Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории
Шрифт:
На другой день из дома Браунинга в отель «Кокс» на Джермин-стрит на имя Дэниэла Хоума поступил чек на большую сумму и записка: «Высокое мошенничество предполагает высокий гонорар». Медиум ответил вежливо и хладнокровно: «Меня не раз пытались уличить в мошенничестве. Американская полиция даже заводила дело, но свидетельств обмана не нашла. Да и не могла найти: из своей деятельности я не извлекаю корысти. Денег за сеансы я никогда не беру!»
Медиум не лгал. Он принимал только подарки и пожертвования, да и то не на свой счет, а в фонд Всеобщего спиритического общества. Так что ни под какую статью о мошенническом извлечении выгоды он не подпадал. Но Браунинг сумел отомстить. Он напечатал сатирическое стихотворение «Мистер
Пришлось тому перебраться на континент. Зато Европа встретила его овациями. Сам папа римский Пий XI благосклонно принял Хоума, особенно после того, как тот пожелал принять католичество. Но не все приходили в восторг. Вечером 5 декабря 1855 года какой-то фанатик трижды ударил его ножом в темном переулке. Полиция подоспела на удивление быстро. Медиума увезли в частную клинику, а вот фанатика одели в смирительную рубашку. Но он еще долго кричал: «Вызывающий духов вызывает дьявола!»
Выйдя из больницы, перепуганный Хоум покинул Италию, перебравшись во Францию. Сеансов он больше не проводил и ни с кем не общался, пока однажды 16 октября 1856 года его не вызвали в королевский дворец Тюильри.
Императрица Евгения нервно теребила свое любимое коралловое ожерелье. Она не одобряла странное поведение медиума. Сейчас, когда столь необходимо заглянуть в будущее, этот упрямец твердит, что после болезни потерял дар ясновидения.
«Приложите усилия, месье Хоум!» – сердится императрица, дергая свое ожерелье. И нить вдруг лопается, кораллы дождем сыплются на пол. Евгения приходит в ужас – порванное ожерелье не к добру! Но странный медиум вдруг улыбается: «Вы – волшебница, ваше величество! Мой дар вернулся. – Хоум кидается собирать кораллы и пересчитывает их. – Я знаю, о чем вы желали спросить – о новой революции. Упало 15 кораллов, значит, революция будет через 15 лет. Но вас она не коснется. У вас есть небесный защитник. Я вызову духов, и они скажут вам, кто это».
Хоум взмахивает рукой, и массивное кресло вдруг со скрипом начинает двигаться по паркету, огромная картина падает со стены, а на листе бумаги, лежавшем на письменном столе королевы, появляется надпись: «Наполеон». Императрица ахает: «Это же почерк великого Бонапарта! Именно так подписывался дядя моего мужа!» – «Значит, он и станет вашим небесным покровителем!» – резюмирует медиум.
Надо ли говорить, что революционная Парижская коммуна возьмет власть в Париже именно через 15 лет – в 1871 году. Но императрица Евгения при этом не слишком пострадает. Ей и ее супругу, низложенному королю Франции Наполеону III, позволят уехать в Лондон. Жизнь там будет весьма скромной, но для бывшей императрицы долгой. Евгения скончается аж в 1920 году.
Ну а в Париже 1856 года жизнь предсказателя Хоума изменится в лучшую сторону. На другое же утро после визита в Тюильри медиум оказывается завален приглашениями. Высший свет Парижа не скупится на пожертвования в фонд спиритов. Дэниэл дает сеансы ежедневно. Он вызывает дух великих людей и почивших родственников, ходит по раскаленным углям, притягивает руками предметы столового серебра и взмахом руки разжигает огонь прямо на сцене. Все это приводит публику в восхищение и ужас. На один из сеансов в здании театра приходит сам великий автор «Трех мушкетеров», садится в первый ряд, скептически пыхтит и вдруг басит на весь зал: «А не проверить ли нам карманы этого господина? Вдруг там кресало!» И огромный Дюма бросается на сцену.
От неожиданности Хоум вскрикивает и вдруг, взлетев, пересекает сцену, укрывшись в кулисах. Зал ахает. Дамы падают в обморок, кавалеры кидаются к сцене. Ну а великан Дюма в недоумении трясет своей львиной шевелюрой, бася: «Чудеса!»
С тех пор писатель начинает активную пропаганду феномена Хоума. «Я привел вам величайшего медиума из живших на земле!» – вычурно заявляет он, знакомя Хоума со своими друзьями. Весной 1858
года Дюма привел Хоума в дом русского графа Кушелева-Безбородко, где медиум познакомился с родственником графа – русским генералом Кролем и его дочерью Александрой.Дэниэл поднял глаза на черноглазую русскую красавицу и понял: это Судьба! Начались бурное ухаживание и трепетные встречи. Но уже через пару месяцев русский император затребовал генерала домой. Хоум впал в панику, ведь он не мог уехать из Парижа – императрица Евгения хотела иметь его под рукой «для советов». «Дело освобождения» сладил Дюма: уговорил Евгению отпустить Хоума и потащил того с собой в поездку по России. Встречали их со всевозможными почестями. Вскоре Дюма уехал на Кавказ, а Хоуму родственники Александры заявили, что без одобрения императора Александра II свадьбы не бывать. «Тогда я испрошу его аудиенции!» – настаивал Хоум. Генерал фыркнул и велел готовить карету: «Что ж, поехали!» Ясно же, что император выгонит медиума из России.
Но едва Дэниэл вошел в залу аудиенции, он, как обычно, забыв все словесные заготовки, выпалил: «О великий крестный отец!» Император повернулся к генералу: «Вы рассказали ему, что я – крестный вашей дочери?» – «Никак нет! – отчеканил генерал и замялся. – Видать, он действительно ясновидящий…»
Свадьба заморского гостя стала событием петербургского сезона. Товарищами жениха согласились быть известные люди: поэт и писатель, граф Алексей Толстой, верящий в переселение душ, в существование вампиров, и граф Бобринский, любимец императора, заядлый спиритуалист. Александр Дюма вместе с Кушелевым-Безбородко выступили свидетелями.
С высочайшего благоволения Хоум начал проводить спиритические сеансы в залах Зимнего дворца. На один сеанс пожелал пожаловать сам император. За час до начала группа жандармов самым тщательнейшим образом обыскала зал в поисках скрытых механизмов, которые мог бы тайком установить медиум. Сыщики ничего не нашли. Но на сеансе в присутствии целого двора мебель двигалась по залу, арфа играла сама по себе, хотя Хоум к ней не притрагивался. Впав в транс, медиум вызывал души покойных родственников Безбородко и Бобринского. Придворные засыпали души каверзными вопросами, пытаясь заставить медиума ответить неправильно. Но, отвечая голосами покойных родственников, Хоум не ошибся ни в одной детали. Однако российский император все равно не рассеял своего скептицизма. А такое недоверие – почти угроза…
Хоум понимал: в огромной, таинственной стране, которая сама полна неизбывного мистицизма, он не ко двору. Надо бы уехать из Петербурга. Но обожаемая Александрин только что родила сына Гришеньку, ей не до переездов. В начале 1862 года Хоуму приснился странный сон. Будто он опять очутился в своей детской комнате в доме тетки, и жена его – обожаемая Александрин – лежит там на кровати, как некогда лежал он сам, болея туберкулезом. Испуганный таким пророчеством, Хоум вызвал врача. Тот обследовал Александрин и вынес страшный диагноз – чахотка. Бедняжка Александрин сгорела мгновенно. Дэниэл остался с годовалым сынишкой Гришей. Тесть-генерал рвал и метал. Он отсудил не только приданое дочери, но и внука. Хоум же получил приказ покинуть Россию немедленно.
Медиум вернулся в Лондон. Написал книгу о спиритизме «Случаи из моей жизни». Забрав труд из типографии, начал расхваливать его на очередном сеансе. Как назло, публика попалась недоверчивая. «А мы проверим, можете ли вы летать!» – гаркнул кто-то да и вытолкнул медиума из окна третьего этажа. Поклонники Хоума кинулись на хулигана. Завязалась перепалка. В потасовке о самом медиуме забыли. И вдруг двери в зале открылись, и Хоум появился на пороге.
«Откуда он взялся? – заволновалась толпа. – Он должен был разбиться или хотя бы покалечиться!» – «А я влетел в другое окно!» – устало проговорил Хоум. Толпа остолбенела. Сам же спирит был бледен как полотно. Но продажа книги пошла на ура.