Великий Гусляр (худ. А. Кожановский)

— Не шутить, — сказал строго офицер и тонким хлыстом ожег плечо кузнечику, отчего золотой смокинг франта с планеты Тори-Тори разорвался, обнаружив зеленое покатое плечо.

— Город был растительный, — объяснил Удалов, чтобы рассеять недоразумение. — Он был весь из деревьев, и деревья ушли.

— Они издеваются над нами. Деревья категорически не ходят, — сказал вяло офицер. — По сто плетей каждому.

— Погодите! — вскричал могильщик. — Вон там лежит пострадавший местный житель. Он в таком состоянии, что лгать не будет. Допросите его и поймете, что мы вас не обманываем.

Офицер приказал солдатам стеречь пленников, а сам, помахивая хлыстом, направился к умирающему.

— Скажи мне, Тори, — обратился Удалов к кузнечику. — Откуда тебе знаком этот офицер и какое задание ты выполнил?

— Это тебя не касается, Удалов, — сказал Тори. — Но скрывать не стану. Его Преимущество — энтомолог. По его просьбе я наблюдал за ночными бабочками.

— Кстати, — заметил могильщик, — в космосе нас преследовал именно этот корабль.

— Совпадение, — ответил кузнечик, но никто ему не поверил.

Офицер вернулся к ним и сказал:

— Ваш местный житель так быстро умер, что мы не успели его пытать. Но он успел признаться, что выпал из уходящего дома. А где Удалов? Тори обещал его сюда доставить.

— Но не бесплатно, — нагло, но притом трусливо заметил подлый кузнечик.

— Не рекомендую упрямиться, — посоветовал офицер, помахивая хлыстом.

— Я Удалов, — признался Корнелий. — Что вам от меня нужно?

— Узнаешь, когда доставим. А кто второй?

— Я могильщик, — сообщил мухомор. — Но в данный момент я без работы. По вашему воинственному виду я полагаю, что мне в вашем уважаемом мире найдется достойная работа. Я согласен лететь с вами.

— Берите и его, там разберемся.

— Ваше Преимущество, — настаивал кузнечик, — мне пора возвращаться на СОС. Расплатитесь со мной, и я уеду.

— Задание ты выполнил только наполовину, — сказал офицер. — Города ты мне не обеспечил, а за одного Удалова платить не имею полномочий.

— Тогда я не буду больше на вас работать, — сказал кузнечик, — и вы лишитесь лучшего агента в сердце СОС.

— Другого найдем, — ответил офицер. — Не такого склочного. Попроще, поисполнительней.

Солдаты загоготали.

— Ах так! — воскликнул кузнечик. — Я буду жаловаться! Я немедленно возвращаюсь на СОС и сообщаю, что вы украли одного из самых популярных делегатов, любимца всего съезда, Корнелия Ивановича Удалова. Берегитесь, разбойники!

— Взять мерзавца! — приказал офицер своим солдатам, и те с нескрываемым удовольствием подхватили кузнечика под локти.

Через несколько минут кузнечик вместе с Удаловым и могильщиком оказались в стальной утробе космического корабля. К тому же надо отметить, что в ходе этой операции и Удалов, и кузнечик лишились своих сбережений, а могильщик саквояжа.

Дверь в утробу задвинулась, зажужжали двигатели, и космический корабль взял курс неизвестно куда.

— Предатель, — сказал Удалов без особой обиды, хоть и с отвращением. — Заманил меня на планету…

— Ты не понимаешь, — оправдывался кузнечик. — Я из принципиальных соображений. Я идейный предатель. Деньги только символ моей предательности. Учти, они разберутся, и наглый офицер будет жестоко наказан.

— Но прежде я накажу тебя, — сказал Удалов.

— Правильно, — обрадовался могильщик. — Не удалось мне похоронить лесного жителя, совершу погребение этого негодяя.

Поверив в серьезность намерений Удалова, кузнечик бросился к стальной двери и принялся стенать и ударяться о нее телом, однако никто не откликнулся на его жалобы.

Могильщик тем временем вытащил из кармана рулетку, легкими, буквально незаметными движениями обмерил кузнечика и сообщил Удалову:

— Это обойдется недорого, можно использовать детский гробик. Оркестра заказывать не будем. Венок один, из желтых лютиков.

Спокойный и деловой тон могильщика произвел на кузнечика удручающее впечатление, и его вопли достигли такого накала, что в корабле началась опасная вибрация и стали образовываться трещины, сквозь которые со свистом уходил воздух. Сирена тревоги частично заглушила крики кузнечика, и Удалов подивился, какая сила жизни, какое стремление к благополучию заложены в этом небольшом теле.

Могильщик протянул руку в направлении к Удалову и, повернув большой палец к дребезжащему полу корабля, сделал известный на аренах Древнего Рима жест, который употреблялся, когда общественность требовала добить поверженного гладиатора.

«Нет», — покачал головой Удалов. Он вспомнил, что представляет здесь гуманистическое передовое общество.

— Может, он еще исправится! — закричал Удалов, но крик его затерялся в прочем шуме.

Так жизнь коварного кузнечика, уже висевшая на волоске, была спасена — неизвестно еще, на благо действующих лиц нашей драмы или им во вред.

Постепенно кузнечик перестал вопить и лишь тихо рыдал, сжавшись в комок у двери и бросая опасливые взгляды на спутников. Могильщик, разочарованный милосердием Удалова, рисовал карандашиком на стене проекты коммунальных катафалков, а Удалов расстраивался из-за того, что нечаянная задержка заставит его пропустить вечернее заседание съезда.

Глава двенадцатая, в которой Удалов оказывается в плену и узнает о странной судьбе населения планеты Кэ.

Вскоре пленникам приказали покинуть стальную комнату и привели их к выходу из корабля, который опустился на планете Кэ.

Планета встретила Удалова легким грибным дождем, капли которого выбивали веселую дробь по листве деревьев и лепесткам роз. За пределами выжженной и умятой кораблями бетонной площадки местность была покрыта ковром разнообразных цветов, из которого поднималось массивное здание космовокзала. Несказанный аромат обволакивал тело и нежил органы чувств, а мириады бабочек оживляли общую картину, соперничая с цветами яркостью и неожиданностью расцветок.

— Неплохо, — сказал Удалов, который умел ценить заботу о красоте и экологии. — Просто замечательно: если они любят цветы, значит, у них открытые сердца.

Кузнечик почему-то хихикнул, а шедший сзади солдат больно толкнул Удалова прикладом.

Здание вокзала оказалось давно не крашенным, штукатурка осыпалась, но вьющиеся растения придавали руинам живописный и романтический вид.

Над входом в здание висела потрепанная дождями и ветрами выцветшая вывеска: «Добро пожаловать на планету Кэ, где вас ждут всегда!» В здании космодрома было душно и влажно, как в оранжерее. Горшки с резедой и ящики с ландышами стояли на полу, и порой приходилось через них прыгать.