Великокняжеский вояж

— Очень хорошо, — я сложил руки на груди. — Есть еще что-то?

— Да, ваше высочество. Школа. В Екатеринбурге должна была открыться по настоянию Татищева школа ремесленных искусств, с большим перечнем дисциплин, которые должны там преподаваться. Но те же Демидовы и Строгановы, да и управляющие казенных заводов утверждают в голос, что мастеров как не было, так и нет. Не верить Татищеву я не могу. Он очень многое сделал в качестве президента Берг-коллегии, и вообще является одним из самых порядочных и честных людей из всех, кого я знаю, но деньги были из казны выделены и немалые, так что... — мы замолчали. Опять эта отдаленность и невозможность быстро получить информацию делали вполне жизнеспособные и здравые проекты бездонной бочкой, в которую утекали казенные деньги.

Я помассировал виски, голова трещала немилосердно от всей этой информации, которая обрушивалась на меня лавиной, стоило выйти из зоны комфорта императорского дворца.

— Вот что, я подумаю об этом завтра, — сказал я словами одной известной героини. — А пока я пойду и отдамся в нежные ручки моей жены, может быть ей удастся успокоить мою мигрень. Все-таки у нас свадебное путешествие как-никак, — и под понимающий смешок президента Берг-коллегии я вышел из кабинета и направился в комнаты, выделенные нам с Машкой в качестве спальни.

Глава 6

Мы провели в Новгороде три дня. Вообще-то, я не планировал задерживаться здесь даже на один день, но так уж сложились обстоятельства, что нам пришлось на некоторое время погостить в большом доме Строгановых, наверное, единственном каменном доме во всем городе.

Задержались мы так надолго, потому что оставляемый на хозяйстве Адодуров немного пришел в себя и завалил меня различными консультациями по самым разным вопросам. К середине второго дня к нему присоединился Николай Строганов, который тоже оставался в родном городе, чтобы в первое время следить за выполнением моих поручений, среди которых была и постепенная замена деревянных, часто вросших в землю домов на каменные. А также нормальные дороги и тротуары. Коль скоро здесь планируется сделать студенческий город, то тротуары были просто необходимы, уж студенты-то точно не отличаются друг от друга, независимо от страны пребывания и времени.

Строганов так рьяно взялся за дело, и даже пообещал вложиться в развитие складов и продовольственных магазинов, только потому, что я, весьма вежливо, к слову, пригласил его брата Сергея сопровождать меня в поездке вместе с сыном Александром на их Таманский завод. Из каких предпосылок Николай пришел к выводу, что я буквально беру его брата и племянника в заложники, и что с ними может произойти нечто малоприятное, если остальные Строгановы начнут выступать слишком уж сильно.

Выслушав Петьку Румянцева, который с невозмутимым видом рассказал мне про этот странный заскок Николая Григорьевича, я только пожал плечами. Пусть думает, что хочет, главное, чтобы дело двигалось.

Еще одной причиной нашей задержки в городе, в котором пока не было ничего достойного моего внимания, и все только-только начали бегать, как наскипидаренные, готовя проекты и чертежи для большой стройки, стало известие о том, что Никита Бахарев вернулся из своего шпионского похода в Англию, и вместе со своим учеником Ползуновым должен был присоединиться к нашему поезду. Воронцов попросил меня немного подождать, и я милостиво согласился, тем более, что мне самому было интересно, что же они привезли в плане освоения новых технологий.

Так что из Новгорода мы выехали лишь спустя три дня, и в тот самый момент, когда я хотел пересесть в карету и пригласить туда Бахарева с Ползуновым, ко мне подъехал Воронцов. Посылать его лесом было неудобно, и я заставил себя сосредоточиться на том, что он мне собирался сказать.

— Ваше высочество, Петр Федорович, я хотел бы поговорить о заводе Строгановых, — начал он очень издалека.

— И что не так с заводом Строгановых, Роман Илларионович? — вздохнув, спросил я.

— Да все дело в том, что он скоро станет убыточным. Больно уж руда худая на медь на него идет, — после минутного молчания ответил Воронцов, тщательно обдумывая каждое слово.

— Не думаю, что сами Строгановы не в курсе подобного положения дел, — я обернулся и посмотрел на едущего немного позади Сергея. Александр, которому только-только исполнилось двенадцать лет, верхом долго ехать не мог, поэтому отец велел ему пересесть в карету, несмотря на сопротивление мальчишки.

— И все же я убежден, что они ни черта не понимают в металлургии. Непонятно, зачем вообще взялись и разрешение выпросили у Берг-коллегии, — Воронцов скривился.

— Вот что, Роман Илларионович, Сергей Григорьевич вон он, так что давай подзовем его к себе и зададим все эти вопросы напрямую, нечего злословить у него за спиной. Федотов! — заорал я, подзывая адъютанта, который ехал рядом, ненавязчиво меня опекая.

— Да, ваше высочество, — он материализовался рядом со мной так быстро, что мы с конем вздрогнули.

— Позови сюда Сергея Григорьевича, мы с Романом Илларионовичем ему пару вопросов по его Таманскому заводу задать хотим, — Федотов кивнул и, развернув коня, помчался к Строганову, который, видимо, что-то заподозрил, потому что посматривал в нашу сторону с подозрением.

Федотов снизил скорость, и его конь подошел к напрягшемуся Строганову шагом. О чем они говорили, расслышать я, к сожалению, не мог, но вот видеть, как Сергей побледнел и кивнул, а после чуть пришпорил своего коня, чтобы нагнать нас с Воронцовым, я мог, что и сделал, поворачивая голову вместе с его приближением.

— Ваше высочество, вы хотели со мной побеседовать? — я внимательно разглядывал Сергея Строганова. Вообще об этом семействе ходили весьма неоднозначные слухи, но вот конкретно этот Строганов производил впечатление довольно миролюбивого и не склонного к конфликтам человека. Однако, эти качества не делали его, упаси Господи, глупым или плохим дельцом, отнюдь. Под моим пристальным взглядом Строганов заметно нервничал, хотя я так и не смог понять причины этой нервозности.

— Да вот, Сергей Григорьевич, — наконец, я начал отвечать, в то время как Воронцов уже начал недоуменно на меня коситься, — разрешите наш с Романом Илларионовичем спор. Он говорит, что ваш Таманский завод скоро убыточным станет, что медь, кою вы плавите, может в ближайшее время закончится, что руда худая, да и вообще, что завод вы неправильно поставили, и ничего не понимаете в металлургии. Я же говорю, что не может быть все так плохо. Просто не может быть, иначе вы бы давно запрос сделали в Берг-коллегию с просьбой убрать этот ваш завод из налоговых сказок. Так рассуди нас, сделай милость, — Строганов уставился на меня так, что я невольно принялся оглядывать себя, ища беспорядок в одежде.

— Ваше высочество, Петр Федорович, я не понимаю вас. Медь плавится отлично, больше тысячи пудов в год выдаем. Вот что заводик неудачно поставили, вот тут прав Роман Илларионович, водный напор маловат, приходится только в половодье все печи запускать, а в другое время три работать могут, а остальные приходится останавливать, — Строганов развел руками, но тут же снова перехватил поводья. Он вообще не слишком уверенно держался в седле, как я заметил.

— И кто же вам посоветовал ставить завод в столь невыгодном месте? — я бросил быстрый взгляд на Воронцова, но тот лишь губы поджал, сверля Строганова неприязненным взглядом.

— Не знаю, — Сергей по-настоящему растерялся. У него даже складки на лбу образовались, когда он пытался вспомнить, кто же именно ему так удружил.

— Вот лучше бы солью занимались, — не выдержал Воронцов, и все-таки вставил свои пять копеек. — Что делать будете, когда руда иссякнет?

— Я не думал об этом, но что-нибудь будем, — вспылил Строганов. — Что вы вообще, Роман Илларионович, ко мне привязались, прямо как репей к собаке? Или вам наш завод жить спокойно не дает? Что вам от мен нужно?