Великий Мао. «Гений и злодейство»

Мао Цзэ-дун:Мы считаем, что условия кредитного соглашения весьма благоприятны для Китая. По этому кредиту мы платим всего лишь один процент.

Сталин:В наших соглашениях о предоставлении кредита для стран народной демократии предусматривается получение двух процентов. Мы могли бы, – говорит шутя тов. Сталин, – и для Вас повысить этот процент, если Вы этого желаете. Мы, конечно, исходили из того, что китайская экономика крайне разорена.

Как видно из получаемых телеграмм, китайское правительство готовится использовать свою армию в хозяйственном строительстве. Это очень хорошо. В свое время мы тоже практиковали использование армии в нашем экономическом строительстве и имели положительные результаты.

Мао Цзэ-дун:Правильно. Мы используем опыт советских товарищей.

Сталин:Вы ставили вопрос о получении Китаем некоторого количества зерна для Синьцзяна?

Мао Цзэ-дун:Пшеницы и текстиля.

Сталин:Для этого Вам нужно представить соответствующие заявки в цифрах.

Мао Цзэ-дун:Хорошо, мы это подготовим. Как мы поступим с торговым договором?

Сталин:Каково Ваше мнение? До сих пор имелся договор о торговле лишь с Маньчжурией. Нам хотелось бы знать, каково положение будет в дальнейшем: будем ли мы заключать отдельные договора с Синьцзяном, Маньчжурией и другими провинциями или единый договор с центром?

Мао Цзэ-дун:Мы хотели бы иметь единый договор с центром. Но Синьцзян, в свою очередь, может иметь отдельное соглашение.

Сталин:Только Синьцзян, а как Маньчжурия?

Чжоу Энь-лай: Для Маньчжурии заключение отдельного соглашения исключается, так как договор с центром в основном обеспечивается за счет поставок из Маньчжурии.

Сталин:Нам хотелось бы, чтобы соглашения с Синьцзяном или Маньчжурией утверждались центральным правительством и чтобы центральное правительство несло за них ответственность.

Мао Цзэ-дун:Нужно, чтобы договор с Синьцзяном был заключен от имени центрального правительства.

Сталин:Правильно, так как провинциальное правительство может многого не учитывать, а центральному правительству всегда виднее.

Какие еще имеются вопросы?

Мао Цзэ-дун:В настоящее время самым главным вопросом является экономическое сотрудничество – восстановление и развитие экономики в Маньчжурии.

Сталин:Я думаю, мы поручим подготовку этого вопроса т. т. Микояну, Вышинскому, Чжоу Энь-лаю и Ли Фу-чуню.

Какие еще вопросы?

Мао Цзэ-дун: Яхотел бы отметить, что присланный Вами в Китай авиаполк оказал нам большую помощь. Им перевезено около 10 тыс. человек. Разрешите мне поблагодарить Вас, товарищ Сталин, за помощь и просить Вас задержать этот авиаполк в Китае с тем, чтобы он оказал помощь в переброске продовольствия войскам Лю Бочэна, готовящимся к наступлению в Тибет.

Сталин:Это хорошо, что вы готовитесь к наступлению. Тибетцев надо взять в руки. По поводу авиаполка поговорим с военными и дадим Вам ответ.

Беседа продолжалась два часа.

На беседе присутствовали тт. Молотов, Маленков, Микоян, Вышинский, Рощин, Федоренко и Мао Цзэ-дун, Чжоу Энь-лай, Ли Фу-чунь, Ван Цзя-сян, Чэнь Бода и Ши Чжэ [Карский]. [313]

Пожалуй, здесь уместно отметить, что у Сталина и Мао Цзэдуна были расхождения в вопросе о Японии, а вернее, о том положении договора, где упоминались Япония и другие государства.

Дело в том, что в конце XIX и в первой половине XX века Япония представляла собой главную угрозу не только национальным интересам и национальной безопасности Китая, но и, в известной степени и в известный период, самому существованию китайской нации. Китай стремился к тому, чтобы у него были союзники или хотя бы один союзник в противостоянии японской угрозе.

313

АПРФ. Ф. 45. Oп. 1. Д. 329. Л. 29—38.

Поэтому Китай был заинтересован в том, чтобы, начиная с конца XIX века и по крайней мере по середину XX века или даже вообще в ХХ веке, иметь договор или договоры с Россией как с союзником Китая в оказании отпора японской агрессии.

Иначе говоря, случилось так, что в XX столетии Россия (СССР) была той единственной страной в мире, которая выступала в качестве союзника Китая в его противостоянии с Японией, а также единственной страной, которая помогала определенным силам внутри Китая в ходе гражданских войн (сначала за объединение страны, а затем в Войне сопротивления японской агрессии и далее в гражданской войне).

Россия в конце позапрошлого и в первой половине прошлого столетия также оказалась в состоянии определенного противостояния с Японией. Однако для нее это была в большей степени искусственная конфронтация, во всяком случае, речь не шла о самом существовании России (СССР) как нации, как государства.

В то же время Россия (СССР) была заинтересована в мире и покое на своей протяженной границе с Китаем. К тому же в течение длительного времени, когда Япония хозяйничала на части территории Китая, она создавала и непосредственную угрозу интересам нашей страны.

Таким образом, Россия (СССР) также была заинтересована в определенных союзных отношениях с Китаем в качестве противовеса опасности, грозившей со стороны японских милитаристов.

Иными словами, Мао Цзэдун был заинтересован в том, чтобы советско-китайский договор 1950 г. был прямо обращен против Японии. Сталин, очевидно, мог и предпочел бы обойтись без упоминания Японии в тексте договора. Однако он был вынужден пойти на уступку Мао Цзэдуну, и поэтому известное положение было включено в текст договора, Япония была в нем упомянута. В то же время Сталин и в этом случае добился уступки от Мао Цзэдуна. В соответствующем положении договора виден компромисс между позициями Сталина и Мао Цзэдуна. Сталин предпочел бы не упоминать о Японии, а Мао Цзэдун о других государствах, то есть прежде всего о США. И то и другое упоминание было смягчено. Ведь речь шла и о Японии, и о японском империализме, а также не о США, а о каком-либо государстве, которое объединилось бы с Японией в актах агрессии.

В целом это положение договора явилось ослабленным и с точки зрения Сталина, и с точки зрения Мао Цзэдуна. Сталину не удалось сделать договор либо нейтральным (лишенным упоминания каких-либо третьих стран в качестве сил, угрожающих общим интересам СССР и КНР), либо антиамериканским и не допустить его антияпонскую направленность. Мао Цзэдуну не удалось сделать договор исключительно антияпонским и лишить его хотя бы косвенной антиамериканской направленности. И все же это был шаг на пути к полному отказу об упоминании третьих стран в двусторонних договорных документах, которые Москва подписывала с Пекином.