Великолепно!
Шрифт:
При этом он дал себе обет не пытаться ее поцеловать. После того как в течение нескольких последних месяцев герцог видел Эмму почти каждый вечер, ему становилось все труднее не прикасаться к ней. Он запоминал каждое движение ее губ, каждую гримасу, и все равно каждый раз она удивляла его какой-нибудь новой улыбкой. Его тотчас же охватывало труднопреодолимое желание схватить ее в объятия и целовать, пока она не потеряет сознание. Алекс, просыпаясь среди ночи, сознавал, что грезит о ней, охваченный желанием.
Никакая другая женщина не могла утолить эту
Сначала он старался сохранять дистанцию между Эммой и собой, чтобы дать ей время научиться доверять ему. Когда они начнут заниматься любовью, а герцог не сомневался, что это вскоре произойдет, он хотел, чтобы Эмма пришла к нему по доброй воле, желая только его одного. Он твердо знал, что она просыпается среди ночи, истомленная желанием.
– Эшборн!
Алекс обернулся и увидел Данфорда, пробиравшегося к нему сквозь толпу.
– Привет, дружище, рад, что ты сегодня здесь. Ты видел Эмму?
– Ради Бога, Эшборн, когда ты соберешься жениться на этой девочке? Сделай ее своей герцогиней и любуйся ею двадцать четыре часа в сутки.
– Хорошо, но я не уверен, что до этого дойдет. Ты ведь знаешь мое отношение к браку.
Данфорд недоверчиво поднял брови:
– Все равно когда-нибудь тебе придется жениться, и ты это отлично знаешь. Твой отец перевернется в могиле, если ваша семья утратит титул из-за отсутствия наследника.
Алекс поморщился:
– На крайний случай у нас есть Чарли. Хоть он и не Риджли, но все-таки приходится близким родственником моему отцу.
– Но все равно Эмма в какой-то момент выйдет замуж, и если ее мужем будешь не ты…
Алекс тут же попытался подавить охватившую его ярость: стоило лишь ему представить, что Эмма лежит в объятиях другого, как с ним происходило что-то совершенно невероятное.
И все же он решил сохранить лицо.
– Если это случится, я справлюсь.
Уильям покачал головой. Герцог был влюблен в Эмму, а разве может быть что-либо более удачное для брака?
– Я видел Эмму несколько минут назад, – медленно произнес он. – И опять в окружении мужчин. Но все же ты должен быть благодарен тому факту, что большинство из них боится тебя.
– Вот как?
– Да. Если я правильно помню, она была вон там. – Уильям указал в дальнюю часть зала. – Возле стола с лимонадом.
Алекс коротко кивнул и, повернувшись, стал пробираться сквозь толпу. Он не останавливался до тех пор, пока не углядел пламенеющие волосы Эммы, явственно выделявшие ее среди гостей. Она и ее кузина вместе отбивались от молодых людей, чьей единственной целью, казалось, стало решение непростой задачи: которой из двух кузин предложить свою неувядаемую любовь.
В пламени свечей фиалковые глаза Эммы оживленно блестели. Она откинула голову и рассмеялась в ответ на чью-то шутку, что позволило Алексу видеть ее длинную бледную шею, кремовые плечи и кусочек обнаженной кожи.
Алекс нахмурился. Определенно он мог созерцать даже больше, чем часть ее обнаженной
груди. Ее платье, конечно, нельзя было счесть непристойным: Эмма имела слишком хороший вкус, чтобы позволить себе выглядеть вульгарно. Но если он мог видеть ее полную грудь, то и другие мужчины тоже.Эта мысль еще более усугубила скверное настроение герцога, и он стал с удвоенной энергией протискиваться сквозь толпу.
– Привет, Эмма, – сказал он, подойдя ближе.
– Алекс, наконец-то! – Глаза Эммы наполнились искренней радостью.
Подойдя к ней и не обращая внимания на ее собеседников, герцог завладел ее рукой и почти насильно увлек на площадку для танцев.
– Право, Алекс, вам следовало бы перестать столь открыто проявлять свой характер, – добродушно заметила Эмма.
– Я подумаю над этим, а пока вальс. – Герцог прислушался к звукам оркестра, и они медленно закружились по залу.
На этот раз Эмма решила ни о чем не думать, просто наслаждаться благодатным теплом, исходившим от его объятий. Одна рука герцога легко покоилась на ее бедре, и от ее жара пламя распространялось по всему телу Эммы. Другая его рука сжимала ее руку, отчего тысяча крошечных молний ударяла в нее, проникая в самое сердце.
Эмма закрыла глаза и невольно издала звук, зародившийся где-то глубоко в горле и походивший на довольное мяуканье: теперь она чувствовала себя совершенно довольной.
Алекс внимательно посмотрел на нее сверху вниз: ее лицо было слегка поднято к нему, глаза закрыты. Эмма выглядела так, как выглядит женщина, только что испытавшая радость любовных объятий.
Тело Алекса тотчас же прореагировало на это, каждый его мускул откликнулся легкой судорогой.
– Вы что-то сказали? – спросила Эмма, открывая глаза.
– Ничего, что можно было бы повторить публично, – усмехнулся Алекс и начал оттеснять партнершу к французским дверям, ведущим в сад Линдуортов.
– О, это уже интересно… Что с вами такое сегодня? Что-то, несомненно, происходит.
Прежде чем Алекс успел ответить, оркестр перестал играть, и им пришлось отойти в сторону.
– Вы в самом деле хотите знать? – спросил герцог вкрадчиво. – Хотите?
Эмма кивнула, вовсе не уверенная, что выбрала наилучший способ действий.
– А вам не кажется, что каждый мужчина в этой комнате глазеет на вас? – Алекс потянул ее к дверям.
– Вы сообщаете мне об этом каждый вечер!
– Но на этот раз я имею право так говорить: вы вот-вот выпадете из платья!
– А вы устраиваете мне сцену! Не понимаю, что вас так разгневало. По крайней мере половина женщин в возрасте до тридцати в платьях, гораздо более откровенных, чем мое.
– Мне нет дела до других женщин, черт бы их побрал! И я не хочу, чтобы вы демонстрировали свои прелести всему свету!
– Не смейте меня оскорблять и говорить со мной, как с легкомысленной женщиной! – предупредила Эмма тоном, отнюдь не обещавшим ничего хорошего.
– А вы не искушайте меня. Вы уже два месяца водите меня за нос, и теперь я просто схожу с ума.