Великий Эллипс

— В этом нет никакой неучтивости, если учесть обстоятельства. Я благодарю вас за помощь и доброту, а также за приятную компанию.

— Надеюсь, нам еще случится как-нибудь на досуге пообедать вместе, не забывайте упражняться с «Креннисовым».

Грандлендлорд пронзил своего племянника острым взглядом.

— Я буду упражняться, обещаю, — заверила Лизелл. — Когда мы в следующий раз встретимся, я буду дырявить монетки с двадцати шагов.

— Может быть, только в Тольце, когда закончатся гонки, — вмешался Торвид Сторнзоф. — Боюсь, раньше возможности встретиться не представится.

— О, не могу поверить в это, грандлендлорд, — ответила Лизелл. — Некоторые, чье мнение я уважаю, верят, что несправедливости, обусловленные политическим преимуществом, сбалансируются до конца гонок.

На этот раз Каслер уже не скрывал улыбки, а свет его голубых глаз заставил ее сердце радостно забиться. Она вдохновенно хотела продолжить, сказать еще что-нибудь, задержать его хотя бы еще на минуту. Но порыв угас.

— Счастливого пути, — пожелала она улыбаясь.

— Спасибо. До встречи, мисс Дивер.

— Лизелл.

— Счастливого пути, Лизелл.

Главнокомандующий низко склонил голову, в то время как грандлендлорд едва кивнул. Они повернулись и покинули ресторан.

Лизелл смотрела им вслед, пока фигура Каслера не скрылась в высоком проеме дверей. Ушел. У нее сразу упало настроение, и она почувствовала невыносимое одиночество, что показалось ей странным, так как она привыкла путешествовать одна и никогда не страдала от одиночества. Но сейчас она страдала, чувствуя себя покинутой, и непонятно почему ей сделалось невыносимо печально.

Что тут непонятного?! Разве она забыла, что только что узнала самую плохую из возможных новостей? Грейслендцы, именно они, грейслендцы собирались захватить лидерство в Великом Эллипсе. События сегодняшнего утра для кого-то обернулись трагедией, а для кого-то — счастливой случайностью, последними были Каслер Сторнзоф и его ненавистный родственник, именно их этот случай забросил далеко вперед, настолько далеко, что догнать их будет невозможно. Она сама, как и остальные «эллипсоиды» — ее собратья по несчастью, — в поисках отрытого порта будут двигаться вдоль побережья Далиона на север, к Хурбе, или на юг, к Гард Ламису, и лишь оттуда отправляться в Аэннорве. Потеря во времени будет катастрофической!

Ей остается признать поражение, тем самым сэкономить время, деньги и энергию. Она может вернуться в Ширин. Назад, в дом Судьи.

Нет. Нет. И нет.

…Несправедливости, обусловленные политическим преимуществом, могут сбалансироваться…

Лучше будет, если она сама их сбалансирует, и как можно быстрее…

Но как?

V

— Смотри, Невенской, я принес подарок для твоего умного зеленого друга, — воскликнул король Мильцин IX. Повернувшись к реактору, где скромно потрескивал Искусный Огонь, он бросил туда небольшую кипу бумаг. — Держи, господин… Э-э… Огонь. Пируй и радуйся.

— ЕстьЕстьЕстьЕстьЕсть? — раздался из котла пышущий зеленым пламенем голос.

— Наслаждайся, — чуть слышно произнес Невенской, и бумажный ворох исчез в мгновении ока. Он громко добавил: — Ваше Величество беспримерно добры и щедры. Мой Искусный Огонь выражает свою признательность.

— Наш Огонь несомненно умерил бы свою благодарность, если бы знал, что он потребляет. — Безумный Мильцин едва сдержал радостное хихиканье. — Эта макулатура, которую мы ему подсунули, на самом деле представляет собой около полусотни запросов о личной аудиенции, которые я получил от разных послов и дипломатов. Ты видел что-нибудь подобное? Я так и знал, что меня начнут преследовать. Вот оно — доказательство. Закружились, как помойные мухи, эти иностранцы. Спасу нет от их жужжания, а я должен являть собой неизменную любезность. Всем нужен наш бесценный господин Огонь, и они ни перед чем не остановятся, лишь бы добраться до него — через меня, как я и ожидал. Но у них это не пройдет, вот увидишь. Нижняя Геция всегда была и будет нейтральной. А, Невенской?

— Как пожелает Ваше Величество, — уныло кивнул Невенской.

— Я никого из них не принял. Я не позволю вовлечь себя в водоворот грязных иностранных дрязг. Они сами создали свои проблемы, и пусть не ищут теперь у меня спасения. Я отметаю их жалобные просьбы и завуалированные угрозы. Жалобы, аргументы, обвинения — все это пища для господина Огня, не более того. Понятно?

— Абсолютно, Ваше Величество. — Он не дает развернуться величайшему открытию современности. Невенской почтительно склонил голову. Лучше спрятать разочарование, которое туманит его глаза. Как всегда, ему пришлось стиснуть зубы в ответ на жизнерадостную глухоту своего сеньора, хотя внутри у него все кипело. Желудок исполнял танец, похожий на судорожные трепыхания пойманной на крючок рыбы. Знакомые приступы боли резали внутренности, но он не хотел сдаваться. Он слышал раскаты внутреннего грома и молился, чтобы их не услышал король. Великий маг превозмог дурноту.

— О, наш пламенный друг, похоже, получает истинное удовольствие от обильной пищи! Если эти иностранцы и дальше будут строчить эту чепуху… по правде говоря, Невенской, — король перебил сам себя, — это как-то неловко. Наш огонь имеет разум, следовательно, у него должно быть и имя, в противном случае нас можно обвинить в неучтивости. Знаешь, давай назовем его «Несравненный», потому что ему действительно нет равных. Или нет, подожди, что скажешь насчет… «Неугасимый»? Ха! Ты понимаешь…

— Конечно, сир, — поморщился Невенской, — но такое явно… остроумное… прозвище, возможно, слишком утонченно для моего творения. У меня есть другое предложение, попроще, но также из роскошного арсенала фантазии Вашего Величества. Искусный Огонь уже демонстрировал вам свое искусство, так пусть он и останется Искусным Огнем, мне кажется, ему это имя соответствует.

— Искусный Огонь, — Мильцин попробовал имя на слух, — Искусный Огонь. Просто, конкретно и осмысленно. Отлично. Мне нравится.

Невенской не предполагал, что он так скажет. Искусный Огонь. А почему не Искусное Пламя? Он не имеет представления, какого пола его творение и что больше отражает его природу. Однако на этот вопрос легко получить ответ.

— Тебе нравится имя, прелесть моя? — спросил он внутренним голосом. — Оно тебе подходит, оно хорошее?

— Хорошеехорошеехорошее!

Сладкое чувство удовлетворение запульсировало в голове Невенского:

— Искусный Огонь. Подходит. Добро пожаловать. Есть имя, и есть личность. Хорошохорошохорошо…

— Хорошо, — сказал Невенской.

— Ну так вот, я говорю, что… — продолжал Сумасшедший Мильцин, — у Искусного Огня в ближайшие дни, похоже, будет не просто обильная пища, а настоящий пир, поскольку твои соотечественники уже добрались до меня.

— Мои соотечественники, сир? — занятый внутренним диалогом со своим творением, Невенской потерял нить разговора.

— Твои соотечественники, народ Разауля, дружище!

— Добрались, Ваше Величество?

— Безжалостная атака, просто безжалостная. Это не значит, что я действительно читаю эти плаксивые официальные послания, не забывай, я думаю, что вполне ясно изложил свое мнение по этому поводу. Но я отличаю эти особые разаульские писульки, когда они попадаются мне на глаза, последнее время приходит столько, что все мусорные корзины переполнены. Я полагаю, это неудивительно, принимая во внимание происходящее. Думаю, что тебя это тоже касается.