Великий диктатор

– Ну, это, - совсем он меня в краску вогнал, не собирался я отдавать те истории никому.
– Я же, когда их сочиняю, всегда сверяюсь с предыдущими историями, у меня там и список муммиков и коротышек.

– Матти. Давай так. Я приеду в Гельсингфорс и отдам твои тексты на перепечатку, а потом сразу отправлю тетрадь тебе бандеролью. Устраивает?

– Угу, хорошо, - совсем не весело пробурчал я. Получалось, что я своими сказяфками угробил будущие и главные произведения Носова, Роя и Янссон. Одно дело, если бы я их скопировал полностью, но я просто спёр главных героев, часть сюжета и слепил в какой-то непотребный ужас. И теперь честно не понимал за что меня хвалят.

Про мягкие игрушки я решил вообще не заикаться. Что я, действительно, как маленький буду себя вести, выпрашивая вернуть муммиков. Пошьёт мне ещё Анью, благо у меня есть что предложить ей взамен.

– Я знаю литературный нюх Ээро, мальчик, - решил, видимо, меня подбодрить неправильно понявший причину моего расстройства совладелец Нокии.
– Если он говорит, что твои рассказы это очень хорошая вещь, то поверь мне, это действительно так.

– Спасибо, херра Мехелин, - поблагодарил его.
– Вы нашли где будете строить электростанцию?
– решил я сменить тему. Помня, как он рассказывал нам с отцом про будущее гидроэнергетики, я не удивлюсь, что станцию уже начали строить.

– Увы, Матти. Не будет пока у вас гидростанции. Не нужно в вашей губернии столько электричества. А в Улеаборге и тепловые станции справляются. Одно плохо, не дал Господь нашей Финляндии угля, а дровами накладно получается. Мало лесов у нас, да и законы не позволяют много рубить.

– А торф?
– спросил я и прикусил язык, вдруг торфом здесь ещё не топят.

– Торф? Точно! Торф! Ааа!!! Эврика, господа!
– заорал он дурным голосом и попытался куда-то бежать, но споткнувшись о ноги графа завалился на перепугавшегося дядю Ээро.

Кое-как выбравшись из беседки, он схватил меня и закружил по поляне, продолжая орать свою «Эврику». Наконец, этот ненормальный закончил изображать из себя карусель, но не отпустил меня, а наоборот, поднял на руках на уровень своих глаз и сказал:

– Ты гений, малыш! Пойдёшь ко мне экспертом, когда вырастишь?

– Ик, - на меня напала икота после пережитого ужаса, но я уже сообразил, что вращали меня явно от радости, из-за моего сообщения о торфе.
– Ик, дожить надо сначала, - ответил я сияющему взором, главному либералу Финляндии. И ещё раз икнул.

Вот зарекался же недавно не заикаться — не дали. Мои мысли — мои скакуны. Ей Богу. Надо отсюда тикать.

– И что это было?
– удивленно спросил у Ээро Эркко граф Маннергейм.

– Видимо так работает гениальность, - задумчиво ответил ему мужчина.

– Это как же?
– ещё сильнее удивился граф.

– Ну. Вы же знаете, что Леопольд у нас помешан на электростанциях. И постоянно убивался о том что у нас нет горючих полезных ископаемых.

– Как нет? Я про торф знал и до этого случая, - граф так разволновался, что прикурил очередную сигариллу от первой, не потушенной, чего никогда до этого себе не позволял.
– И даже, живя в Париже, ездил на одну подобную.

– Так и я об этом знал, - согласился с ним Ээро Эркко.
– Но почему Мехелину об этом, сказал пятилетний мальчишка, а не мы?
– И видя, что графу нечего ответить, продолжил.
– Вот я и предположил, что именно так и работает гениальность. Есть у тебя проблема — обратись к гению, и он её решит. Есть у вас проблема, граф?

– А вы знаете, мой друг, есть. Но у меня есть парочка инженеров, которые и решают её сейчас. Вот если не получится, тогда и попробуем испытать ваше предположение. Меня другое занимает: почему они в разные стороны побежали?

– Вы про мальчика и Лео? Ну, мальчишка просто перепугался, он не ждал такого проявления чувств от взрослого. Даже заикался от страха по-моему. А Леопольд побежал в поисках своих помощников. Ну, или за шампанским.

– Про шампанское, мне больше понравилось, - ухмыльнулся граф и окутался очередным табачным облаком.
– Вы, Ээро, главное, не забудьте спросить про тот противокомариный элексир.

Глава 12

– Так, сына. Берёшь за рукоять стебля, поднимаешь его вверх, одновременно зажимаешь спусковой крючок и тянешь затвор на себя. Вот так. Всё, теперь винтовку в сторону, а мы с тобой будем разбирать затвор. Пока всё ясно? Если нет, то задавай вопросы.

– Всё ясно, папа. Только помедленнее, - отец показывает мне устройство моего же карабина, а мне, приходиться притворяться нубом и всему удивляться.

– Ага. Затем вот эту вот хреновину поворачиваешь против часовой стрелки. Чего вы ржёте гады? Я не знаю как личинка называется у итальянцев, - это он уже своим приятелям орёт, дело ведь на традиционных мужских пострелялках происходит.

– Пф, Матти, так и называется, - фыркает со смешком наш сельский полицейский, констебль дядя Раймо.
– Или ты итальянский собрался учить?

– Да иди ты, - бурчит отец и продолжает мне объяснять и показывать.
– Вывинчиваешь ударник, придерживая курок. Будь осторожен, там очень тугая пружина, её нужно потихоньку… Ай! Пасканмарьят!!! Витту! Витту!

Пружина, как он и предупреждал, выскочила и со всей силой оттолкнула курок, который подлетев вверх, стукнул батю по бородатому подбородку. Мужики вокруг так и легли от хохота. А ведь сам виноват, нет чтобы по трезвому устроить мне урок, так нет, уже по три стаканчика настойки они с мужиками в себя влили. И быстрее всего, больше уже и не будут, но кое-кому и этого было достаточно.

Пьянство и алкоголизм в Финляндии, это сугубо городское. В крестьянских общинах к чрезмерному злоупотреблению горячительными напитками относятся с осуждением. Нет, пьют, конечно, но редко и не ежедневно. И стараются не на виду. Вот как этот кружок охотников. Тех, кто пренебрегает мнением местного сообщества, это самое сообщество очень быстро наказывает. С ними прекращают общаться, приглашать в гости по праздникам, нанимать на работы, помогать. Священник постоянно капает всем на мозги на проповеди о непристойном поведении одного из членов общины. И вся семья любителя выпить, быстро превращается в изгоев. И тогда им одна дорога — сменить место жительства.

– Па! Я понял! Давай я сам, - пришел я на помощь злому отцу.

Осторожно вытащил затвор, разобрал его и, собрав обратно, установил на место. Все знакомо, но приходиться прикладывать заметные усилия, так как у меня пока ещё лапки а не руки. Да и силёнок в моём почти шестилетнем теле немного.

В отличие от фашистского карабина 30х годов следующего века его прототип не имел неотъёмного штыка, что даже радовало. Зато патроны «22 short» калибра 5.5 мм с закраиной можно было найти в свободной продаже, а не заказывать. В обойму снаряжалось шесть патронов, и вставлялась она в винтовочный магазин снизу. При желании можно было добавить седьмой патрон в ствол.