Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства

Его переогранили где-то в начале XX века, и из 195-каратного плохо обработанного алмаза явился миру блистательный бриллиант на 67,5 карата с колдовским темносерым окрасом, стремящимся к черному, но отливающим острым металлическим блеском.

Стоит заметить, что, восхитившись чернотой и блеском «Орлова», европейские ювелиры посчитали за лучшее от камня все же… избавиться. Его свет хоть и завораживал, но предрекал нечто трагически-фатальное. Недаром великий французский поэт Жан Кокто, видевший этот бриллиант, воскликнул: «Таким черным святилищем должен владеть черный колдун!» Пресса тут же окрестила ни в чем не повинный, но пугающий бриллиант «камнем дьявольской смерти». Слухи начали расти, а владельцы камня перепродавать его друг другу. В конце концов бриллиант перебрался из испугавшейся его старушки Европы в Америку. Вот там-то и началось оправдание зловещих слухов.

Едва торговец драгоценными камнями Дж. В. Пэрис привез «Черного Орлова» в Нью-Йорк и договорился о продаже, случилась трагедия. Неожиданно Пэрис выпал из окна небоскреба и разбился. Неизвестно, было ли это убийство и самоубийство, но пресса тут же приписала все «зловещему черному сфинксу». Появилась и версия: так подействовало проклятие Будды (или Брахмы — кому как хочется), наложенное на камень за то, что его украли с законного и священного места во лбу божества.

Спустя пятнадцать лет появилось продолжение к истории с проклятием. Черный бриллиант попал к русской княгине Голицыной-Баратынской, жившей в эмиграции. И не важно, что на самом деле таковой княгини опять-таки не обнаружилось, как прежде Вьюгиной-Орловой, в прессе появилась новая душераздирающая история о том, что бедная княгиня, засмотревшись на черное отражение в проклятом камне, тоже покончила жизнь самоубийством.

Однако после Второй мировой войны мир узнал об ужасах куда более кошмарных, нежели рассказы о пресловутых индийских проклятиях. Да на фоне трупов фашистских концлагерей эти истории воспринимались просто милыми детскими сказочками. Так что в середине века камень купил вполне преуспевающий и здравомыслящий торговец алмазами Чарльз Ф. Винсон из Нью-Йорка. Торговец оценил черное сокровище в 150 тысяч долларов и отнесся к нему скорее как к уникальному созданию природы, чем как к драгоценному камню. Он решил облагородить бриллиант и вставил его в платиновый кулон, обрамив прозрачными бриллиантами. Винсон охотно предоставлял диковинку для престижнейших выставок: в 1951 году «Черный Орлов» демонстрировался в Американском музее естествознания, в 1964-м — на выставке «Мир драгоценностей» в американском городе Даллас, в 1967 году — в Алмазном павильоне в Йоханнесбурге (Южная Африка).

Во второй половине XX века к черным алмазам стали относиться иначе, на них возникла мода, подогреваемая тем, что ювелирные поделки из алмазов такого цвета (а он зависит от включения в породу графита, гематита и пр.) весьма редки.

Ювелиры называют черные алмазы «карбонадо». Именно так звучит слово «обугленный» в Бразилии, где в XX веке находилось больше всего подобных камней. Ученые же именуют эту разновидность скрытокристалличе-скбй, поскольку она представляет собой не монокристалл, а скопление мельчайших кристалликов, связанных друг с другом. На самом деле в природе черные алмазы не такая уж и редкость. Однако из-за того, что они состоят из крошечных кристалликов, эти камни ломки и хрупки, плохо поддаются обработке. Поэтому ювелиры работают с ними весьма редко.

В 1969 году возникшая мода на черные бриллианты подняла цену «Черного Орлова» до 300 тысяч долларов. За такую сумму он был продан на аукционе «Сотбис». Покупатель, как принято говорить в таких случаях, остался неизвестным. В 1990 году бриллиант вновь всплыл на аукционе «Сотбис», через который был перепродан новому покупателю, опять же анонимному. Но ретивые репортеры все же разузнали, кто это был, и, не называя имени, сумели взять у покупателя интервью. И между прочим, в нем он сказал: «В середине двадцатого столетия газеты называли его «камнем дьявольской смерти», но я не чувствую нервных припадков в связи с тем, что владею «Черным Орловым». Последний год я пытался раскопать все, что касается мелодраматической судьбы камня, и теперь я почти убежден в том, что проклятие снято, если оно, конечно, вообще было».

Словом, на пике моды теперь редко кто вспоминает о разных «роковых легендах», окружающих черные бриллианты и алмазы. Напротив, ими восторгаются, составляя своеобразный рейтинг.

Сегодня самым большим черным бриллиантом можно считать ограненный алмаз «Душа (Дух) Гризотно» массой 312,24 карата. Он был найден в XX веке в центре Африки и в необработанном виде имел 587 каратов. Гранить его привезли в Швейцарию к известному ювелиру мсье Гризотно. Легендарный мастер-виртуоз решил огранить камень, пользуясь старинной техникой. Именно так в свое время был огранен легендарный «Великий Могол». Ювелир трудился не покладая рук больше года. За это время сам он похудел на десять килограммов, глаза его постоянно слезились от напряженной работы. Почти на 275 каратов похудел и бриллиант, полученный из черного алмаза, зато стал завораживающе прекрасным. Собрание европейских ювелиров единогласно дало камню имя его создателя — действительно, в прекраснейший бриллиант словно вселилась душа самого ювелира.

В середине 90-х годов XX века моду на черные бриллианты поддержал ювелир, коллекционер и создатель ювелирной компании «Груози» — Фаваз Груози. Сын ливанца и итальянки, образованный человек, сумевший сочетать в себе культуру Востока и Запада, Груози сумел создать несколько коллекций драгоценностей-карбонадо, а потом стал выпускать часы, украшенные черными бриллиантами, которые быстро завоевали мировую известность. Для полноты своей коллекции Груози выкупил и бриллиант «Гризотно». Теперь именно это прекраснейшее произведение ювелирного искусства и является символом компании «Груози».

Впрочем, наряду с обугленными карбонадо встречаются и абсолютно непроницаемо черные алмазы. Вот они-то действительно крайне редки. Самым большим из них считается «Черная Звезда Африки» (202 карата).

Все эти камни, как и легендарный «Черный Орлов», часто попадают на различные показы. Ну а в начале XXI века на выставке, состоявшейся в знаменитом лондонском Музее естественных наук, куратор события Алан Харт сказал воистину золотые слова, обобщая судьбу «Черного Орлова»: «Интригующая легенда его жизни — просто отражение той мощи и влияния на человечество, которым на протяжении тысячелетий обладали бриллианты, особенно столь блистательные и завораживающие, как обугленные карбонадо».

Сундучок Екатерины Медичи, или Слезы морской богини Юрате

В июле 1559 года французский двор оплакивал короля Генриха II, неожиданно погибшего на рыцарском турнире. Монарх был молод, здоров, могуч, и потому нелепая смертельная рана, полученная 30 июня во время праздника, привела всех в состояние шока. Десять дней могучий организм Генриха боролся, но 10 июля силы оставили монарха, и он отбыл в мир иной.

Вдова Генриха, Екатерина Медичи, рыдала не переставая три дня. Но королевские дела требовали, чтобы кто-то взял бразды правления в свои руки. Старшему сыну Екатерины, ставшему королем Франциском II, было всего пятнадцать лет. Так что никто не удивился, что делами стала заправлять королева-мать, ловкая и хваткая Екатерина Медичи.

 Екатерина Медичи

Уже вечером 10 июля монархиня повелела позвать к себе королевских портных — Жана Делоне и Эдуара де ла Котту. Им следовало, собрав всех возможных подмастерьев, срочно начать пошив траурных одежд, список которых составила сама Екатерина. В первых строках значились более двадцати платьев-роб из бархата, тафты, атласа, Дамаста, камелота, саржи и других тканей, приличествующих для траурного одеяния королевы. К ним прилагались корсажи, лифы, юбки и прочее. Все одежды — черного, серого и лилового цветов, полагающихся для траурных церемоний. Правда, во Франции в то время цветом скорби считался белый, но Екатерина Медичи была родом из Италии и предпочла соблюсти родные традиции. И надо сказать, преуспела — именно с этих траурных дней цветом горя стал считаться черный.

Однако Екатерина не была бы королевой, если бы не приказала украсить свои платья. Тем самым она хотела сразу показать, что казна государства теперь принадлежит ей, и потому распорядилась пришить к платьям золотые и серебряные украшения, золоченое плетение, серебряную бахрому и прочее. Портные только ахали (про себя, конечно), слушая владычицу. Но когда Екатерина объявила, что пуговицами для ее одежды должны послужить бриллианты и алмазы, портные просто опешили. Жан Делоне даже осмелился проговорить: «Видит господь, Мадам, на траурных одеяниях невозможны драгоценные камни…»