Великий Эллипс

— Лизелл, вы не пострадали? — спросил он.

— Нет, со мной все в порядке. — Она открыла дверь. — Пожалуйста, забирайтесь, не мокните под дождем.

Он залез, и она закрыла дверь. Он был насквозь мокрый, мундир просто прилип к телу, и ручейки стекали с его шляпы, а Лизелл подумала, что никого более симпатичного, чем он сейчас, она никогда в жизни не видела.

— Спасибо. Спасибо, Каслер! — благодарила растроганная Лизелл. — Если бы вы мне не помогли, я не знаю, что бы я делала.

— Думаю, я знаю, что бы вы делали, — он показал глазами на подушки, привязанные к ее ногам, и слегка улыбнулся. — Творческий подход. Я не знаю, насколько это практично, но должен признать, что вы изобретательны.

— Да, вы правы, это выглядит нелепо.

— Я так не сказал. Несмотря на необычный вид, это нетривиальное решение могло оказаться весьма успешным.

— Или нет. Я очень рада, что мне не нужно испытывать этот метод на практике, и все благодаря вам. Это редкое великодушие с вашей стороны, что вы остановились и помогли мне. Удивительно, как вам удалось уговорить на это Гирайза.

— Он был против. Он не видел в этом необходимости и проявил полную уверенность в том, что вы способны сами преодолеть все препятствия. Возможно, он и прав, но я не хотел это проверять. Поэтому в'Ализанте и я расстались, и он отправился своей дорогой.

— Что? Вы хотите сказать, что он забрал себе паланкин, за который вы платили вдвоем, и бросил вас здесь? У него нет права так поступать!

— Я надеюсь, что я не слишком увлекся, предположив, что вы позволите мне занять место в вашем?

— Я буду только рада. И я думаю, Гирайзу в'Ализанте должно быть стыдно. Он сыграл с вами гадкую шутку.

— Я смотрю на это иначе. Мы участвуем в гонках, и он не обязан останавливаться ради кого-то. Я могу это сделать, но я не могу требовать того же от другого.

— Я тоже, — ответила Лизелл. — Это неправильно, вы не должны уменьшать из-за меня свои шансы на победу.

— О, вы рассуждаете как грандлендлорд.

— Я не стремлюсь к этому. Кстати, а где ваш дядя? Я очень давно его не видела.

— Он далеко впереди. Предпочел исключить скучную часть маршрута и отправился прямо в Ли Фолез, где я и должен с ним встретиться.

— Кажется, вы не горите желанием догнать его.

— Куда больше я хочу догнать в'Ализанте, — ответил Каслер. — Он уходит вперед с каждой минутой.

Верно.

— Вперед! — громко скомандовала Лизелл, и люди Покоя двинулись в путь.

Каслер улыбнулся, и она вспомнила, как сияет солнце.

— Уже лучше, — сказал он.

— Намного, — ответила она и так же улыбнулась ему.

XX

— Ваше Величество, я рад сообщить о завершении еще одного этапа работ. Наш Искусный Огонь достиг нового уровня своих способностей и самоконтроля, — доложил Невенской.

— Правда? — казалось, король Мильцин подавил зевок.

— В самом деле, — решив развеять очевидную скуку своего монарха, магистр изобразил благородное воодушевление. — Мы подготовили демонстрацию, новое чудо, чтобы возбудить интерес его величества к удивительному.

— Опять какие-нибудь огненные штучки? Сколько я их уже видел! Ну скажи, Невенской, разве тебе не кажется, что они становятся слегка однообразными? Не пора ли тебе расширить немного свои горизонты?

— Но, сир… — внутренности магистра беспокойно зашевелились. — Искусный Огонь — открытие огромнейшего значения, и его возможности даже не начали исследовать…

— А я считаю, что в течение последних нескольких месяцев они были исследованы вдоль и поперек. Не можешь ли ты порадовать меня чем-нибудь новеньким ?

Новеньким? В его распоряжении одно из величайших достижений в области магии, какие только знала история, а этому царственному ретрограду оно уже наскучило?! Во внутренностях Невенского началось неистовое кувыркание.

— Сир… — магистр облизал губы и заговорил с исключительной сдержанностью. — Прошу разрешения заметить, что возможности Искусного Огня остаются во многом неиспользованными. Вашему Величеству нужно только вспомнить восторг публики в оперном театре…

— Да, это был настоящий триумф ! — глаза Мильцина на мгновение вспыхнули. — Представление вышло поразительным! Даже Зокетза призналась, что была удивлена. Но в этом-то и беда, понимаешь. Триумф обернулся катастрофой. С той ночи в опере меня забросали мольбами и требованиями, в том числе и собственные подданные. Мне не следовало разжигать аппетит публики. Было великолепное шоу, но сейчас я знаю, что это было ошибкой — представить нашего зеленого друга на обозрение вульгарных людей. Ошибкой, которую я не повторю.

— Понимаю, — разбилась еще одна надежда. Невенской попытался скрыть разочарование и обиду, но его детище, в данный момент расположившееся под королевской жаровней, уловило перемену в его настроении. Огонь подпрыгнул и разлился по столу зелеными языками пламени.

— Назад. Стань маленьким, мой милый, маленьким, — увещевал мысленно Невенской, и Искусный Огонь подчинился беспрекословно.

— Отныне Искусный Огонь должен ограничить свою активность пределами дворца Водяных Чар, — заявил король. Нахмурившись, он выбрал хорошо обжаренную устрицу в кляре со своей неизменной тарелки с закусками. — Так будет, поскольку совершенно ясно, что эффект новизны для всех этих маленьких демонстраций и фокусов прошел.

— Ваше Величество, позвольте своему слуге убедить вас, что вы немного заблуждаетесь, — попробовал защищаться Невенской.

— Ха! Заблуждаюсь! Ты очень груб. Но ничего, я не обижаюсь. Ну что ж, мой друг, попробуй, убеди меня как-нибудь, что я заблуждаюсь. Я буду приятно удивлен, если тебе это удастся.

— Ваше Величество, я не преувеличиваю, говоря, что Искусный Огонь достиг новых высот в своем мастерстве.

— Каком мастерстве?

— Овладения и управления собственной природой. Он достиг удивительной степени контроля и точности вкупе с бесконечным множеством форм. Одним словом, Ваше Величество, Искусный Огонь может принять любую форму, какую только можно себе представить. Я покажу вам.

— Прелесть моя , — коснувшись сознания своего творения, Невенской отдал беззвучную команду.

Тотчас же Искусный Огонь вырвался из-под жаровни, спрыгнул со стола, вылетел на середину комнаты и взмыл к потолку. Колонна зеленого пламени рокотала, вращаясь диким вихрем, смотреть на который было больно глазам. Затем понемногу число оборотов сократилось, нестерпимое излучение запульсировало, словно больное сердце, и форма огненной массы стала меняться.

Огненные змеи поползли в стороны и образовали ветви дерева, от больших ветвей прыснули в стороны маленькие веточки, развернулись большие зеленые листья. На веточках появились почки, которые тут же распустились цветами, выполненными с точностью до малейших деталей — со всеми пестиками и тычинками.