Великолепная афера

— Да, искусство — это, конечно, классно, — говорит она ему, когда они вместе расправляют простыню на диване.

— Тебе правда нравится? — спрашивает Рой. — Может, тебе стоит походить на какие-нибудь занятия, я имею в виду занятия по искусству.

Анджела, задумавшись на мгновение, согласно кивает головой.

— Было бы здорово. Я могла бы научиться делать это.

— Нарисуй мой портрет.

— Только если ты его купишь, — отвечает она.

Рой смеется. Анджела залезает на кровать, проводит пальцами вдоль рамы дутого шедевра Ротко.

— Рой, ты раздобыл как раз то, что должно быть здесь.

— Рад, что ее величество одобряет.

В последнее время с Анджелой стало легко общаться. Они понимают друг друга с полуслова. Она любит подразнить его. Находит в этом удовольствие. Он тоже находит удовольствие в этом.

— А когда ты избавишься от этого страшилища, — она спрыгивает с кровати и подходит к керамической лошади, — здесь вообще будет обалденно.

Рой сразу мрачнеет.

— Не трогай ее. Вообще забудь о ней.

— Но она страшная. Разве нет?

— Мне ее подарили.

— Все равно она страшная.

Она проводит руками по телу лошади. Рой с трудом сдерживает себя. Надо срочно ехать на Кайманы. Если ему удастся съездить туда, то больше он никогда не станет хранить деньги в лошади. Но пока без нее не обойтись.

— А она, возможно, считает безобразной тебя, — заводит он Анджелу. — Может, она спит и видит, как бы избавиться от тебя.

Анджела огрызается:

— Это же статуя, тупица.

— Статуя, которая считает тебя безобразной. Все, ложись спать, мне надо идти.

Она залезает на разложенный диван, натягивает на себя одеяло.

— Опять к Фрэнки?

— Да, — отвечает Рой. — Я бы взял тебя, да…

— Он все еще не любит меня, — заканчивает она его фразу. — Мне все равно. Передай ему привет.

— Передам.

Она шлепает по клавишам черно-белого телевизора; комната наполняется звуками.

— Наверняка передают что-нибудь такое, что может сбить меня с пути истинного.

— Не сомневаюсь. — Рой расправляет галстук, пробует затянуть его. У него плохо получается. Анджела преувеличенно театрально впадает в раздражение, прыжком становится на колени, одной рукой вцепляется в галстук, а второй рукой расправляет его. Снова плюхается в постель. Рой хихикает.

— Принести тебе мороженое или что-нибудь еще?

— Х-м-м… "Скалистый путь".

— "Скалистый путь" через три часа будет здесь, заметано.

Она прибавляет громкости в телевизоре.

— Ну так иди уже, наконец, — говорит она. — Смотри не опоздай на свидание.

Рой, уходя, закрывает за собой дверь. Пусть Анджела побудет одна, наедине со своими мыслями. Она знает, что и где есть на кухне. Знает, что и где находится в доме. Он уже больше не волнуется, когда уходит и оставляет ее одну. Она уже взрослая девушка. И сама может о себе позаботиться.

* * *

Магазин дилера-антиквара находится в центре пешеходной зоны. Здесь скопление магазинов, поэтому постоянное многолюдье. Вот лавка случайных вещей, а вот магазин элитных вещей. Он залит светом. Рою он не нравится. Это как раз то место, в котором на полную катушку прокручиваются нечистые дела. Те, которые замышляются в порту. На складе. И он не понимает, почему они должны еще и товар сюда сами завозить.

— Я же объяснял тебе, — втолковывает ему Фрэнки, когда они вытаскивают ящик из взятого напрокат грузовичка, — что этот парень, друг Джимми, сегодня заболел. Он не может везти товар.

— И что, нельзя было это отложить? — спрашивает Рой. Хотя спорить-то не о чем. Ведь дело практически сделано. — В следующий раз спешить я не собираюсь.

— Я на сто процентов с тобой согласен. Но Саиф говорил, что до черта таких вещей уже везут сюда с востока, и если мы сейчас не двинем этот товар на рынок, то нам его будет не продать. Верь мне, этот парень серьезный покупатель.

— Ты с ним говорил?

— Я говорил кое с кем, кто говорил с ним.

Всегда эти посредники. Так, конечно, безопаснее, но такая система работы чертовски далека от настоящего бизнеса. Похоже на детскую игру в испорченный телефон. Невозможно быть уверенным в том, что в ваше ухо входит именно то, что должно в него входить. Рою уже и раньше случалось наступать на подобные грабли.

Но на этот раз Фрэнки, кажется, сделал все правильно. Покупатель проявляет интерес, и они сдают ему четыре копии за девять штук, а за Корбе получают десять. Владелец магазина, который знает толк в подобной живописи, изъявляет желание пригласить их отобедать с ним и попотчевать их по-настоящему хорошими блюдами, но Рой вежливо отказывается. Не желает делать из этого событие. Нет нужды становиться на дружескую ногу с этим парнем.

Покончив с делами, они с Фрэнки прогуливаются по пешеходной улице. Прохладный ветер, дующий вдоль улицы, заставляет пешеходов прибавлять шаг. Рою нравится такая погода. Она дает знать, что на подходе зима. В порту перестанет вонять гнилой рыбой.

Обе стороны улицы — сплошь фасады магазинов. Певцы, фокусники. Вот парень играет на гитаре, а его дочка поет. Поет "Отель "Калифорния"". Всякий раз, когда он приходит сюда, — "Отель "Калифорния"". Девочка поет эту песню с пятилетнего возраста. Рой качает головой. Разве можно так относиться к ребенку? К своему собственному ребенку? Он бросает несколько монет в футляр гитары.

— Как твои дела? — спрашивает его Фрэнки.

— Слава богу. А у тебя?

— Нормально.

В такой манере они никогда раньше не общались. Их разговоры были живыми. Подчас остроумными. А иногда и сдобренными богохульством. Это было Рою по душе. Фрэнки матюгался искуснее всех, с кем ему доводилось иметь дело.

Они, уже миновав ту часть улицы, на которой расположены торговые центры и фешенебельные рестораны, прошли мимо высококлассных магазинов и вступили в ту область пешеходной зоны, где по обеим сторонам улицы выстроились лавки секонд-хэнда. Семейные предприятия: ни витрин, ни реклам. На многих окнах надписи: "Сдается в аренду". Улица сужается, появляются темные закоулки. Это мир Роя. Именно в такие места им и следовало бы привозить эти произведения искусства. Но времена меняются.

Они поворачивают за угол, Рой с изумлением видит впереди толпу людей. Толпа имеет форму круга, из которого вырезана четверть; задние поднимаются на цыпочки, пытаясь рассмотреть, что происходит в центре. Рой узнает знакомое. Идет игра в три листика. Раскручивается уличный лохотрон.

— Может, посмотрим, как там идут дела? — спрашивает Рой; дожидаться ответа Фрэнки ему не обязательно.

Молодой чернокожий парень умело и профессионально заводит зрителей. Когда ставки маленькие, он дает возможность кому-нибудь выиграть, с лихвой возвращая проигранное при розыгрыше больших ставок.