! — напомнил, не находящий себе места от волнения Хрюн. — Искр!

Стун ударил несколько раз по касательной навершием топора о камень. Искры посыпались в заботливо подставленную трясущуюся от переутомления ладонь Гарра. Последние крохи энергии мага уходили на то, чтобы не дать им погаснуть, пока Стун не поднесет к ладони размочаленную, дымящуюся рукоять топора.

И вот все искорки тлеют в сухой горячей древесине.

В этот момент Лич уничтожает все наши надежды на осуществление плана А.

Я, уже падая, но еще не замечая этого, командую приступить к плану Б.

Стун, не медля, размахивается и бросает по небольшой дуге тяжелый топор с тлеющей рукоятью.

Разминувшись со стеной льда и ветра, он легко и просто влетает в облако концентрированного кислорода.

Взрыв сотрясает все вокруг. Энергии выделяется столько, что часть ее даже передается мне и я успеваю моргнуть до того, как взрывная волна бросает мне в лицо всякий горящий мусор.

Но ожогов я не замечаю, мысли о том, что за мусор может гореть в локации, где только что покромсали сотни зомби, тоже отскакивают от моего сознания. Их вытесняет пристальное внимание, с которым я, забыв дышать, наблюдаю за разворачивающимся на глазах сюжетом.

Взрывом разметало курган, под которым был захоронен один из десяти клонов горгульи. И вот этот засранец, аки феникс, восставший из пепла снова на коне! Ну, то есть, на нижних лапах. В верхних он держит по одному прыгающему «быку», какими только что был завален, и бросает их по очереди в зловещий костер, полыхающий на том месте, где до взрыва стоял Лич.

Вслед за второй тушей в стремительный полет с места отправляется и сама горгулья! Обмороженное ранее крыло выглядит как новенькое! Монстр мчится со скоростью ветра

Из центра неугасающего зеленого огня, окружившего мертвого мага, вырывается длинный и тонкий язык пламени. Он оплетает первого «быка». Секунда, и на пол сыпется гора пепла. Наступает очередь второго «быка». И тех двух секунд, что уходят на его испепеление, хватает нашему хитромордому монстру чтобы, сложив крылья, соколом упасть сверху в самую гущу огня…

Язык пламени тут же устремляется назад, но внезапно пропадает из виду, словно просто растворяется в воздухе.

Небольшой ветерок шевелит волосы на затылке: огонь съедает кубометры воздуха, и тот приходит в движение, потому что природа не терпит пустоты.