Великий поход

На пути к космодрому мне не встретилось практически никаких препятствий. На скутере с тяньцзинской лодочной станции я пронесся через залив Бохай-вань, потратив весь спирт, что имелся в баке, и добрался до Люйшуня, или Порт-Артура – когда-то им владела Россия. Там купил у рыбаков еще двадцать литров спирта, сберегая канистры, которые дал мне лодочник. На берег не сходил, хотя посмотреть Порт-Артур было интересно – город известный, и прежде я в тех краях не бывал. Беспокоясь, не перегреется ли двигатель скутера, погнал его дальше на восток, к берегам Кореи.

Вначале хотел высадиться на мысе Чансангван, выдающемся далеко в море. Но когда показался берег, а мотор работал по-прежнему ровно, решил не расставаться со своим надежным транспортным средством. Храбрость города берет. Ввиду берега корейского полуострова я прошел мимо нескольких безымянных островков, добрался до залива Канхваман и вошел в устье реки Ханган, протекающей мимо Сеула. Короткое путешествие вверх по течению – и я оказался возле корейской столицы. Бросил мотоцикл прямо у берега реки, прошел километров пятнадцать по лесам и пригородам, вышел к космодрому. Найти дом Акиро Фукуро оказалось совсем несложно. Тем более, я знал о месте его расположения еще в России, до того как вышел в дорогу.

И вот теперь я лежал на мягкой весенней траве, вдыхал ароматы весеннего леса и делал вид, что глазею на огромную зеркальную каплю купола за забором. Зрелище красивое и примечательное. На самом деле я проникал мыслью за стальное зеркало. Слушал звуки, раздающиеся из-под земли, следил за электромагнитными колебаниями, пытался взглянуть на мир глазами охранников, увидеть какой-то образ, прошедший перед их глазами, запечатлевшийся в мозгу… Определенными навыками в этой области я владел и прежде. Кое-что передал мне во время нашего быстротечного контакта Фома. Магистр скорее всего умел еще и не то. Предвидел же он мою встречу с китайскими магистрами над рекой еще до того, как эти трое устроили засаду, – прибыл вовремя и туда, куда надо… А общался он со мной, когда я еще не добрался до поместья Элиночки, а сам Фома, по всей видимости, летел где-то за орбитой Юпитера, а то и Сатурна…

Мозаика складывалась медленно, но определенного успеха я достиг: перед моим мысленным взором постепенно проявлялась картинка дома под куполом: двухэтажное здание с четырьмя подземными уровнями под стальными и бетонными перекрытиями, бомбоубежище, на случай атаки с применением ядерного оружия… Все это виделось нечетко, размыто… Но, пожалуй, дорогу на вилле господина Фукуро я бы уже нашел без посторонней помощи.

Оставалось выяснить главное: дома ли хозяин? По последним данным разведки – да. Но и людей, и спутниковые системы слежения не так трудно обмануть. Подсунуть двойника, запутать наблюдателей, ввести в заблуждение компьютеры… Мне же нужен был только настоящий Фукуро. Собственной персоной.

Крайне желательно встретиться с ним наедине, без силового вмешательства, чтобы и самый чуткий магистр не узнал о моем присутствии. Потому что любой проигранный бой есть надежда выиграть, если он повторится. А если боя не произошло, то и иллюзии отсутствуют. Я появился, словно из воздуха, и ушел неизвестно куда. Никто не убережет главу «Чижапко» от повторного визита.

Только можно ли попасть в дом незамеченным? Все возможно. Нужно только захотеть и сделать все правильно.

На полянку из лесу вышел отряд из пяти парней в камуфляже, с парализаторами и лучевыми винтовками. Направились они прямо ко мне. Явно собирались если не напасть, то серьезно поговорить. Магисик, контролирующий пространство вокруг, почуял неладное и навел поисковую группу? Сами решили устроить тотальную проверку? Действительно, белый мужчина неподалеку от резиденции их босса – это подозрительно.

Самый низкий парень, видимо, старший в группе, заговорил. По-корейски я не знаю ни слова, поэтому ответить не мог. Смысл же требований уловить было нетрудно. Мне предлагали предъявить документы.

– Кто вы такие, ребята, и что вам надо? – на своем родном языке спросил я, не вставая с травы.

Вперед выступил другой молодой человек, загоревший и худой, попросил по-русски:

– Предъявите документы.

Я сел – лежать и дальше было бы слишком вызывающе и не вполне правильно с тактической точки зрения. Смерил парней суровым, в какой-то степени высокомерным взглядом.

– С какой стати? И, повторю свой вопрос, кто вы такие?

– Вы находитесь в режимной зоне сеульского космодрома. Предъявите, пожалуйста, документы.

– Все отдыхают здесь просто так, без всяких разрешений…

– Мы не помешаем вашему отдыху, когда ваша личность будет установлена. Разрешения, чтобы находиться в зоне космодрома, вам не требуется, но мы имеем право настаивать на установлении вашей личности.

– А сами вы что, из полиции? Покажите свои документы, для начала. Может, вы аферисты… Или бандиты.

Продолжать выяснение отношений было не в моих интересах. Чем дольше длится конфликт, тем больше внимания к нему привлекается. С другой стороны, настоящий диверсант давно показал бы какую-то бумагу, или чип, или уникальный инфокристалл… С третьей стороны, враг хитер и мог поступать именно так, как я – нагло тянуть время, надеясь, что именно в этом случае его не заподозрят.

– Мы из полиции, – уверенно заявил говоривший по-русски. – Охрана космодрома.

Старший группы продемонстрировал мне пластиковую карточку со своей фотографией и обилием иероглифов. Возможно, именно так выглядит здесь полицейское удостоверение – кто знает? Скорее всего эти парни на самом деле из полиции – что-то вроде вневедомственной охраны на службе у господина Фукуро.

– Рад, что вы не бандиты… Но документов у меня, к сожалению, нет…

– Почему? Где они?

– Оставил в офисе.

– А почему у вас нет идентификационного чипа?

Вот что привлекло их внимание! Действительно, люди, как правило, имеют идентификационный чип, импланты, которые отзываются на сигналы полицейских, да и многих других устройств. Со встроенной электроникой проще жить – особенно если ты в ладах с законом. Но наличие каких бы то ни было электронных устройств в теле человека не является обязательным. К их имплантации нельзя принудить так же, как и дискриминировать человека на том основании, что у него нет имплантов или чипа. Даже в армии или на работах, связанных с повышенной опасностью, действует это положение, принятое афинской конвенцией две тысячи сорок девятого года. Новобранцу не могут отказать в приеме на службу, если он не имеет имплантов, и не могут заставить его внедрить импланты против его воли.

– Почему у меня должен быть чип? Вы, полицейские, не знаете законов?

– Мы знаем законы. Но вы находитесь в режимной зоне и не имеете документов. Мы должны установить вашу личность.

– Ничего подобного. Для того чтобы требовать установления моей личности, вы должны предъявить мне обвинение. В противном случае я имею право сохранять инкогнито. Вам знакомо слово «инкогнито»?

– Да, – кивнул русскоговорящий охранник. Хорошо знает язык, однако!

– Стало быть, ваши требования нелепы. Я не совершаю ничего предосудительного. Или поблизости кого-то убили, и вы склонны подозревать в этом меня? Тогда предъявите обвинение, направьте его копию в прокуратуру и консульский отдел России – и я буду выполнять все ваши требования и команды.

Переводчик вздохнул, поговорил о чем-то на корейском языке со старшим группы. Двое парней из отряда уже недвусмысленно держали меня на прицеле своих парализаторов. Ну, парализаторы – не беда. Да и не успеете вы выстрелить. Я окажусь быстрее, если дело дойдет до драки… Только лучше обойтись без драки. Совсем.

– Согласно внутренней инструкции, присутствие посторонних, личность которых не выяснена, на территории космодрома запрещено. Этот участок официально является частью космодрома. Вы должны предъявить документы или мы транспортируем вас за пределы режимной зоны, – все так же вежливо заявил худой кореец.