Великий и Могучий

— Тогда что, по-твоему, у нас выходит?

— Выходит, что всю интригу затеял тот, кто хотел поставить во главе «матюков» директора-москвича.

— Да кому у нас мог понадобиться этот москвич? И, самое главное, зачем?

— Нам нужно найти злодея и подробно обо всём этом расспросить. Как я и говорила с самого начала. А эти доктора наук тут совершенно ни при чём. Собственно, наша интеллигенция всегда ни при чём.

Глава 15

Павел сумел придумать только одну причину, по которой кто-то из местных мог бы возжелать, чтобы директорское кресло «матюков» занял москвич. Разумеется, вокруг НИИ происходят всяческие финансовые махинации (о них многие говорили, да и Виктор Аристархов где-то раздобыл некоторую сумму денег, достаточную для покупки его братом универмага, не из зарплаты же он откладывал, в самом-то деле?). В этих условиях передача власти совершенно новому человеку, далёкому от всех местных раскладов, вполне может оказаться выгодна кому-то из этих махинаторов, одному или нескольким.

Разумеется, лучше всех в этом вопросе ориентировался именно Виктор, но Павел не стал к нему обращаться. Аристархов наверняка не скажет правды. Зачем ему признаваться в подсудных делах шапочному знакомому? Однако должен был быть ещё один человек, который хорошо разбирался во всех этих теневых схемах. Как маг, Павел регулярно делал вид, что верит в чудеса (положение обязывает, так сказать), но то, что в разворовывании денег не принял участия местный криминал, было бы не просто чудом, а величайшим чудом всех времён и народов.

Вовчик поначалу отнекивался, врал, что Лысый, бандит, крышующий «матюки», слишком крут по сравнению с ним, поначалу вообще пытался сказать, что НИИ никто не крышует, однако в конце концов встречу всё-таки организовал. Павел поехал один, тащить с собой Нину в бандитское кубло он не захотел.

Авторитет, именуемый коллегами по криминальной деятельности Лысым, а на самом деле обладающий достаточно заметной шевелюрой, совсем не походил на уголовника. Обычно он выглядел как бизнесмен средней руки незадолго до банкротства. Однако, когда Павел зашёл в его кабинет (в наше время бандиты почему-то гораздо чаще сидят в кабинетах, чем в камерах), тот пребывал в отменном настроении, быть может, потому, что предполагаемое банкротство на какое-то время откладывалось. Визиту Павла он был искренне рад.

— Здравствуйте, Павел Дмитриевич! Вы совсем не похожи на мага, — поприветствовал Лысый гостя.

— Здравствуйте, господин Лысый! Вы тоже отнюдь не выглядите как мафиози, — не остался в долгу Павел.

— С чего это вы взяли, что я — мафиози? Я обыкновенный бизнесмен с криминальными связями, и не более того. И пусть вас не смущает моя якобы кличка. На самом деле Лысый — это фамилия. А мафия, она в Кремле обитает, а не у нас. Но не будем тратить наше драгоценное время на политику. Какое дело привело вас ко мне?

— Насколько мне известно, вы крышуете «матюки»…

— Нет, Павел Дмитриевич. У вас неверные сведения. «Матюки» находятся под защитой очень серьёзной организации. Хотел бы я взглянуть на того самоубийцу, который попытается на них наехать.

— Бывший директор что-то говорил о рейдерских атаках.

— Аристархов, что ли? Да он известный паникёр! С его НИИ просто долги вышибали, это никакой не наезд и не рейдерство, а самое что ни на есть нормальное дело. Задолжал — нужно платить, вот и всё. А он вечно всё преувеличивает.

— Если НИИ в крыше не нуждается, то какова тогда ваша роль в этом деле?

— Вы прекрасно знаете, что все НИИ занижают официальную арендную плату. Что означает слово «откат», вам наверняка тоже прекрасно известно. То есть в «матюках» регулярно происходят неофициальные расчёты, а значит, там вовсю гуляет чёрный нал. Кто-то должен обеспечивать честность и безопасность таких расчётов. Этим и занимается братва, в данном случае в моём лице.

— Господин Лысый, мне желательно бы узнать, кто из участников этих расчётов заинтересован в том, чтобы директором института стал москвич?

— Никто. Какой в этом может быть интерес?

— Ну, например, тот, кто договорился неофициально заплатить, но если директор «матюков» сменится, то платить уже необязательно.

— Чёрта с два оно так будет. На то и я здесь братвой поставлен. Обязан платить — плати! И мою долю отдать не забудь, а то мы подобный склероз отлично умеем лечить. Паяльниками и тому подобными инструментами.

— А если вы свою долю получите, а директор — нет?

— Вы не в теме понятий, Павел Дмитриевич, потому за этот вопрос вам ничего не будет. Но вы же только что обвинили меня в крысятничестве. То есть я что, по-вашему, кинул Аристархова? А он возьмёт, да и стукнет смотрящему, типа вот Лысый совсем уже оборзел, кидает тех, кого крышевать взялся. И где назавтра будет Лысый? Уж точно никак не среди живых, можете не сомневаться. И зачем мне такой риск? Или вы хотите сказать, что и смотрящий наш тоже крысятничает?

— Простите, пожалуйста, господин Лысый, я вовсе не хотел вас обидеть. Так что получается, смена директора не выгодна никому из ваших?

— Дело тут даже не в выгоде. Из-за всей этой свистопляски с директорами «матюки» попали под плотное внимание спецслужб. Нам что, это было надо? Нет, Павел Дмитриевич, нам гораздо лучше, когда всё тихо и спокойно. Это не мы натворили, не сомневайтесь. Если станет известно, кто это натворил, у меня с ним будет довольно неприятный разговор. Беспредельничать я тут никому не позволю!

— В таком случае большое спасибо, я узнал всё, что хотел.

— До свидания, Павел Дмитриевич! Всего хорошего! Обратную дорогу, полагаю, вы в состоянии найти сами, — Лысый с умным видом взял ручку и принялся сосредоточенно что-то писать на листе бумаги, а может быть, просто рисовать там какие-нибудь непристойности.

— До свидания, — Павел направился к выходу из кабинета респектабельного бизнесмена, но выход отсутствовал.

Дверь была открыта, но дверной проём перегораживал огромный татуированный мужик (в частности, на тыльной стороне правой ладони бросалось в глаза слово «Миша»), при взгляде на которого почему-то сразу вспоминалось слово «шкаф». Протиснуться мимо него не представлялось возможным, он это прекрасно понимал, нагло улыбался и явно не собирался покидать пост.

— Уважаемый Михаил, позвольте мне пройти, — попросил Павел.

— Гы! — расплылся в широкой улыбке Миша, чем и ограничился.

Павел, понимая всю тщетность усилий, попытался протиснуться мимо «шкафа», но это ему не удалось. Миша мог просто стоять на месте, этого было бы достаточно, но он ещё и слегка толкнул Павла пятернёй в грудь, и тот отлетел от двери на заметное расстояние, с трудом удержав равновесие. Лысый продолжал что-то запечатлевать на бумаге, не замечая, что творится вокруг, или только делая вид, что не замечает.

— Вход — рупь, выход — десять! — объявил Миша. — Понял?

— Тебе не хватает для полного счастья десяти рублей? — удивился Павел.

— А рупь у нас сегодня стоит сотню баксов! — провозгласил «шкаф» и довольно заржал.

Лысый всё так же «ничего не замечал», и Павел оказался в довольно идиотском положении. Что ж, подумал он, вы меня достали. Будь, что будет! Многие знали, что Павла доставать опасно, если его довести, он совершенно терял контроль над собой (это не всегда плохо кончалось, например, женитьбу на Нине следовало признать очень удачным исходом). Но Миша и Лысый были не в курсе, и потому дальнейшее развитие событий оказалось для них полной неожиданностью.