Великий перелом

Кто бы ни находился в доме, но незваных гостей он не жаловал. Над головой Бэгнолла свистнула пуля — прежде чем он услышал выстрел, вспышку которого увидел в окне. Расстояние было небольшое, и промах стрелка, вероятно, был вызван обманувшим его призрачным ночным светом.

Не будучи пехотинцем, Бэгнолл, однако, достаточно участвовал в боях, чтобы сообразить: когда в тебя стреляют, надо броситься на землю. То же сделал и Кен Эмбри. Они одновременно закричали Джоунзу:

— Ложись, дурак!

Он стоял, разинув рот, пока не пронеслась еще одна пуля, на этот раз еще ближе, чем первая. И только после этого он тоже растянулся на животе.

Второй выстрел раздался не из дома, а из сарая. Затем к двум стрелкам присоединился третий — он открыл огонь из другого окна дома.

— Куда это мы забрели? — спросил Бэгнолл, прячась в кустах. — На ежегодное заседание эстонской лиги «Мы ненавидим всех, кто не мы»?

— Стоит ли удивляться, — ответил Эмбри из-за своего укрытия. — Если это эстонцы, то они, должно быть, приняли нас за нацистов, или за большевиков, или за другие низшие формы жизни. Откроем ответный огонь?

— Я бы предпочел отступить и обойти, — сказал Бэгнолл.

В этот момент двое с винтовками выбежали из сарая и. залегли за двумя невысокими деревцами. Джордж снял с предохранителя винтовку.

— Беру свои слова обратно. Если они собираются охотиться на нас, за эту привилегию им придется заплатить.

Он прижал к плечу приклад германской винтовки «маузер» с неудобным затвором.

Прежде чем он успел выстрелить, из задней двери дома выбежали еще трое, направляясь к отдельно стоящей постройке слева.

Кен Эмбри выстрелил в одного, но свет был обманчивым не только для эстонцев, но и для него. Все трое невредимыми скрылись в постройке и открыли огонь по летчикам. Несколько пуль ударилось в землю так близко от Бэгнолла, что он занервничал.

— Ничего себе положеньице, — протяжно проговорил Джером Джоунз.

«Мерзкое дело, — подумал Бэгнолл — я просто оцепенел». Слишком много эстонцев, и они, очевидно, не собираются останавливаться.

Двое стрелков в доме и один в сарае продолжали стрелять по англичанам, не давая им поднять голову. Под прикрытием огня первые двое выбежавших эстонцев стали пробираться направо, к высокому кустарнику.

Бэгнолл дважды выстрелил в них, ничего не добившись.

— Хотят обойти нас с фланга, — в унынии сказал он.

Затем заговорила еще одна винтовка — сзади и справа. Один из бегущих уронил оружие и упал, как подкошенный. Неизвестная винтовка рявкнула еще раз — второй бегущий тоже повалился на землю с криком боли, разнесшимся над плоской травянистой равниной.

Он попытался уползти и скрыться, но Бэгнолл дважды выстрелил в него. Должно быть, одна из пуль попала в цель: он затих и больше не двигался.

Эстонец, прятавшийся за постройкой, высунулся, чтобы выстрелить. Но стрелок, стрелявший откуда-то сзади, подстрелил и его. Эстонец повалился. Он выпустил из рук винтовку, Бэгнолл видел, куда она упала.

— У нас есть друг, — сказал он — Интересно, немец это или русский?

Он оглянулся назад, но никого не увидел. Человек в доме, стрелявший первым — или, может быть, кто-то другой, вставший у того же окна, — выстрелил снова. В этот же самый момент меткий стрелок за спиной у Бэгнолла тоже выстрелил. Из окна свесилась рука, затем втянулась внутрь.

— Кто бы это ни был, он — настоящее чудо, — сказал Эмбри.

Очевидно, что и эстонцы пришли к тому же выводу. Один из них замахал белой тряпкой.

— У нас раненый, — закричал он на немецком со странным акцентом. — Вы разрешите нам унести его в дом?

— Давайте, — ответил Бэгнолл, хотя сначала заколебался. — А вы нас пропустите? Мы не хотели захватывать это место с боем.

— Проходите, — сказал эстонец. — Может быть, вы не те, за кого мы вас принимали.

— Может, стоило спросить, прежде чем пробовать оторвать нам головы, — сказал Бэгнолл. — Идите, но помните: мы вас держим на прицеле — и наш друг тоже.

Продолжая размахивать тряпкой, эстонец поднял винтовку своего товарища. Он и его уцелевший сотоварищ поволокли раненого в дом. Судя по тому, как он обвис у них на руках, ранен он был тяжело.

В то же время, не особенно доверяя заключенному перемирию, Бэгнолл и его товарищи стали отползать назад. Но эстонцы в доме и в сарае, очевидно, утихомирились. Бэгнолл понял, что отползает туда, где находится стрелок, выручивший их из беды.

— Danke schön [21] , — тихо проговорил он и затем на всякий случай добавил по-русски: — Спасибо.

21

Большое спасибо (нем.) — Прим. перев.

— Не за что. Привет! — ответили ему по-русски.

Второй раз он угадал правильно. Но услышав голос спасителя, он отвесил челюсть: контральто вместо баритона.

Джером Джоунз взвизгнул как щенок, хвост которому прищемило дверью.

— Татьяна! — воскликнул он. — Что ты тут делаешь?

— Теперь это не имеет значения, — ответила девушка. — Сначала обойдем дом, набитый антисоветскими реакционерами, раз уж вы, англичане, так глупо уступили его им.

— Откуда ты знаешь, что это — не антифашистские патриоты? — спросил Эмбри на смеси немецкого и русского языков.

Татьяна Пирогова неодобрительно фыркнула.

— Раз они — эстонцы, значит, антисоветчики.

С ее точки зрения, это был, похоже, закон природы. Бэгнолл не склонен был ссориться с нею, в особенности после того, как она их выручила.

Больше она ничего не сказала. Она повела английских летчиков вокруг дома по большому кругу. Они двигались медленно: никто не решался выпрямиться в полный рост, опасаясь стрельбы. Но дом и сарай не обнаруживали признаков жизни, словно там никого не было.

Наконец настороженно, как кошка, Татьяна поднялась на ноги. Англичане, облегченно вздохнув, последовали ее примеру.

— Как же вы наткнулись на нас в самый подходящий момент? — спросил Бэгнолл.

Она пожала плечами.

— Я вышла через два дня после вас. Вы двигались не очень быстро. Вот так я и оказалась здесь. Через полчасика, может и скорее, я окликнула бы вас, но тут началась стрельба.

— А как насчет Георга Шульца? — нерешительно спросил Джером.

Она снова пожала плечами с великолепным безразличием.