Великолепная пятерка

Асфальтовый пятачок, отделенный от Бориса потоком машин, несущихся по Крымскому валу, действительно был старым местом, то есть местом, принадлежащим прошлому.

Настоящее же заключалось в пристальном до боли взгляде в попытке увидеть Марину, в сжатых в кулаки пальцах, в напряженных нервах, в тяжком кровяном пульсе, бившемся в висках...

Борис не решился выйти наружу — не из-за страха, а из-за более вяжущего чувства, которое называется «ответственность». В данном случае — за тринадцатилетнюю девочку, которая пьет чай с лимоном, которая настолько юна, что ей интересно следить за накрашенными шлюхами и томными богемными мальчиками. Сам бы он мог пуститься на риск прыжка в пустоту, но в паре с дочерью — нет. Больше Борис ошибаться не мог.

— Извините, — подошел он к парню лет двадцати, который бесцельно шатался по вестибюлю. — Вы не очень заняты?

— Да вроде нет, — настороженно ответил парень.

— У меня к вам деловое предложение...

Парень охотно взял двести рублей, застегнул куртку и выскочил на улицу, пустившись скорым шагом в направлении подземного перехода, выводившего к Парку культуры. Борис проследил за ним, пока парень не сбежал по лестнице под землю и пропал из вида. Тогда Борис поднялся на второй этаж ЦДХ и подошел к окну, чтобы видеть площадку перед парком, неравномерно освещенную разнокалиберными фонарями. С этого расстояния сложно было понять, есть ли среди десятков хаотически перемещающихся людей Марина, так что Борис предпочел отслеживать вынырнувшую из подземного перехода темно-зеленую куртку своего посланца. Парень двигался рывками, задерживаясь возле женщин, которые по описанию были похожи на Марину, и тут же стартуя дальше...

А потом — хотя в руках у Бориса и не появилось бинокля, и расстояние оставалось тем же самым — он почувствовал, что парень подошел куда нужно. Две фигуры стояли рядом друг с другом не больше тридцати-сорока секунд, а потом вдруг зеленая точка отскочила от бледно-розового пальто... И Борис увидел ИХ. Они бежали со стороны парковки, их было трое или четверо...

— Черт! — Борис отпрыгнул от окна и ринулся вниз по лестнице, а потом в бар, и в эти мгновения горечи утраты не было места в его сердце, была лишь паника, был лишь страх, что вслед за уже свершившейся потерей жены он потеряет и Олеську — а он непременно ее потеряет, если промедлит. Парня в зеленой куртке сейчас сцапают, врежут ему пару раз по почкам, и он все расскажет. Двести рублей — это не та сумма, из-за которой люди становятся молчаливыми героями, тем более что вторую половину условленной суммы парню уже не получить, так как не увидеть ему уже никогда Бориса. А стало быть, минуты через три-четыре сюда нагрянут люди из СБ, и они уж наверняка продемонстрируют свой профессионализм, чтобы выудить из самых потайных закоулков ЦДХ объект своего преследования...

— Пошли, — Борис вытащил Олеську из-за стола с той же поспешностью, с какой пару часов назад он вытаскивал ее из класса художественной школы. Только теперь Олеська удивилась меньше, можно сказать, она вообще не удивилась, просто с некоторой долей разочарования в голосе произнесла:

— Опять?

Ну конечно, в баре тепло, уютно, играет музыка, подаются напитки... Однако дожидаться появления людей СБ не стоит даже в такой комфортной обстановке. Борис непременно объяснил бы это дочери, если бы у него было на это время, а времени у него опять не было.

Вместо объяснения была яростная гонка от ЦДХ к Зубовскому бульвару, причем Борис даже слегка удивился, что ему под ноги не бросались агенты СБ и никто не стрелял по колесам... Видимо, тот парень неплохо бегал. Точнее, неплохо убегал.

Убежал он в конце концов или нет, было неважно, потому что Борис выскользнул из опасного района, некогда бывшего «нашим старым местом», прокатился по маршруту Зубовский бульвар — Кутузовский проспект — Киевский вокзал, затем вернулся на Садовое кольцо, не забывая поглядывать в зеркало заднего вида, и доехал до места, где должен был оставить «Ауди» в качестве своего последнего платежа за документы. За пропуск в новую жизнь. Только что-то новая эта жизнь начиналась не слишком удачно, и Борис подумал, а не переплатил ли он...

— Мы что, пойдем пешком? — Олеся, позевывая, влезла в лямки рюкзачка.

— Поедем на метро, — сказал Борис.

— Это интересно, — оценила Олеся.

В метро было слишком людно, чтобы дочь возобновила расспросы о причинах сегодняшнего сумасшедшего дня, они ехали молча, а у Бориса наконец появилась возможность пораскинуть мозгами на перспективу. Ясно, что вылет в Парагвай для них пока задерживается. Точно так же ясно, что Марину рано или поздно выпустят, она же ничего не знает... Борис сдержанно улыбнулся — все-таки его тактика тотальной секретности оказалась верной. Весь вопрос только в том, сколько времени понадобится СБ, чтобы убедиться в Марининой непричастности к преступлениям ее мужа. День? Два? Неделя? И где все это время будут обитаться Борис с Олеськой? Парамоныч был бы хорошим вариантом, но если допустить, что парня все-таки догнали, все-таки отметелили, и он выложил им все, что знал... СБ будет знать про Парамоныча. Это плохо. Но только и Марине нового адреса для встречи передать уже не удастся. Что же делать?

Пока электричка тащилась до Балашихи, Борис, кажется, придумал.

Челюсть: мальчик для битья

Один лишь путь к месту совещания — долгий лабиринт извилистых коридоров, где было душно и почему-то пахло резиной, — был способен нагнать тоску, и с этой задачей он блестяще справился. Генералу Стрыгину нужно было лишь завершить начатое.

Сучугов, известный также как Челюсть, изрядно вспотел по дороге, и это тем более ухудшило его настроение. Последний контрольный пункт перед залом совещаний вызвал у Челюсти неприкрытое раздражение — он знал этих людей, он брал их на работу, он неоднократно вправлял им мозги, а теперь эти козлы смотрят на него так, будто видят впервые, изучают его идентификационную карту, как будто это проездной на метро. Уроды, блин.

Начальник СБ прибыл на совещание раньше Сучугова, прибыл самостоятельно, сославшись на необходимость еще до совещания передать генералу кое-какие документы. Черта с два — на самом деле начальник не хотел явиться сюда вместе с Сучуговым, потому что Сучугов на сегодняшний вечер был назначен мальчиком для битья. Случились кое-какие неприятности, и их нужно на кое-кого списать. Теперь откройте двери и впустите господина Сучугова. Оркестр, похоронный марш!

— Долго вы еще будете дурака валять? — злобно осведомился Челюсть у охраны. Ему молча вернули карточку, двери открылись, и Челюсть вошел в святая святых корпорации «Рослав» — место, где он всегда хотел очутиться. Но не при таких обстоятельствах. Сучугов хотел, чтобы лично генерал Стрыгин пригласил его для консультаций по какому-нибудь важному вопросу, чтобы спросил его, Сучугова, мнение, чтобы сидели они вдвоем друг напротив друга...

Это последнее пожелание по-своему сбылось: Сучугова посадили напротив генерала, но поскольку сидели они на торцевых сторонах большого заседательского стола, то разделяло их метров десять, если не больше. К тому же Стрыгин абсолютно не обращал внимания на заместителя начальника СБ, погрузившись в какие-то свои глубокие раздумья о судьбах Родины и корпорации «Рослав», что в понятиях Стрыгина было примерно одно и то же. Холодно посверкивали зеркальные очки, воинственно торчал седой ежик на продолговатом черепе генерала, куртка полувоенного образца и выглядывавшая из-под нее майка цвета хаки подтверждали наблюдение, что генерал постоянно ощущает себя на войне — потому и отсиживается под землей. Здесь безопасней на случай, если противник применит какое-нибудь экстремальное оружие.

— ...вот, собственно, и он, — закончил невесть когда начатую фразу начальник СБ и покосился на Челюсть. — Он вам и доложит более подробно...

Сучугов ждал, что генерал даст какой-нибудь сигнал к началу доклада, типа отмашки для бегунов, но Стрыгин продолжал бесстрастно сидеть на своем месте, поэтому Челюсть просто встал и начал говорить, надеясь, что его слушают.

— Проект «Охота на крыс» был разработан в декабре прошлого года, — сухо сказал Челюсть («И если бы все вышло хорошо, то все вы, суки, кричали бы сейчас, что помогали мне его делать! А теперь вы воротите нос, будто бы вам противно даже само название... Мразь кабинетная. Сдохнете в своих креслах!»). — Основополагающая идея проекта заключалась в следующем. Наибольший процент ущерба деятельности корпорации наносится не внешними враждебными действиями, а действиями внутренними, то есть действиями нелояльных или безответственных сотрудников корпорации. По разным оценкам, эта цифра составляет от 58 до 77%. Таким образом, куда эффективнее не бороться с активностью враждебных спецслужб, в частности с их попытками проникнуть внутрь корпоративных информационных систем, а провести комплексную чистку собственных рядов, исключив из наших служб и отделов тех людей, которые могут стать причиной утечки информации, могут стать объектом шантажа или прямого подкупа. Поэтому операция получила название «Охота на крыс». Была избрана нетрадиционная методика, разработанная нашими штатными психологами. В основе такой методики — получение состояния эмоционального шока у потенциально неблагонадежных лиц. Шок обнажает истинные мотивы действий, и в результате потенциальные вредители будут раскрыты нами еще на ранней стадии. Для осуществления такой шоковой терапии нами был снят видеофильм о якобы имевшей место казни неблагонадежного сотрудника одного из региональных филиалов нашей корпорации. Никакие имена или географические реалии в фильме не назывались, чтобы не допустить оспаривания истинности данного события. Сам фильм был снят с высокой степенью достоверности, был привлечен актер из одного драматического театра...

— Из Москвы? — спросил кто-то из присутствующих.

— Нет, из Белоруссии, — ответил Сучугов. — Так дешевле. В принципе, чтобы вы все могли понять, о чем идет речь, я могу сейчас устроить просмотр того видеофильма...

— Не будем тратить время, — перебил начальник СБ. — Давайте сразу к результатам...

— Ладно, — сказал Сучугов, глядя вниз, чтобы начальник не увидел злости в его зрачках. — Что касается результатов... С марта по май текущего года было проведено сорок два сеанса данного видеофильма. По совету психологов, сеансы проводились не для индивидуалов, а для небольших групп по четыре-шесть человек, где шоково признательная реакция могла стать цепной. Я могу сказать, что данная методика оправдала себя. Всего фильм был показан ста девяноста восьми сотрудникам корпорации, каждый из которых имел доступ либо к конфиденциальной информации, либо к финансовым потокам, либо к принятию важных решений. Перед каждым показом группе сообщалось лишь одно — данный фильм является абсолютно засекреченной информацией, которую они не имеют права обсуждать ни между собой, ни дома с членами семей, ни где бы то ни было еще. Результаты на сегодняшний день следующие. Непосредственно после просмотра было сделано тридцать четыре признания в совершении служебных проступков средней и мелкой степени тяжести. Было написано семь заявлений об увольнении или о переводе на нижестоящую должность. Также... — Сучугов выдержал драматическую паузу. — Было совершено одиннадцать попыток самоубийства, из которых семь завершились летально.