Великий и Могучий

— Ну, это. Воронку нужен один полковник с погонялом Шпиц.

— Нет, Миша. Ты неправильно понял. У полковника погоняло не Шпиц, а…

— Не, это ты, Лысый, не понял. Это у Валькиного шпица погоняло Маркиз, а у полковника как раз — Шпиц.

— Ладно, проехали, — Лысому было известно, что если Миша заупрямился, переупрямить его удавалось только в исключительных случаях. — Вот это самое, про полковника, передай Воронцову. Надеюсь, он поймёт.

— Так его тут нет! — сообщил Миша.

— Позвони ему по телефону.

— А номер?

— Я тебе сейчас продиктую, — Лысый продиктовал номер. — Запомнил?

— Не.

— Повторить?

— Не. Я плохо запоминаю цифры.

— Тогда попроси у кого-нибудь там бумагу и ручку, и запиши.

— Ты чё? У меня ж рука сломана. Правая.

— Извини, забыл. Тогда я сейчас сам к тебе приеду и наберу его номер.

— А чё ты сам ему не позвонишь?

— Мне он не поверит. Тебе — другое дело.

— Ага. Я вызываю доверие.

— Это точно. Настоящий фармазон.

— Не, Лысый, тебе не надо сюда ехать. Я Вовчику звякну, пусть он Воронку передаст. Вовчик его крышует. Во как!

— А номер Вовчика у тебя есть?

— Ага.

— Так он же вроде с Вокзалом в ссоре, а Вокзал — твой кореш.

— Ага. Они чего-то не поделили. А мне какое дело до их непоняток?

— Ладно, звони Вовчику. Потом доложишься мне. Во избежание, так сказать.

Примерно через полчаса Миша снова позвонил Лысому и сообщил:

— Не смог сказать Вовчику про Шпица. Сказал только, чтоб он за Воронком приглядел, и чтоб сказал ему, что это не я на него телегу накатал, и тут у меня батарейка села. Ну, в смысле не у меня, а у моей мобилы.

— Да понял я! А сейчас ты как мне звонишь без батарейки?

— Ну, это. Я у здешнего лепилы зарядник одолжил. Насовсем. Ну, он мне подарил.

— Молодец. Теперь снова позвони Вовчику.

— А у него «вне зоны доступа». Во как.

— Ну, позванивай ему время от времени, хорошо?

— Ага. Лысый, а что сказать, если Вовчик спросит, откуда я про Шпица знаю? От тебя, да?

— Нет, не надо от меня. Скажи, от Тюленя узнал. Он прослушкой «матюков» занимается, вот и в теме.

— Ага, я знаю. От Тюленя, так от Тюленя.

— Ладно, Миша, пока! Выздоравливай. Ты мне очень нужен, — Лысый отключил связь.

Это была истинная правда. Миша, конечно, был заметно туповат, но присущие ему верность, преданность, абсолютное бесстрашие и, разумеется, огромная сила делали его просто незаменимым бойцом бригады. А что он иногда болтает лишнее, так разве из смертных хоть кто-нибудь полностью состоит из одних достоинств?

Глава 38

Капитан Рогов почти не сомневался, что искомым злоумышленником является тот из докторов наук, который вчера виделся с полковником Спицыным. Но полной уверенности всё-таки не было. Требовалось подтверждение самого полковника, и Рогов имел все технические и юридические возможности его получить. В карманах капитана лежало много всякой всячины, и в том числе инъектор, заряженный какой-то из разновидностей сыворотки правды. У него давно чесались руки вколоть её обоим подозреваемым и таким образом сразу же узнать, который из них ради личных карьерных целей срывает стратегически важные для страны исследования.

Однако столь простой путь к истине был для него наглухо закрыт. Все препараты, развязывающие язык, весьма негативно влияют на работу сердца. Молодой здоровый организм это влияние даже не заметит, но оба подозреваемых уже давно не были ни молодыми, ни пышущими здоровьем. Вероятность того, что допрос с применением спецсредств закончится смертью допрашиваемого, была весьма высока. Прикончив обоих учёных, Рогов сорвал бы работы по проекту «Русский мир» окончательно и бесповоротно.

Полковник тоже не юноша, но всё-таки помоложе них, да и сердце у него гораздо крепче, так что ему вколоть волшебное снадобье можно без опаски. Да и если на то пошло, страны он сейчас нужен намного меньше, чем учёные. Их заменить некем, по крайней мере, сразу, а его с лёгкостью (и с радостью) заменит любой из заместителей-подполковников.

Рогов зашёл в кабинет Спицына без стука, не переставая удивляться, что в такой серьёзной организации, как ФСБ, его абсолютно никто не пытается не только задержать, но даже поинтересоваться, куда и к кому он идёт и по какому вопросу.

— Входи, Толик, — предложил ему полковник, хотя Рогов уже был внутри. — Я тебя ждал, и распорядился, чтобы тебе никоим образом не препятствовали. Мой агент в милиции сообщил, что ты навёл там немалый шорох. Что ж, они сработали непрофессионально.

Многие считали, что у Спицына есть агенты абсолютно везде, но Рогов полагал такое суждение изрядно преувеличенным.

— У милиции не было шансов. Мы ожидали того, что будет сделано, полковник. Только не знали, кто именно это сделает. Теперь, как вы понимаете, знаем. Итак, один из оставшихся в «матюках» докторов наук — ваш агент, и вы вчера с ним встречались.

— Поправка. Они оба — мои агенты. Ещё с тех времён, когда работали в здешнем пединституте. Вчера я действительно встречался с одним из них. И что?

— Полковник, скажите мне только одно — этот тип и есть автор тех знаменитых писем?

— Толик, ты служишь в конторе, куда наивных людей не берут. Почему же ты считаешь, что я сдам тебе агента? Ты разве не знаешь, что ФСБ своих не сдаёт?

— Если вы добровольно мне не сообщите нужную информацию, я буду вынужден применить насилие.

— Знаешь, парень, я бывал в стольких горячих точках, что все уже и не припомню. И там моими противниками были люди куда покруче тебя. С некоторыми из них даже взглядом встречаться, и то страшно было. Неужели ты надеешься меня запугать? Да если бы я тебя хоть чуть-чуть боялся, тебя бы сейчас к моему кабинету и на пушечный выстрел не подпустили!

Рогов понял, что ни уговорить, ни запугать Спицына он не сможет. Тот чувствует себя очень уверенно, и намерен отстаивать свою позицию бесконечно. Капитана такое положение дел совсем не устраивало. Тонкие комбинации конторой, в которой он служил, разыгрывались редко. Считалось, что самый простой путь к цели чаще всего является и самым надёжным. Если не действует угроза насилия, значит, нужно применять насилие. Помимо прочего, это повысит вероятность того, что в следующий раз подействует угроза.

Конечно, полковник ФСБ — весьма значительная фигура, но раз он категорически не желает делиться необходимой информацией, миндальничать с ним никто не станет. Разумеется, если полковник на самом деле нужной информацией не владеет (или Рогов не сможет заставить его оной поделиться, что в данной ситуации одно и то же), то за подобные действия по отношению к работнику спецслужбы, тем более, в достаточно высоком звании, капитан будет наказан, возможно, даже тихо казнён. Но он был уверен, что действует правильно, и всё закончится благополучно.

Не было сомнений, что полковник не даст так просто сделать себе укол. Но если всадить ему пулю в плечо, он утратит всякую возможность сопротивляться, и даже не сможет вызвать помощь. Стрелял Рогов отлично, нужные точки на человеческом теле знал наперечёт, потому без лишних (и бесполезных) разговоров приступил к реализации своего нехитрого плана. Неуловимым движением он выхватил пистолет, на который заранее навинтил глушитель, и удивился, почему выстрел получился таким громким, а отдача такой сильной, что он даже уронил оружие на пол. Потребовалось несколько секунд, чтобы он понял: стрелял на самом деле не он, а в него, точнее, в его пистолет. Выстрел был удивительно метким, выпущенная пуля обезоружила Рогова, не причинив ему вреда.