Великое избавление

– Существуют же противозачаточные средства…

– Уильям – католик, инспектор. Для него контрацептивы неприемлемы. – Она отвернулась от окна, на этот раз прямо глядя им в глаза. Свет слизнул краски с ее щек, удлинил тени от бровей и ресниц, подчеркнул складки, спускающиеся от носа к углам губ. Может быть, женщина знала об этом, но не пыталась избежать подобного эффекта, напротив, она не желала скрывать свой возраст.

– Но на самом деле теперь, когда я вспоминаю об этом, я думаю, Уильяма не столько пугало возможное зачатие, сколько сам секс. Так или иначе, я заманила его в постель, и через восемь лет после Джилли на свет появилась Роберта.

– Теперь у вас было то, чего вы желали, второй ребенок, которого вы могли любить. Почему же вы все-таки ушли от мужа?

– Потому что все началось сначала. В точности как в первый раз. Она не принадлежала мне, как и Джиллиан. Я любила моих малышек, но меня и близко к ним не подпускали, я ничего не могла сделать. Меня все равно что не было в их жизни. – Ее голос слегка дрогнул на последних словах, она изо всех сил обхватила себя руками и сумела совладать с волнением. – На мою долю оставался только Дарси. Только мои книги.

– И тогда вы решили уйти.

– Я проснулась как-то утром через несколько недель после рождения Роберты и поняла: если я останусь, я исчезну, сойду на нет. Мне было без малого двадцать пять лет. У меня было двое детей, которых мне не позволяли любить, и муж, который повадился заглядывать в Библию в поисках доброго совета на день, прежде чем надеть поутру штаны. Я выглянула из окна, поглядела на дорогу, ведущую к Хай-Кел-мур, и решила уехать в тот же день.

– Он не пытался вас остановить?

– Нет. Конечно, я хотела, чтобы он вмешался, но он не стал. Я ушла из этого дома и его жизни с одним чемоданом и тридцатью пятью фунтами в кармане. Отправилась в Йорк.

– И он не последовал за вами? Ни разу не появлялся здесь?

Она покачала головой.

– Я не сообщала ему, где я. Для него я перестала существовать, но я перестала существовать для него задолго до того, так что Уильям, наверное, ничего и не заметил.

– Почему вы не подали на развод?

– Потому что я не собиралась вторично выходить замуж. Я поехала в Йорк, чтобы получить образование, а не нового мужа. Я хотела какое-то время поработать, накопить денег и переехать в Лондон или даже в Штаты. Но через шесть недель после того, как я добралась до Йорка, все изменилось. Я познакомилась с Расселом.

– Каким образом?

На этот раз женщина улыбнулась своим воспоминаниям;

– Археологи разбили лагерь на краю города и начали раскопки. Обнаружили стоянку викингов.

– Да, припоминаю.

– Рассел заканчивал аспирантуру в Лондоне. Он участвовал в этой экспедиции. Я просунула голову в дыру в их ограде, посмотреть, что там делается. А тут Рассел. Первое, что он сказал, увидев меня: «Иисусе, это же скандинавская богиня», и покраснел до корней волос. Кажется, я тут же в него и влюбилась. Ему было двадцать шесть лет, очки то и дело соскальзывали на самый кончик носа, брюки все перемазаны, и свитер с символикой университета. Он направился к забору, чтобы поговорить со мной, поскользнулся в грязи и распластался на животе.

– Не слишком похоже на Дарси, – мягко пошутил Линли.

– Не слишком. И тем лучше. Через месяц мы поженились.

– Почему вы не рассказали ему о Уильяме? Она нахмурилась, подыскивая слова, с помощью которых можно было бы это объяснить.

– Рассел был такой невинный. Он… он просто боготворил меня. Я казалась ему повелительницей викингов, Снежной королевой. Как могла я признаться, что у меня есть уже муж и двое детей, которых я бросила на ферме где-то среди болот?

– А что бы случилось, если бы он об этом узнал?

– Думаю, ничего страшного. Но тогда мне казалось, что все может рухнуть. Я боялась, он отвергнет меня, если узнает обо всем, что он не станет меня дожидаться, если мне придется проходить через процедуру развода. Инспектор, я нуждалась в любви – и вот она пришла. Могла ли я рисковать вновь потерять все?

– Но отсюда всего два часа пути до Келдейла. Неужели вы не боялись, что в один прекрасный день Уильям вновь ворвется в вашу жизнь?

Вы могли даже случайно столкнуться с ним на улице.

– Уильям не покидает своих болот. Ни разу не уезжал за все те годы, что мы провели вместе. У него было там все, чего он хотел: его дети, его вера, его ферма. С какой стати он бы вздумал поехать в Йорк? К тому же сперва мы собирались поселиться в Лондоне. Там живут родители Рассела. Я и думать не думала, что он предпочтет осесть здесь. Но так уж получилось. Через пять лет у нас родилась Ребекка, а еще через полтора года Уильям.

– Уильям?

– Можете вообразить, что я почувствовала, когда Рассел решил назвать сына Уильямом в честь своего отца. Но мне пришлось согласиться.

– Значит, вы живете здесь вот уже девятнадцать лет?

– Да, – отвечала она, – сперва в маленькой квартирке в центре города, затем в домике возле Бишопторп-роуд, а в прошлом году мы купили этот дом. Мы так долго копили деньги. Рассел работал на двух работах, и я тоже – в музее. Мы были так счастливы! – Она впервые сморгнула слезы. – Так счастливы! До сих пор. А теперь вы пришли за мной. Или вы должны что-то сообщить мне?

– Вам до сих пор никто не сообщил? И вы не читали в газетах?

– О чем? Что случилось? Он… – Взгляд Тессы метался от Линли к Хейверс. Очевидно, она прочла что-то на их лицах, потому что на ее лице проступил страх. – В тот вечер, когда Рассел уехал, он был просто не в себе. Страшно злился. Я подумала, если ничего не говорить, ничего не делать, как-нибудь само рассосется. Он вернется домой и тогда…

Линли внезапно догадался, что женщина неправильно поняла, о чем идет речь.

– Миссис Маури, – сказал он, – вы знаете, что случилось с вашим мужем?

Ее глаза расширились, потемнели от тревоги.

– Рассел уехал в тот вечер, когда этот сыщик добрался до меня, – прошептала она. – Уже три недели. Он с тех пор не возвращался домой,

– Миссис Маури, – осторожно заговорил Линли, – три недели назад был убит Уильям Тейс. Это произошло в субботу ночью, между десятью и полуночью. В этом преступлении обвинили вашу дочь Роберту.

Если полицейские ожидали, что женщина упадет в обморок, они сильно ошиблись. С минуту она молча, неподвижно смотрела на них, а потом вновь отвернулась к окну.