Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина
Шрифт:
Некрасивая. Красавицами такие становятся годам к восемнадцати. Если доживают.
– Вероник, не глупи, - процедил Иван уголком рта, но было ясно: сейчас от нее не отвязаться. Разве что скрутить и утащить прочь силой, как тогда, перед огневым маневром…
– Документы, курсант…ка.
– Нету.
Командир патруля присвистнул третий раз, резко зажмурился, активируя умные линзы. Когда вновь открыл глаза – некоторое время стоял неподвижно: читал видимый только ему текст.
В баре вдруг повисла мертвая тишина.
– Так называемая «неизвестная с "Синего клипера", без документов», именующая
– Веранда, - буркнула девчонка.
– …именующая себя Вероника Донцова?
– казенным голосом завершил лейтенант, сделавшись при этом равнодушней прежнего.
– Она. Ну, я то есть.
– Да, девочка, - эмоций в голосе лейтенанта не прибавилось, - ты действительно с ним?
– Конечно, с ним.
– Веранда придвинулась к Шарганову вплотную. Угрюмость ее как рукой сняло, она даже заулыбалась.
– Я дядь Ваню одного никуда не отпущу. Он без меня пропадет.
Кто-то из пьянчужек хмыкнул – и тут же ткнулся лицом в стойку от лютой затрещины соседа.
Бар они покинули бок о бок, как старые знакомые. Век бы не знать таких знакомств! Глаза патрульных спокойно, безо всякого интереса скользили по сторонам, но мысль о бегстве Иван прогнал как непоследовательную. Собственно, именно к этому он и стремился, затевая драку. Теперь короткий суд - и всё! Все остальные тоже погибнут, но лучше умереть от честной пули, чем так, как ребята с «Дежнёва». Ивана передернуло, даже хмель на миг отступил.
А девочка… О девочке позаботятся. Пока есть кому заботиться. А потом… Потом – как все: что она, лучше других? На Земле полным-полно тринадцатилетних, и тех, кто младше, тоже полно!
– Жрать хочется, господин лейтенант, - сказал тот патрульный, что дожидался у дверей.
– Может, зайдём куда-нибудь? Как только этого сдадим. Куда его, на гарнизонную губу или сразу в округ?
– Этого, Пчелидзе, - усмехнулся лейтенант, - мы доставим в штаб Космофлота. Этих, - уточнил он.
– О как!
– удивился десантник.
– А пожрать там есть, господин лейтенант?
– Там отличный буфет, - ответил лейтенант.
– И недорогой.
– А нас пустят?
– усомнился Жуков.
– Штаб флота как-никак. Вас, господин лейтенант, точно пропустят, а нас с Пчелидзе?
– Пустят, - успокоил его лейтенант.
– Уж если в штаб попал, то и в буфет попадешь. Главное, не наглеть и адмиралов локтями не расталкивать…
И вдруг бешено зыркнул на десантника. Похоже, изображать невозмутимость командиру патруля удавалось уже из самых последних сил.
– Пойми, капитан, у нас просто нет иного выхода!
Адмирал Сильвио Парамонов был смущен - или талантливо разыгрывал смущение, Иван не решил еще, что происходит на самом деле.
– Мы разбиты, мы отступаем по всем фронтам!
– продолжал Парамонов.
– Флармии уже в Солнечной системе. Всё, что дальше орбиты Юпитера, для них собственный задний двор.
– Вы посылаете нас на смерть, господин адмирал, - угрюмо сообщил Шарганов.
– Вы не имеете права.
– Ты военный, капитан!
– удивился адмирал.
– Посылать на смерть - это мое право и моя обязанность. Умереть по приказу - твой долг. Забыл присягу?
– Я – не забыл.
Окончание фразы «а она – не приносила» было слишком очевидным.
Поэтому оба они, мужчины, военные, одновременно уставились в пол.– Мы пытались им объяснить… - Парамонов, все еще не поднимая взгляд, неловко развел руками.
– Бесполезно. Те, кто выжили, для флармиев – экипаж. Экипаж должен быть передан им. Точка. Ну и, чего уж там, когда вы выходили в рейд, на борту были в том числе настоящие курсанты, от силы парой лет старше. Мальчишки…
– Да, адмирал. Мальчишки.
Это тоже прозвучало как «а не девчонки». И пара лет в таких случаях – значимый рубеж.
Для людей, во всяком случае. Флармии скидку на возраст и при других обстоятельствах не делали, с самого начала, когда война многим казалась обычной. Ни на возраст, ни на пол. Все обитатели побежденных миров это запомнили натвердо… в тех редких случаях, когда случайно оставалось, кому запоминать.
Правда, у флармиев, кажется, вообще нет концепции детства как такового. Каким уж именно образом столь продвинутый вид ухитряется обходить проблемы роста и взросления, какие аналоги деления-почкования-клонирования позволяют им множить свой род, при чем тут Первое Яйцо – даже у ксенобиологов согласия по этому вопросу не было, а для Космофлота он просто не стоял. Такие вопросы – исключительное право победителей. Флот должен был сделать все, чтобы ими оказались земляне. Он и сделал все, что мог – но…
– Ну хоть ты-то мне расскажи… - с тоской произнес адмирал.
– Откуда вообще взялись эти обломки крушения, да еще почти возле самого Фларма? И что это за чушь – «как будто синий клипер на бесцветной волне»?
– Не могу знать, - с каменным лицом отчеканил Иван.
– Находился на орудийной палубе. Шлюз, куда был принят аварийный объект, расположен в навигационном отсеке, тремя ярусами выше.
– А потом? Ты своими глазами видел…
– Не могу знать. Девчонку – видел. Обломки чего-то – видел. Клипером они прежде могли быть ничуть не хуже, чем чем-либо иным.
Адмирал вздохнул. Мозг корабля, конечно, зафиксировал все с точностью – но он сейчас недоступен. А информационная емкость спасательной капсулы вместила жалкие крохи тех сведений, которые хранит сеть «Дежнёва».
Можно, конечно, было хотя бы прислушаться повнимательней к рассказам самой девочки – но некогда это делать, некому, да и незачем теперь.
– Ваше право, адмирал - послать в бой… - Голос Ивана был не менее каменным, чем выражение лица.
– Меня. Не… нас обоих. И в бою я могу выжить. В любом, самом страшном бою! Невероятная случайность… На «Дежнёве» мы отправились к Фларму умирать, но я выжил, вот что я имею в виду. А сейчас вы приказываете совершить самоубийство. Причем не только мне.
– Не приказываю, а прошу, - тихо сказал Парамонов.
– То есть я могу отказаться? Мы оба можем?
– уточнил Шарганов.
– Конечно.
– И нас не остановит охрана?!
– не поверил капитан-бомбардир.
– Не остановит, - кивнул адмирал.
– Интересно, как долго мы будем гулять на свободе?
– пробормотал Шарганов.
– Скоро нас схватят патриотически настроенные граждане?
Адмирал отвел глаза: - По требованию флармиев до того, как они заберут вас, вы оба свободны и неприкасаемы, - нехотя сообщил он.
– Хоть вместе, хоть порознь…