Великолепие

— Вы шпионили!

— Нет, дышала воздухом.

— Долго ли вы стояли у окна? И что именно видели?

— Я провела там лишь мгновение и ничего не видела. — Кэролайн покраснела.

— Ладно, — зловеще бросила Мари-Элен. — Продолжайте отрицать все. Не вздумайте сообщить кому-нибудь о том, что здесь происходит, дражайшая мисс Браун.

— Кому же мне сообщать о ваших делах, княгиня? Мари-Элен вскинула руку и ударила девушку по щеке.

— Как вы смеете? — Голос Кэролайн дрогнул. Больше всего ей хотелось бы ответить пощечиной, но она овладела собой, вспомнив о Кате. Ради этой девочки необходимо удержаться.

— Как я смею? Ведь это не я соблазняю чужого мужа!

— Я не стану отвечать на подобные обвинения. — Кэролайн чувствовала себя виноватой и догадывалась, что Мари-Элен заметила ее состояние.

— Вы с ним спали! — прошипела княгиня. — Не считайте меня дурой. Мои горничные мне обо всем докладывают. Все знают, что прошлую ночь вы провели в постели Николаса, мисс Браун. Так что не прикидывайтесь невинной овечкой. Вы ничуть не лучше меня. Если не считать разницу в статусе, то можно утверждать, что мы с вами одного поля ягоды.

Ее слова подействовали на Кэролайн как ушат холодной воды. Пытаясь оправдаться, она беспомощно пролепетала:

— Я очень сожалею о том, что произошло. Но я влюбилась в Николаса. Я не хотела, чтобы это случилось, я не такая женщина…

Мари-Элен презрительно взглянула на нее.

— Перестаньте! Сотни женщин, вроде вас, влюблялись в него… и попадали в его постель. — Она повернулась, намереваясь уйти, но задержалась и бросила:

— Через четверть часа я собираю всех слуг в большой гостиной.

Кэролайн дрожа смотрела ей вслед. Слова Мари-Элен задели ее куда сильнее, чем пощечина. Неужели она всего лишь очередная жертва обаяния Николаса, его мужской привлекательности, положения? Наверное, так оно и есть, потому что этим можно объяснить непонятную холодность князя на следующее утро.

В большой гостиной собрались все слуги. Кэролайн не ожидала, что их так много, около шестидесяти человек. Все замерли в ожидании. Наконец появилась Мари-Элен. Она хлопнула в ладоши, призывая к вниманию, хотя и без того люди молчали, не сводя глаз с княгини.

— Мы уезжаем в Москву, — объявила Мари-Элен. — И не позднее чем через два часа. Позаботьтесь о повозках и карете. Все ясно?

«Уж не сошла ли княгиня с ума? — подумала Кэролайн. — Ведь под Москвой предстоит сражение?» Потом у нее промелькнула мысль о том, что неподалеку от города будет Воронский. Наверное, это и есть причина безумного решения Мари-Элен.

— Итак, отправляемся через два часа. А теперь пусть каждый займется подготовкой к отъезду.

Слуги бросились исполнять приказание. В гостиной остались только Катя, Тэйчили и синьор Раффальди. Мари-Элен уже направилась к двери. Неужели никто не возразит?

— Княгиня! — окликнула ее Кэролайн. Мари-Элен оглянулась и холодно взглянула на девушку:

— Полагаю, вы хотите сообщить, что отказываетесь от места?

— Нет, я решила напомнить вам, что князь приказал всем оставаться здесь в целях безопасности. Мари-Элен усмехнулась:

— Его здесь нет. А я здесь. Так что мы едем в Москву.

— Ходят слухи, что завтра там состоится крупное сражение, княгиня. В такое время небезопасно отправляться туда.

— В том-то все и дело. Завтра произойдет сражение. А послезавтра все будут праздновать победу, и в Москве станет шумно и весело, как до войны. Оставшись здесь, мы пропустим великий праздник! — Мари-Элен взглянула на Катю. — Идем со мной, детка. Поможешь мне выбрать наряды.

Они ушли. В гостиной воцарилась тишина.

— Это безумие! — воскликнула Кэролайн, обращаясь к Тэйчили и Раффальди. — Князь разгневается. Это опасная затея, не так ли? — Ей очень хотелось, чтобы ее разубедили.

— Нам ничего не угрожает. — Раффальди похлопал девушку по плечу. — К тому времени как мы доберемся до Москвы, битва уже закончится. Княгиня права, мы приедем туда как раз вовремя, чтобы отпраздновать победу. Вам не приходилось бывать в Москве, мисс Браун? Это, скажу я вам, потрясающий город! — Казалось, Раффальди был возбужден предвкушением близкой победы не меньше, чем Мари-Элен.

Кэролайн удивленно уставилась на него.

— А что, если битву проиграют? Что, если Наполеон победит и двинется на Москву? Разве там будет безопасно?

— Не преувеличивайте. Он не победит. Наполеон еще не получал настоящего отпора. — Раффальди усмехнулся. — Что касается меня, то я сию же минуту иду на свою городскую квартиру, чтобы собраться в дорогу. Вам я советую заняться тем же, если, конечно, вы не предпочтете вернуться в Лондон. — Он улыбнулся и вышел.

— А вы? Вас тоже охватило всеобщее безумие? — обратилась Кэролайн к Тэйчили.

— Мисс Браун, я очень надеюсь, что княгиня и Раффальди правы, предсказывая близкую победу. Но так или иначе у нас нет выбора. Князь в армии, а княгиня здесь. Она велела собираться в Москву. Значит, надо подчиняться.

Удрученная Кэролайн понимала, что ее никто не принуждает ехать. Но она представила себе, что Катя останется под присмотром матери так близко от поля боя, и вздрогнула. Тэйчили права. У них нет выбора.

Глава 30

Путники провели в дороге уже шесть суток, меняли лошадей в маленьких деревушках и ехали дальше. Они пересекли множество рек и речушек. Хвойный лес по обе стороны дороги постепенно сменился лиственным, на склонах невысоких холмов виднелись серебристо-белые стволы берез, уже сбросивших листву из-за наступивших холодов. Уже неделю не было дождей, и дорогу не развезло, поэтому все надеялись на следующий день к вечеру добраться до Москвы.

За крытой дорожной каретой, в которой ехали княгиня, Кэролайн, Катя, Тэйчили, Раффальди и любимая камеристка княгини, привезенная ею лет десять назад из Бадена, следовали четыре телеги с десятком слуг и сундуками, нагруженными вещами и съестными припасами.

В карете все спали, бодрствовала только Кэролайн. Вечерело. Девушка вгляделась в мутные воды реки, когда они въехали на мост. Ей никак не удавалось избавиться от тревоги, не покидавшей ее все это время. Кажется, пока для этого не было причин. В деревнях, где они останавливались, чтобы сменить лошадей, местные жители — в основном старики, женщины и дети — дружелюбно и с любопытством поглядывали на них. Никто пока ничего не слышал ни про Бородино, ни о большом сражении. Может быть, князь Воронский ошибался?

Кэролайн надеялась, что это так. Она упорно думала о Николасе.

Перед отъездом ей удалось передать князю записку с сообщением о том, что Мари-Элен велела всем перебраться в Москву. Узнав об этом, он наверняка захочет навестить свое семейство. И что случится тогда? Кэролайн не вынести больше его холодного, отчужденного взгляда.

Девушка помнила каждое драгоценное мгновение их близости, пылкую страсть и невероятную нежность Николаса. Наверное, она что-то не так поняла и его отчуждению есть какое-то объяснение.